Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко

— Ой… весело. Все в панике. Иди, тебя ждут, Антошка… А ты мой подопечный, да?

Мальчишка молчал, разглядывая ее.

Честно говоря, шеф сделал прекрасный выбор, послав на охрану именно Тигренка. Она внушала доверие и симпатию любому, от детей до стариков.

Говорят, даже темные иногда подкупались на ее поведение. Впрочем, они-то как раз были не правы…

— Я не подопечный, — ответил, наконец, мальчик. — Меня Егор зовут.

— А я Тигренок, — девушка уже вошла в квартиру, дружелюбно обняла мальчишку за плечи. — Давай, показывай плацдарм! Начнем готовить оборону!

Я пошел вниз, на ходу качая головой. Минут через пять Тигренок будет демонстрировать мальчику, за что получила свое имя.

— Привет, — буркнул идущий навстречу Медведь.

— Привет, — мы обменялись короткими рукопожатиями.

Из всех сотрудников Дозора Медведь вызывал у меня самые странные и смешанные эмоции.

Медведь был чуть выше среднего роста, крепкий, и с совершенно непроницаемым лицом. Говорить много не любил, как он проводит нерабочее время, где живет — не знал никто, кроме, разве что, Тигренка.

Ходили слухи, что он был даже не магом, а оборотнем. Рассказывали, что вначале он работал в Дневном Дозоре, а потом, во время какой-то миссии, вдруг перекинулся на нашу сторону. Все это была полнейшая чушь, светлые не становятся темными, а темные не превращаются в светлых.

Но что-то, порождающее невольную оторопь, в Медведе крылось.

— Машина тебя ждет, — не останавливаясь, сказал оперативник. — Водитель — ас. Доедешь с ветерком.

Медведь чуть заикался, и потому строил короткие фразы. Он не спешил, Тигренок уже заступила на дежурство. А вот мне медлить не стоило.

— Там тяжело? — ускоряя шаг спросил я. Сверху донеслось:

— Там уже никак.

Перепрыгивая через ступеньки, я выскочил из подъезда. Машина и впрямь стояла — я на миг залюбовался ей, приостановившись.

Роскошный темно-багровый «БМВ» последней модели, с небрежно прилепленной на крыше мигалкой. Обе дверцы со стороны подъезда были открыты, водитель, у которого под полой пиджака угадывалась кобура, торопливо курил, высунувшись из машины. У задней дверцы стоял совершенно монументального вида немолодой мужчина, в очень дорогом костюме, на лацкане которого блестел депутатский значок, в расстегнутом пальто.

Мужчина говорил по сотовому:

— Да кто он такой? Когда смогу — приеду! Что? Какие, твою мать, девки? Умом тронулся? Шагу ступить сами не можете?

Покосившись на меня, депутат не прощаясь прервал разговор и полез в машину. Водитель жадно затянулся, откинул сигарету и схватился за руль. Мотор мягко завыл, я едва успел сесть на переднее сиденье, как машина тронулась. По дверце со скрипом прошлись обледенелые ветки.

— Ослеп, что ли? — рявкнул депутат на шофера, хотя вина в случившемся была лишь моя. Но стоило хозяину машины повернуться ко мне, как тон изменился:

— В Перово тебя?

Еще ни разу меня не подвозили представители власти. Да еще, ко всему, не то милицейские чины, не то бандитские авторитеты. Умом я понимал, что перед возможностями дозорного все едино, но экспериментировать никогда не пытался.

— Да, туда же, откуда ребята приехали. И побыстрее бы…

— Слышишь, Володька? — обратился депутат к водителю. — Жми!

Володька поднажал. Да так резво, что мне стало не по себе, и я глянул в сумрак — доедем ли вообще?

Выходило, что доедем. Но не только из-за мастерства водителя или коэффициента удачи, у меня, как у любого дозорного, искусственно повышенного. Похоже было, что кто-то прошелся по вероятностному полю, вычищая оттуда все аварии, пробки и слишком уж ревностных гаишников.

В нашем отделе такое мог сотворить лишь сам шеф. Вот только зачем?

— Мне тоже жутковато… — шепнула с плеча невидимая птица. — Когда мы с графом…

Она замолкла, будто поймав себя на излишней откровенности.

Машина прошла перекресток на красный свет, по немыслимой кривой, увертываясь от легковушек и каких-то фургонов. С остановки кто-то показал в нашу сторону рукой.

— Глотнешь? — дружелюбно вопросил депутат.

Протянул маленькую бутылочку «Реми Мартен» и пластиковый одноразовый стаканчик. Это выглядело настолько смешно, что я не колеблясь налил себе тридцать грамм.

Даже на такой скорости и на разбитой дороге машина шла мягко, коньяк не расплескивался.

Я вернул бутылку, кивнул, вытянул из кармана наушники плеера, надел, включил диск. Выпала старая-престарая песня «Воскресенья», моя любимая.

Тот городок был мал как детская игрушка,Не знал он с давних пор болезней и нашествий.На башне крепостной ржавела молча пушкаИ стороной ушли маршруты путешествий…И так за годом год, без праздников и будней —Весь город спал.Во сне он видел земли городов безлюдныхИ мертвых скал…

Мы вышли на трассу. Машина все наращивала скорость, я еще никогда не ездил в Москве так быстро.

Да и не только в Москве…

Если бы не вычищенное вероятностное поле — заставил бы сбросить ход, а так — просто страшновато.

Среди холодных скал музыка звучалаА город спал…

Куда она звала? Кого она искала?

Никто не знал…

Я невольно вспомнил о том, что Романов — сам Иной.

Только неинициированный. Его заметили слишком поздно… предложение было сделано, но он отказался.

Это тоже выбор.

Интересно, как часто он слышал эту музыку в ночи?

Кто в духоте ночной не закрывал окна —Того уж нет.Ушли искать страну, где жизнью жизнь полнаЗа песней вслед…

— Еще хочешь? — депутат был самой благожелательностью. Интересно, что ему внушили Медведь и Тигренок? Что я — его лучший друг?

Что он — мой вечный должник? Что я — внебрачный, но любимейший сын президента?

Какая ерунда все это.

Существуют сотни способов вызвать в людях доверие, симпатию и желание помочь. У Света есть свои методы, жаль только, что и у Тьмы их немало. Ерунда это.

Вопрос в другом — зачем же я потребовался шефу?

Глава 6

У дороги меня ждал Илья. Стоял, засунув руки в карманы, с отвращением глядя в небо, сыплющее мелким снежком.

— Долго, — только и сказал он, когда я, за руку распрощавшись с депутатом, выбрался из машины. — Шеф заждался.

— Что тут происходит?

Илья ухмыльнулся. Но обычной жизнерадостности в этой улыбке не было.

— Сейчас увидишь… идем.