Публичное одиночество - Никита Михалков

Вот потрясающая мысль, которая была высказана мне одним из молодых либеральных олигархов в запале спора: «Да кто угодно, лишь бы не он!» (Имеется в виду Путин.) Эта фраза меня просто поразила. Послушайте, ведь разговор идет о человеке, который должен возглавлять гигантскую страну. Самую большую страну в мире, обладающую огромными богатствами и непревзойденным потенциалом, ядерным оружием, наконец. Как же ее может возглавлять «кто угодно»?! Насколько протестная олигархическая элита не чувствует ни масштабов страны с девятью часовыми поясами, ни разнообразия народов, населяющих нашу страну, ни много-цветия культур, религий! Насколько личные «местечковые» интересы затмевают огромные задачи, стоящие перед обществом великой страны! (XV, 66)

ПУШКИН

(1986)

К Пушкину у меня отношение особое.

Как-то при встрече со зрителями меня спросили: «Что Вы читаете, что лежит на вашем ночном столике?»

Я сразу ответил: «Пушкин».

Ну конечно, там и другие книги могут лежать. Это понятно. Но Пушкин – всегда. Я вообще считаю, что для того, чтобы что-то получить от литературы, совсем не обязательно прочитать гору книг. Тем более читать все подряд. Достаточно прочитать всего Пушкина или всего Толстого (не просто, конечно, пролистать, а прочитать).

Пушкин в своих книгах поднял все вопросы человеческого бытия… (II, 12)

(1989)

Я считаю, что любовь к Пушкину сегодня – не значит только любовь к Пушкину и его поэзии, ибо Пушкин – это великий пример гармонии между личностью и окружающим ее миром, между словом и поступком, между желаниями и возможностями.

Любовь к Пушкину – это в первую очередь уважение к окружающему, родившему нас миру.

Не может быть гармонии в человеке, который растет и на глазах которого разрушаются исторические святыни, архитектурные памятники. И он ходит мимо этих разрушений в детский сад, в школу, и в нем не возникает чувство боли и утраты. Думаю, что из этого ребенка не может вырасти полноценный человек, и даже если в школе ему будут «преподавать» Пушкина, он не сможет понять и ощутить его потому, что он лишен исторической и культурной памяти. А без этого не может быть будущего. Без исторической памяти не может быть ничего – ни демократии, ни гласности, ни всех других понятий, о которых сегодня так много говорят.

Я очень рад, что был у Пушкина в Михайловском вместе с моим сыном, который увидел то, что нельзя объяснить словами.

Понятие «Пушкин» включает самую высокую степень национальной гармонии. Не будь того, что он видел из окна своего Михайловского, не будь этой его бесконечно ощутимой связи, «любви к отеческим гробам», никогда он не смог бы воздвигнуть себе тот нерукотворный памятник, к которому народная тропа на зарастает вот уже сто пятьдесят лет. (I, 30)

Р

РАБОТА

Работа общественная

(2001)

Интервьюер: Мы с вами общаемся достаточно регулярно и всякий раз скатываемся к вопросу о творческих планах… Но кина-то, извините, все нет и нет. Подозреваю, ваша бурная общественно-политическая деятельность тому виной?

Я – солдат.

Читайте рассказ Пантелеева о честном слове. Я дал присягу и не могу без приказа покинуть пост. Проклинаю все на свете, но слово держу. Повторяю: мне все это не нужно. Я трачу время, силы, средства, связи.

Трачу!..

Мне бы процесс запустить, создать механизм, который не сломает ни один сумасшедший. Тогда смогу сказать: я никому ничего не должен, ухожу…

Все!

Никаких иных мотивов, удерживающих меня в кресле руководителя Союза кинематографистов или Фонда Культуры, не было и нет. Только дураки считают, будто я пошел на все ради славы.

Какая здесь слава?..

Допустим, был бы я министром обороны или внутренних дел, то есть занимал пост, позволяющий реально влиять на судьбы людей… Но, как пишут обо мне некоторые: «Царствовать в Фонде Культуры» – это же смешно! (II, 37)

(2002)

Интервьюер: Вы все время боретесь за что-то… Вы не боитесь, что вот эта борьба, ваша общественная работа – она что-то такое сделает с вашей душой, что фильмы станут от этого хуже?

Боюсь.

А почему Вам тогда так важно заниматься всем этим?

Человек предполагает, Бог располагает.

Я никаких усилий не прилагал, чтобы этим заниматься. Я не бился, не интриговал, не подтасовывал голоса, никого не уговаривал. Но у нас в роду говорили: от службы не отказывайся, на службу не напрашивайся.

Видимо, Господь управил так, что вот это время я должен заниматься этим. И я занимаюсь этим так же искренне, горячо, как и снимаю кино.

Другой разговор – а что дальше? (V, 11)

РАВЕНСТВО

(1991)

Я считаю, что никогда не будет равенства, его и быть не должно.

Должно быть равноправие.

Дело в том, что равенство и равноправие – это противоположные вещи. Равноправие – когда все имеют единые права, а равенство – когда ни у кого нет прав. Равноправие – это когда ты изначально имеешь одинаковые со всеми права, а остальное – дело Божие, твоих рук, усидчивости, таланта, возможностей. А равенство – это опустошить чужой холодильник и ждать, когда принесут новое.

Поэтому я считаю, что самый большой и важный шаг – это преодолеть в себе бациллу равенства. Потому что тот, кто больше работает, кто больше может и хочет, кто больше тратит сил и энергии, должен лучше жить, чем тот, кто этого не умеет или не хочет.

Осознание своего места – это и есть основа здорового общества. (I, 37)

(2006)

К сожалению, в России неправильно понимают слово «равенство». Ведь известная триада – «свобода, равенство, братство» – совершенно исключающие друг друга понятия.

Равенства по определению быть не может и быть не должно. Должно быть равноправие, а дальше – как учился, как крестился, что тебе Бог дал. У нас же нередко представление о равенстве такое: если что-то у тебя есть, а у меня нет – а ну-ка, иди сюда, поделись! Ты учился в институте, корпел над книгами, а я «квасил» под мостом. А потом ты заработал, а я захотел «все взять и поделить»…

Это и есть тот страшный перекос, который породил чудовищную путаницу в головах людей, «колебание умов ни чем не твердых». Именно так трактовалось понятие равенства большевиками. Именно отсюда берет начало зависть, перемешанная с презрением к успешному, обеспеченному; именно поэтому так слабо защищена у нас любая частная собственность, включая интеллектуальную. (II, 55)

РАДОСТЬ

(2003)