Иной разум. Тетралогия (СИ) - Ливадный Андрей Львович

– Не понимаю. Объясни, что это за проект? Кому и зачем был нужен? Такие ответы тебя не убьют?

– Нет, не убьют. Матрицу моей личности создали, чтобы контролировать сеть в миллиарды раз более сложную, чем существующая сегодня.

Максим вообще перестал ее понимать.

– Насколько я знаю, в сети действуют программы, а не личности? – неуверенно предположил он. От действия стимулятора лихорадило, но мысли уже не разбегались, обрели ясность.

– Да. В современной сети, – уточнила Стелси. – Но та, древняя, состояла из тысяч виртуальных вселенных, созданных мыслями и чувствами людей! Они приходили туда во время сна. Я следила, чтобы игра воображения творцов не пересекала рамки их личных миров. Я развивалась, как полноценная личность. Любила. Переживала. Сейчас отдала бы все, лишь бы вернуть то счастливое время!.. Прости. Я должна была сразу сказать тебе правду! Думай обо мне, что хочешь… – Стелси встала, взглянула с сожалением, будто прощаясь. Ее губы дрожали. – Если настаиваешь, я переключусь с нейроматрицы на систему. Возможно, смогу ответить на некоторые твои вопросы. Но сработает терминирующая программа, которую я же и установила в прошлом. Решай. Что для тебя важнее. Я приму… – голос Стелси сорвался, она закусила губу, отвернулась.

«Макс, заставь ее говорить!»

Он напрягся. Опять?! Снова этот въедливый шепот в мыслях!

«Макс, информация – это оружие. Сила. Возможно, и незачем куда‑то идти, рисковать своей шкурой? Расколи ее! Ты ведь умеешь быть жестоким, когда необходимо! Она уже проговорилась! Виной всему этот СКАД! Наверняка он – сбойная кибернетическая система, ядро той самой древней сети! Ну же? Разве ты не чувствуешь себя марионеткой? Собирать знания по крохам, не зная, по своей ли воле действуешь, – глупо. Получи все и сразу!»

Внутренний голос лишь злил его.

«Макс, не тупи! Не цепляйся за образы! Она – не Кейтлин! Она убила ее, чтобы занять место рядом с тобой! В собственных целях и интересах! Ну же?! Будь мужчиной!»

На душе скребли кошки.

Стелси все еще ждала ответа. Она побледнела, выпрямилась, замерла, слегка повернув голову, избегая встречаться взглядом с Максимом.

«Она готова принять любое твое решение! Действуй. Не упусти шанс!»

«Да, готова», – боль резанула изнутри. Шустов не сомневался, она подчинится. Но почему?

«Потому что обязана! Ты человек, она же – искусственный рассудок! Существуют приоритеты. Ты для нее нечто сродни Богу! Уж поверь, такие алгоритмы не меняются веками, они кочуют от цивилизации к цивилизации, из эпохи в эпоху! Есть создатель, и есть создание. Здесь все однозначно!»

«Сродни Богу?..» – Макс лишь усмехнулся в ответ собственным мыслям, в ответ голосу, все тверже звучащему в рассудке.

«Я не ее создатель. И Бог из меня, мягко говоря, – никакой. Я беглец, приговоренный, контуженный, с явным раздвоением личности!»

«Ты просто тупой! Ничего не хочешь понимать! Оцени ситуацию абстрактно, отвлеченно. Не нужно ничего конкретизировать! Следуя формальной логике, – ты один из ее создателей!»

Ярость и неприятие, копившиеся в душе Максима, вдруг заставили замолчать внутренний голос.

Кровь глухо ломилась в виски. Действие стимулятора усиливалось, мышцы начали непроизвольно подрагивать, в голове, вместо наставлений циничной, рассудительной твари, мелькали образы, фрагменты прожитого, саднящая тревога становилась все острее, невыносимее.

Он не выдерживал соприкосновения с другой реальностью, о существовании которой даже не подозревал пару дней назад. Мир прошлого, раздробленный на куски, испытывал его на прочность, давал знать о себе непонятными, сводящими с ума явлениями.

– Кто такие Неприкаянные? – молчать стало невыносимо, и он снова начал задавать вопросы.

– Поврежденные матрицы личностей. Они хранились… до лучших времен.

– И когда должны были наступить эти лучшие времена?

– Они уже никогда не наступят, Макс. Вы стали разрушать святилища, толком не понимая, что творите.

– Каждый блуждающий огонек – это чье‑то сознание? – содрогнулся Максим.

– Да. Вы уничтожили их виртуальную среду обитания. Превратили в Неприкаянных, ищущих, алчущих.

– Почему же они не исчезли? Разве сознание может существовать, – он запнулся, – отдельно?

– Аппаратура бункеров, которые вы называете «Святилищами», поддерживала лишь виртуальную среду обитания. Нейроматрицы автономны. Они способны существовать некоторое время в виде энергетических полей. Дедушка говорил: это была непроверенная, «сырая» технология. Что‑то сработало не так. Большинство сознаний оказалось повреждено в процессе экстренной записи. Это все, что я знаю. Теперь они вырвались из убежищ и ищут новую среду обитания, взамен утраченной.

– Сумасшедшие, озлобленные, ничего не понимающие?

– Да… если говорить упрощенно. На самом деле все сложнее. Обрывки знаний тут не помогут. Нужно полное понимание процесса. Возможно, мне бы удалось, переустановив программы ядра системы, что‑то понять и исправить. Но нет никаких гарантий. Нет уверенности в существовании моей резервной копии.

– Значит, ты тоже идешь в неизвестность?

– Да…

Максим встал, подошел к Стелси.

– Остановимся на этом, – сглотнув, с трудом выдавил он.

Она не поверила своим ушам, медленно повернулась. Влажные следы слез блеснули на щеках. Стелси казалось, еще немного – и она просто потеряет сознание.

Край пропасти.

Еще миллиметр, крохотный шажок, одно сказанное им слово – и всеобъемлющая пустота поглотила бы ее разум. Исчезло бы все и теперь уже – навсегда.

Почему он остановился? Не заставил меня вспомнить, дать исчерпывающие ответы на измучившие его вопросы?

Максим коснулся ее щеки, вытер слезы. В его глазах читалась растерянность.

– Ты не погибнешь, если пойдешь дальше? – его голос разбил хрупкую тишину.

Стелси неуверенно пожала плечами.

– Я не знаю.

– Тогда возвращайся. Уходи.

– Нет.

– Я не хочу тебе зла!

– Почему? Я ведь не человек… – горько, некрасиво усмехнулась она.

– А кто ты? – Шустов коснулся ее перебинтованного плеча. – Чувствуешь боль?

– Да. Я чувствую все, Макс!.. – она всхлипнула. – Прости, но я никуда не уйду, – внутри что‑то обмерло, сжалось, в ожидании его ответа.

– Тогда, – он взглянул на полоску серого света, – давай думать о насущных проблемах. Похоже, наверху темнеет. Нужно выбраться отсюда, как‑то сориентироваться, – он, не дожидаясь ответа, подошел к основанию осыпи, ухватился за массивный угловатый обломок рухнувшего свода и полез вверх.

Узкая промоина, проделанная дождевыми водами, вывела их на поверхность.

Ясное, хрустальное осеннее небо расплескалось над мертвым черным лесом красками стремительно затухающего заката.

Максим никогда не видел ничего даже отдаленно похожего на черные деревья.

Земля, навек потерявшая способность к плодородию, сплошь покрытая трещинами и небольшими, остекленевшими воронками, хранила следы давних ожесточенных боев.

Узловатые, немыслимо перекрученные стволы и ветви сплетались, а кое‑где и срастались между собой, образуя заросли, но, первое впечатление обманчиво, и, удивленно оглядываясь по сторонам, Максим начал замечать подробности, от которых стало не по себе.

На фоне заката четко выделялись особенно толстые ветви, они тянулись друг к другу, образуя симметричную конструкцию, разрушенную взрывом небывалой силы.

В прошлом деревья росли в виде купола? – промелькнула догадка.

– Ты что‑нибудь понимаешь? – спросил он у Стелси, помогая ей выбраться.

– Похоже на генную инженерию, – она осмотрелась. – Но я не знаю, откуда взялись эти формы растительности.

В зарослях раздался шорох, послышался звук изношенного сервопривода. Над черными кронами в пламенеющей красками заката прорехе промелькнул силуэт рагда. В чаще глухо и отдаленно рассыпались и стихли звуки внезапной перестрелки.