Крестоносцы на Востоке - Михаил Заборов

Капеллан графа постарался со всей ловкостью осуществить намерения своего сеньора, смысл которых, видимо, хорошо понял. Он отыскал в провансальском ополчении некоего бедняка, по имени Пьер Бартелеми, и тот однажды объявил споспешникам по оружию, что видел во сне - и не раз, а пятикратно! - апостола Андрея, открывшего ему следующее: в антиохийской церкви св. Петра будто бы зарыто копье, которым, по евангельскому сказанию, римский воин Лонгин пронзил бедро распятого на кресте Иисуса Христа. Если крестоносцы отыщут эту святыню, обагренную кровью Сына Божьего, они спасены! Такова, мол, Небесная Воля, возвещенная ему, Пьеру Бартелеми, апостолом Андреем в ночном видении.

[От Сосискина

Даже французский "историк XIX в." Жозеф Мишо в своей "Истории крестовых походов" (М.: Алетейа. 2001. - 368 с.) пишет о том, что о. Бартелеми видел вещий сон всего трижды. Вот цитата: "Однажды один бедный священник из Марселя по имени Бартелеми [Все-таки Раймунд Анжильский писал о крестьянине. - Прим. Сосискина] явился в совет вождей и рассказал, что три ночи сряду он видел во сне св. апостола Андрея, и что апостол повелел ему пойти в церковь св. Петра в Антиохии, раскопать землю вокруг главного алтаря, чтобы найти железо того копья, которым было прободено бедро Искупителя, и сказал, что это священное железо следует нести впереди армии на пути ее и что оно дарует победу христианскому оружию".

Откуда М.А. Заборов взял пятикратно, не совсем понятно. Может быть, конечно, что так писал хронист Раймунд Ажильский. Кто прав - М.А. Заборов или Ж. Мишо, без исследования первоисточников сказать нельзя. - Коммент. Сосискина].

Согласно повествованию Раймунда Ажильского, провансальский мужичок, удостоившийся откровения Небес, тотчас поведал о нем графу Сен-Жиллю. Тот, разумеется, горячо воспринял обнадеживающее известие провидца-соотечественника. Конечно, Пьер Бартелеми - простой селянин и одежонка на нем изорвана, но это куда лучше, чем если бы апостол Андрей явился рыцарю. Простолюдину крестоносцы, во сне и наяву грезящие о спасении, поверят скорее! Поручив Пьера Бартелеми капеллану Раймунду Ажильскому, граф незамедлительно распорядился произвести раскопки в церкви.

Туда отрядили 12 человек, рыцарей и священников, не считая самого Пьера Бартелеми. Всех прочих удалили из храма. Подняли плиту, стали рыть под ней землю. Копали довольно долго, целый день (14 июня 1098 г.), и наконец - о чудо! - уже в сумерках на дне ямы показался кусок ржавого железа. Как пишет Раймунд Ажильский, "благочестием своего народа склонился Господь показать нам копье. И я, который написал это, поцеловал его, едва только показался из земли кончик копья".

Итак, "пророческое" указание апостола Андрея сбылось, святое копье, на счет которого он "просветил" во сне Пьера Бартелеми, было найдено и извлечено из земли. С возгласами ликования, под пение католического гимна "Тебя, Бога, хвалим" реликвию положили на алтарь церкви св. Петра. Весть о происшедшем быстро облетела стан крестоносцев. Настроение рати христовой сразу же поднялось. "Находка святого копья вновь оживила наши сердца", писал епископу Манассии в Реймс (Франция) рыцарь Ансельм де Рибмонте. По словам французского хрониста, "все воинство возрадовалось, каждый побуждал другого к мужеству и не могли наговориться вдоволь о явившейся им божественной подмоге". "Весь народ, - вторит ему другой хронист, - услышав об этом, прославлял Бога".

Горя желанием прорвать блокаду, испытывая подъем религиозных чувств, крестоносцы преисполнились боевым воодушевлением. Чудесное копье наверняка вызволит их из беды!

И в самом деле через две недели - 28 июня 1098 г. - благополучно свершился второй акт чуда, "пророчески" возвещенного в сновидении апостолом Андреем. С секирами, мечами и копьями в руках, готовые пойти на любой риск и безрассудство ради одоления язычников, крестоносцы, уверенные в том, что святыня обеспечит им победу над супостатом Кербогой, ринулись в бой. Они дрались яростно и ожесточенно. В бою участвовал и капеллан Раймунд Ажильский: поддерживая на ходу свою священническую сутану, он нес в руках копье Господне, вид которого должен был придать силы атакующим. Ободренные находкой драгоценной реликвии, крестоносцы в этот день разгромили в решительном сражении армию Кербоги. Она была обращена в бегство, после чего Антиохия окончательно перешла в руки западных завоевателей.

[От Сосискина

Не удивляет Заборова данный факт. Как голодные и измотанные осадой люди, которые, как он сам пишет, поедали падаль, мышей, крыс, кору и кожаные ремни, ухитрились разгромить превосходящие, скорее всего, по численности полчища осаждавших? Причем разгромить не вначале осады, когда у крестоносцев еще имелись силы, а именно пережив недоедание "вплоть до галлюцинаций"? - Коммент. Сосискина].

Правда, политические замыслы графа Раймунда Тулузского, ради которых была проведена предшествовавшая битве религиозная инсценировка, не смогли быть претворены в жизнь. Практическим организатором победы над Кербогой и на этот раз выступил Боэмунд Тарентский, соперник Сен-Жилля. Сеньоры опять вручили норманну, несмотря на свое нежелание, верховное командование, и именно ему крестоносцы оказались вновь обязанными победой над сельджуками. Святое копье не смогло доставить политический выигрыш графу Раймунду.

Главную же роль в успехах крестоносцев сыграла не столько их воинская доблесть, сколько раздоры, вспыхнувшие среди сельджукских эмиров накануне сражения.

[От Сосискина

Вряд ли перед лицом общего врага раздоры у мусульман не отступили на второй план. Несколько выше Заборов приводит факт замирения и объединения, в испуге перед крестоносцами, даже недавних военных противников: сельджукского султана Кылыч-Арслана с каппадокийским эмиром Хасаном Данишмендом. Кроме того, и в самом лагере рыцарей Креста, осажденных в Антиохии, как явствует из монографии Заборова, имелись такие раздоры, что всем раздорам раздоры. Почему они-то не повлияли? - Коммент. Сосискина].

У многих из них обострились отношения с Мосулом. Кербогу покинули дамасский эмир Дукак, которому сообщили о готовящемся с юга вторжении египтян в Палестину, и некоторые другие сельджукские военачальники, недовольные, как о том повествует арабский историк Ибн аль-Асир, высокомерным обращением с ними главнокомандующего. Войско мусульман сильно поредело.

[От Сосискина

Насколько поредело войско Кербоги? Почему Заборов не приводит данных хотя бы мусульманских хронистов? Неужели сытых осаждающих стало меньше, чем умирающих с голоду осажденных? Последнее вряд ли, и, видимо, поэтому "медиевист" ничего не пишет о численности воинов ислама. - Коммент. Сосискина].

Крестоносцы, кстати сказать, ничего не знали об этих раздорах: еще 27 июня они завязали с Кербогой переговоры о снятии осады с Антиохии (между прочим, одним из уполномоченных, посланных к сельджукам для ведения переговоров, был Петр Пустынник). Переговоры оказались безрезультатными, и на следующий день Боэмунд, разделив армию крестоносцев на шесть отрядов, повел их в атаку, которая увенчалась успехом. При виде крестоносцев, стройными рядами выходящих из ворот Антиохии [Поели падали да коры, и стройными рядами на врага. - Коммент. Сосискина], сельджуков, численность которых изрядно уменьшилась, охватила паника. Вскоре они "обратили тыл".

"Одержав победу, - напишут позже крестоносцы папе, - мы целый день преследовали неприятелей, многих вражеских воинов поубивали, а затем, радостные и торжествующие, двинулись к городу". На этот раз они взяли и городскую крепость. Ее осаждал отряд графа Тулузского, но комендант крепости Ахмед ибн Меруан вместе с находившейся с ним тысячью воинов сдался прибывшему туда Боэмунду, с которым, вероятно, заранее была достигнута договоренность об условиях капитуляции.

Разбив противника, крестоносцы дотла разграбили лагерь Кербоги, воины которого "побросали свои шатры, и золото, и серебро, и множество драгоценностей, а также овец и коров, коней и мулов, верблюдов и ослов, хлеб и вино, муку и многое другое, в чем мы нуждались", - с упоением перечисляет добычу норманнский хронист.

Между тем история со святым копьем еще долгое время вызывала споры среди современников, в том числе и среди самих крестоносцев.

Участники Крестового похода и те, кто знал о находке святого копья от очевидцев или третьих лиц, передают этот эпизод по-разному. Различия в повествованиях отражают разницу в самом подходе верующих людей конца XI начала XII в., в самом их отношении к подобного рода религиозному самообману и благочестивому обману.

Детальнее всего рассказывает о находке святого копья ее инспиратор и исполнитель чуда - капеллан-хронист Раймунд Ажильский. Он тщательно скрывает закулисную сторону всей этой более чем сомнительной истории. Находка реликвии, обнаруженной по указанию свыше, изображается в его рассказе подлинно чудесным происшествием, плодом Божественного Откровения, данного крестоносцам через апостола Андрея. Желая "утешить их в крайней печали", Бог выказал свою великую благость и могущество, "избрав (для этого) бедного крестьянина, родом провансальца". "Через него господь укрепил всех нас" - такова суть внешне бесхитростного повествования Раймунда Ажильского.