Нечестивый город - Джек Финней

Люди собираются вокруг Рассказчика. Они идут, наступая на протестующих членов Хора. На их лицах тревога и замешательство.

Люди: Что он имеет в виду? Что он имеет в виду?

Полухор: Что вы занервничали? Это всего лишь символы.

Люди: Но Стинго действительно нашел счастье?

Хор: Он взял напрокат женщину.

Рассказчик: Он жил в стране Скато. Он был очень-очень стар, когда я встретил его; он обошел весь мир и вернулся обратно. Удалось ли ему найти счастье, я не могу сказать. Старикам часто изменяет память. Страна Скато весьма необычна.

Хор: Да, да, мы знаем: семь грехов и семь добродетелей, которые не имеют особого значения и ни к чему не приводят.

Люди: Но ты должен был дать нам свое наставление. Ты должен был чему-то научить нас.

Рассказчик: Я рассказал вам пустую легкомысленную историю.

Люди: Нет! Нет! Ты высмеял честность и трудолюбие, сказав, что счастье заключается лишь в вожделении. Ты хотел обмануть и развратить нас. Такие мысли очень опасны.

Полухор: Ладно, тогда забудьте про мысли и расходитесь по домам. Зажгите свечи и помолитесь, и завтра трудитесь усерднее, чем прежде.

Люди: Нет! Мы слышали безнравственную и лживую теорию, и мы опровергнем ее!

Люди хватают камни и начинают швырять их в Рассказчика и членов обоих Хоров.

Рассказчик: Скорее! За мной!

Камни летят подобно кометам.

Оба Хора: Куда?

Рассказчик: Обратно в страну Скато.

(Занавес опускается над всеобщим хаосом.)

Госпожа Шмаль тут же встала со своего места и заявила госпоже Швакхаммер, Руизу и мне, что такой глупой пьесы ей не приходилось видеть за всю свою жизнь, и она просто не может понять, как ей удалось выдержать так долго, но если ее немедленно не уведут отсюда, она найдет дорогу и сама.

Руиз попросил ее сесть на место, поскольку мы посмотрели только первое действие. Но она категорически отказалась и в конце концов по настоянию зрителей, занимавших соседние места, и нескольких представителей администрации мы встали и покинули зал. Госпожа Швакхаммер снова отправилась в дамскую комнату, а мы с Руизом пошли в кассу, чтобы еще немного поболтать с хорошенькой кассиршей, при этом госпожа Шмаль стояла в стороне с очень сердитым видом.

Однако довольно скоро госпожа Швакхаммер вернулась и обнаружила, что госпожа Шмаль одиноко дуется в углу, в то время как мы с Руизом развлекаемся беседой с кассиршей. Госпожа Швакхаммер сразу же подошла к госпоже Шмаль и стала ее утешать, позволив ей поплакать на своем плече; потом они обе подошли к нам с Руизом и принялись бранить нас на чем свет стоит. Покончив с этим, они обратили свой гнев на кассиршу и обозвали ее всеми существующими бранными словами, добавив кое-какие свежеизобретенные. Но кассирша оказалась не из тех девушек, которые безропотно терпят подобное обращение: она обрушила на госпожу Шмаль и госпожу Швакхаммер самые ужасные словосочетания, которые я когда-либо слышал из уст такой хорошенькой девушки. К тому времени вокруг нас образовалась довольно густая толпа, но госпожа Шмаль предложила кассирше выйти из своего укрытия и повторить свои словосочетания. К нашему изумлению, девушка именно так и поступила, несмотря на то, что госпожа Шмаль выглядела довольно внушительно даже по сравнению со своей подругой. Затем госпожа Шмаль отбросила в сторону свою шляпку, сумочку, перчатки и прочие вещи, бросилась на кассиршу и вцепилась ей в волосы, стараясь вырвать их с корнем. Но у кассирши были молодые жилистые руки с широкими ладонями и, по-мужски сжав кулаки, она принялась наносить госпоже Шмаль мощные удары в ухо, в глаз, в челюсть. При этом она издавала устрашающий воинственный клич, и толпа зрителей стала еще гуще. В конце концов юные силы кассирши одержали верх над неистовой яростью госпожи Шмаль. Наша спутница была сбита с ног, и ее слабые попытки подняться не увенчались успехом.

Госпожа Швакхаммер встала перед кассиршей и заорала на нее:

– Ах ты, бесстыжая сука! Тебе ни за что не удалось бы это, если бы бедненькая душка госпожа Шмаль была трезвой! Она убила бы тебя! Она разорвала бы тебя на куски и содрала бы с тебя твои грязные тряпки!

Однако один из мужчин, стоявший в толпе зрителей, ухмыльнулся и возразил:

– Черта с два! Ничего бы ей не удалось. Я уже видел раньше, как дерется эта девчонка. И пьяных, и трезвых – всяких уделывала.

Затем явился блюститель закона и арестовал госпожу Шмаль, и Руизу пришлось основательно подкупить блюстителя, чтобы высвободить ее из сетей закона. Кроме того, чтобы удовлетворить закон, Руиз подписал поручительство, в котором говорилось, что госпожа Шмаль на следующий день явится в суд и даст ответ на выдвигаемое против нее обвинение. После этого по совету блюстителя закона мы взяли такси и уехали прочь.

Обе девицы пребывали в истерическом состоянии. Мы с Руизом пытались успокоить их как могли, но положительный эффект дал лишь один способ, который заключался в том, чтобы давать им драхмы через каждые несколько минут. Мне пришлось дать госпоже Шмаль шестьдесят две драхмы, прежде чем она прекратила визжать и делать попытки выброситься из окна такси, а Руизу пришлось дать госпоже Швакхаммер, по крайней мере, семьдесят драхм, прежде чем она перестала делать то же.

Когда они немного успокоились, Руиз предложил отправиться в какой-нибудь ресторанчик на крыше, слегка перекусить, взять еще щелака, а потом немного потанцевать, полюбоваться звездным небом и послушать музыку; он заметил, что спокойная обстановка пойдет нам на пользу после этого ужасного скандала в театре.

Девицы заявили, что им теперь все равно, куда ехать и чем заниматься; мы с Руизом навеки погубили их репутацию, потому что мы обманщики, пьяницы и свиньи: пригласили девушек только затем, чтобы воспользоваться их невинностью и сделать жертвами своей похоти.

Мы направились к шестисотэтажному зданию, на крыше которого, окутанный кучевыми облаками, находился ресторан; скоростной лифт устремил нас к зениту.

Дав взятки швейцару и метрдотелям, чтобы войти в ресторан, мы выбрали себе столик у края крыши, и, когда к нам подошел официант, Руиз заказал бараньи отбивные, молодой зеленый лук и вареный красный картофель на четверых, а также четыре больших зелюма щелака.

В то время как Руиз разливал щелак по стаканам, возле нашего столика неожиданно появился оборванный чумазый мальчишка, крича;

– Газета, господин! Купите газету!

Я бросил ему несколько монет и взял один экземпляр. Газета оказалась последним выпуском «Тандштикерцайтунг», и новости на первой полосе были довольно скверными.

Ветераны, вооружившись до зубов в захваченном ими Арсенале, предприняли штурм Городского Казначейства, убили охранников, вышибли дверь и захватили все ящики с деньгами. Узнав об акции Ветеранов, Союз Престарелых и Национальная Федерация Безработных объединили свои силы и отчаянно атаковали Ветеранов. Престарелые атаковали с юга, а Безработные – с северо-востока. Таким образом, Ветераны теперь сражались на два фронта, стараясь удержать захваченные деньги.