Байбаков - Мария Славкина

Теперь тот же подход предлагалось использовать и на Ромашке. Но у многих тогда возникло сомнение — уж слишком гигантское месторождение! Бурить скважины, закачивающие воду, по контуру, доказывали они, дело бесполезное. Что же делать? Не законтурное, а внутриконтурное заводнение! Как вспоминает В. Н. Щелкачев, этот метод одним из первых предложил математик, профессор Николай Семенович Пискунов, работавший в те годы под руководством директора ВНИИнефть А. П. Крылова. Предлагалось поделить месторождение на несколько самостоятельных участков и каждый из них разрабатывать как самостоятельный объект.

На встрече у министра Байбакова разгорелась жесточайшая дискуссия. Внутриконтурное заводнение активно поддерживал заместитель министра Вартан Александрович Каламкаров. Увидев предложения Шмарева, он был категоричен: «Не годится!» В ответ Алексей Тихонович едко доказывал, что месторождение не колбаса, чтобы резать на куски… Николай Константинович вспоминал, что страсти накалились до того, что он даже не мог вставить слово. «Я долго терпел, — рассказывал Байбаков, — но наконец не выдержал и обратился к Каламкарову: „Люди работали, составили схему, обсудили, подписали и представили мне. У тебя — другое мнение. Очень хорошо. Подумай и официально оформи по этому вопросу записку на мое имя, а я ее пошлю на обсуждение техсовета“. Откровенно говоря, я уже к тому моменту сформировал свое мнение: был на стороне Каламкарова, но не хотел своим мнением давить на свободу дискуссии. Каламкаров подготовил и представил мне записку, где обосновал необходимость разрезания месторождения и внутриконтурного заводнения. Записку эту я немедленно отправил на рассмотрение технического совета министерства, который одобрил и поддержал предложения Каламкарова. К чести А. Т. Шмарева, надо сказать, что он стал энтузиастом проведения в жизнь этого способа разработки».

А нефтяная Ромашка — это была настоящая революция в нефтяном деле. Гигантское месторождение разрабатывалось малым числом скважин, с высочайшим коэффициентом нефтеотдачи, с невиданной эффективностью. В 1962 году большая группа работников объединения «Татнефть» и сотрудников ВНИИнефти была удостоена Ленинской премии за труд «Новая система разработки нефтяных месторождений с применением внутриконтурного заводнения, ее осуществление на крупнейшем в СССР Ромашкинском нефтяном месторождении». Эта система позволила коренным образом изменить принципы разработки и до сих пор активно применяется во всем мире. Что же касается Ромашки, то и сегодня она в строю. Одно из старейших месторождений добывает в наши дни свыше 15 миллионов тонн нефти!

«Мне хочется, — писал Н. К. Байбаков, — чтобы специалисты, пришедшие в нефтяную отрасль в последние два-три десятилетия, когда применение способов рациональной разработки с самого начала ввода месторождения в эксплуатацию принимается как само собой разумеющееся, изучая опыт предыдущих поколений нефтяников, обратили бы внимание на то, как можно использовать инженерную дискуссию, в процессе которой грамотные в техническом отношении оппоненты высказывают порой очень полезные мысли».

Генеральной линией развития нефтяной промышленности СССР в послевоенные годы, безусловно, стало освоение «Второго Баку»: иные масштабы, передовые технологии, новая научно-производственная школа. Но Байбаков никогда не был бы Байбаковым, если бы не заботился о старых нефтедобывающих регионах. Принцип «сняли сливки, а там хоть трава не расти» был не для него. «Прогресс не стоит на месте, — был уверен Николай Константинович, — появляются немыслимые прежде возможности, предлагаются неординарные решения. На то мы и профессионалы, чтобы искать, находить, пробовать».

После войны нефтяная промышленность Азербайджана находилась в очень тяжелом положении. В самые суровые для страны годы бакинцы приняли на себя главный удар. Работали с установкой «невозможное возможно», но у советских танков и самолетов горючее было. Конечно, совсем скоро сказалось колоссальное перенапряжение сил. А если учесть, что большинство месторождений были очень старыми и уже вступили в позднюю стадию разработки, перспектива вырисовывалась печальная. Довоенный уровень 1940 года, когда Азербайджан добыл 22,6 миллиона тонн, казался уже не достижим. Но разве мог Байбаков смириться с закатом нефтяной звезды Баку? Конечно же нет! Что же делать? Вперед, в море! Могучий суровый Каспий — вот кто мог подарить нефтяной промышленности его родного края новую счастливую нефтяную жизнь.

Искать нефть на Каспии пробовали еще в XIX веке. Но промышленная добыча началась в 20-е годы прошлого столетия, когда на засыпанной территории Бибиэйбатской бухты площадью 350 гектаров были пробурены скважины и началась эксплуатация морского месторождения Ильича. В 1930-х годах были и другие удачные попытки. Однако формально эти разработки называть морскими можно лишь условно — освоение месторождений велось в основном наклонно-направленными скважинами с берега, с насыпных дамб и коротких эстакад, берущих свое начало на суше.

По завершении войны начался новый штурм Каспия. Идеологи морской добычи решили использовать уникальную особенность геологического строения дна моря в районе Баку. Между Апшеронским полуостровом и городом Красноводском в Туркмении вытянулся так называемый Апшеронский порог, разделяющий северный и южный Каспий.

Четырнадцатого ноября 1948 года на каменную гряду высадилась группа нефтяников, которой удалось на сваях, вбитых в дно моря, построить буровую установку и домик для бригады площадью всего лишь 14 квадратных метров. Руководил этой операцией человек, ставший впоследствии ближайшим другом и соратником нашего героя — 36-летний начальник объединения «Азнефтеразведка» Сабит Атаевич Оруджев. Энергичный, напористый, бесстрашный бакинец, опытный нефтяник и хороший организатор. Отличался необыкновенной порядочностью и принципиальностью, не боялся открыто высказывать свое мнение. В профессии ему предстоит пройти большой путь. Его вершиной станет руководство Министерством газовой промышленности СССР в 1972–1981 годах, когда осуществлялся решительный прорыв газовиков на Тюменский Север. Но это будет потом… Пока же он лично участвует в подборе кадров и высадке первого десанта на Каспий.

Когда была подготовлена рабочая площадка, сразу встал вопрос о бурении первой скважины. Никто из буровых мастеров не соглашался на такой риск. Пугали сложные гидрометеорологические условия, отдаленность островка от материка, необустроенность. Вмешался случай. Список отказавшихся был не малым. Но Сабит Оруджев заметил, что в нем отсутствовал один из лучших буровых мастеров Михаил Каверочкин. Оказалось, что он находился в отпуске, но никуда из Баку не уезжал. По указанию Оруджева за ним послали машину, а через несколько часов на доске объявлений появился приказ о назначении Каверочкина буровым мастером скважины № 1. В первых числах июля 1949 года бригада мастера высадилась на отвоеванном у моря островке и приступила к работе. Согласно принятой в то время традиции бурение завершили к 32-й годовщине Великой Октябрьской революции. Этот день был ознаменован мощным фонтаном нефти из первой морской скважины (суточный дебит был высок — составлял 100 тонн).