Мамба в Афганистане (СИ) - Птица Алексей

Спал я недолго, и проснулся бодрым и отдохнувшим, чтобы снова приникнуть к окулярам бинокля, высматривая врагов. Далеко впереди показалось какое-то движение. Я оглянулся. Мои люди, скрываясь между камней, всё же разожгли небольшой костёр из сухих сучьев, что не давал дыма, и кашеварили. Остальные — кто спал, кто чинил своё тряпьё, а кто чистил оружие. В общем, ждали.

— Саид, объяви всем, чтобы спали по очереди, по три часа каждый, нам нужно отдохнуть. Вечером снова тронемся в путь и пройдём столько, сколько сможем до утра или до полуночи.

— Я понял, Аль-Шафи. Сейчас всё сделаю.

— Сделай, уж будь так любезен…

К вечеру проснулся и Кемаль.

— Как крепко я спал?! — удивлённо сказал он сам себе.

— Это здоровый сон. Ты стал сильнее и здоровее, а теперь ступай, тебя и твоих денег уже заждалась семья.

— Спасибо, Аль-Шафи, я никогда не забуду твоей доброты!

— Не забудь. Если тебя спросят, куда мы шли, скажешь, что мы отряд моджахедов с особым заданием, и больше ничего не говори. Понял?

— Да, Аль-Шафи, — склонил голову проводник, и, собравшись, отправился в обратный путь и вскоре затерялся среди серых скал.

Солнце склонялось к верхушкам гор. Отряд поднялся, и мы продолжили путь, настороженно посматривая вокруг.

Старая винтовка надёжно висела за плечом, в любой момент готовая прыгнуть мне в руки. Осторожно пробираясь по горной тропе, изредка оскальзываясь, весь отряд двигался вперёд. Довольно быстро солнце скрылось за горами, погрузив всё вокруг сначала в сумрак, а позже и вовсе в чернильную темноту.

Теперь я вёл отряд как проводник, узнав у Кемаля примерный путь. Мы шли, сколько могли, пока, наконец, видя, что ослы стали всё чаще и чаще оступаться, я не сдался. Не ровен час, одно из животных полетит вниз по склону и поднимет такой шум, что это станет ещё худшим вариантом, чем идти днём.

— Привал! — скомандовал я, и все стали останавливаться и искать место поудобнее для ночёвки.

Еле слышное позвякивание, возмущённые возгласы и чертыханья при ошибках, разгрузка ослов… И вот один из ишаков показал свою истинную природу и заревел как ишак. Тот, кто хоть раз слышал этот истошный вопль, не забудет его никогда. Возмущённое: «Иии-аааа, иии-аааа» эхом огласило горные склоны.

— Заткните пасть этому животному или я его пущу на мясо.

Хозяин ишака попытался его успокоить, сунув в морду кулаком, но тут видимо нашла коса на камень, или попросту — к ишаку присоединились еще два. Заревели в три голоса. Их заткнули, всё же, но слишком поздно.

Ночью в горах звук разносится очень далеко, и любому «ослу» становится понятно, что в ущелье забрели незваные гости. Я сплюнул и помянул Змееголового, но тот не откликнулся, зараза.

— Выставить двух часовых и смотреть в оба. Часовые меняются каждые три часа. Чувствую, что о нас узнали. Придётся ждать незваных гостей.

— Аль-Шафи, мы прорвёмся. Я смогу провести и умею воевать с подобными.

— Хорошо, Саид, но у тебя слишком отрицательный опыт. Он тебе не поможет тут. Но на всё воля Аллаха. Подождём до утра. Подождём…

Глава 10 Рябой Али.

— Ты слышал, Ибрагим?

— Что?

— Вот, опять!

Издалека донёсся крик животного, который трудно перепутать с другими звуками.

— Осёл!

— Сам ты осёл! Это ишак!

— Так я и говорю, что ишак.

— Караван! — одновременно сказали оба дозорных.

— Шурави?

— Какие шурави? Идут со стороны Пакистана. Да и какие ослы у шурави. Это наши… или не наши.

— Может, какой-то караван заблудился?

— Может. А может и чужой отряд, развелось тут их. Гадёныши из пакистанского кишлака вышли за добычей.

— Но мы тут их и заишачим.

— Надо старшему сказать, а тот пусть доложит Али.

— Али не любит, когда его будят ночью.

— Ну, тогда пусть старший сам разбирается, кто там.

— Да, скажем ему.

Десятника разбудили. Выслушав дозорного, он взял двоих со своего десятка, что дежурил этой ночью, и, покинув тёплую саклю, отправился на ночной поиск неведомого отряда. Здесь он знал местность, как свои пять пальцев.

Вскоре они заметили подозрительное шевеление в темноте, в самом начале ущелья. Больше ничего рассмотреть не удалось, и они повернули обратно, чтобы с утра доложитьобо всём Али. Всё равно отряд был ещё очень далеко, да к тому же ночью дальше он не пойдёт.

Командир отряда моджахедов или попросту душманов, Али Кхудадат, по прозвищу Рябой, таджик из провинции Бадахшан, потянувшись, шлёпнул по голой заднице свою наложницу. Хорошо, но пора вставать. Вставал он рано, не забывая, кто он такой и где находится. Афганистан не прощает ошибок. Под его началом находилось больше сотни воинов, а могло быть и больше.

Всё зависело от помощи американцев, а они просто так её не оказывали. Нужно доказать, что ты чего-то стоишь, да обрести репутацию удачливого и серьёзного командира. Пока Рябому Али всё удавалось, но хотелось большего. Он пришёл сюда из Бадахшана и подмял под себя всех местных.

Рябым его прозвали из-за перенесённой в детстве оспы, от которой крупное лицо всё оказалось побито рытвинами. Несмотря на то, что Али усиленно отращивал бороду, скрыть их полностью не удавалось, мешали оспины, на которых волосы росли очень неохотно. Хоть пересаживай с других мест. Пересаживать волосы он не собирался, но благовония для отращивания активно использовал. Тем не менее, все за глаза так и звали его Рябым.

Не успел он встать, как на глаза попался десятник, что стоял сегодня в ночном карауле. Значит, что-то случилось.

— Али! Мои солдаты слышали ночью рёв осла. Я взял людей и пошёл проверить, кто забрёл к нам в ущелье. Обнаружил небольшой караван. Рассмотреть их не удалось, темно было.

— Откуда они появились?

— Со стороны Пакистана.

— Гм, интересно. Я никого не жду, советские тоже. Тогда кто это может быть?

— Не знаю, Али.

— Может, американцы послали кого к нам, но тогда они бы не шастали по ночам. Хорошо, я спрошу у Бена, знает ли он что-либо об этом таинственном караване. А ты своего сменщика предупреди, чтобы смотрели в оба. Придётся отправить небольшой отряд, чтобы узнать, кто к нам в гости пожаловал. Мы гостеприимны, встретим, как полагается.

Десятник кивнул и ушёл. А Али направился к сопровождавшему отряд американцу. Звали того Бен, фамилии его Али не знал, да и не интересовался. Кто он конкретно: представитель ЦРУ или военный, тоже оставалось неизвестным, и также не интересовало сотника. Главное, что этот Бен помогал получать редкие караваны с оружием и деньги, на которые Али и занимался своей деятельностью.

А ещё он пропускал небольшие караваны с наркотиками, проходящие мимо, и всякое по мелочи. Американец только встал и сейчас шумно фыркал, умываясь во дворе предоставленного ему дома.

— С чем пожаловал? — спросил он Али.

— Мои люди обнаружили ночью чужой караван. Это не твой?

— Нет. Может быть, это русские?

— Он идёт со стороны Пакистана, и русские не ведут с собой ослов, они сами всё на себе тянут словно ишаки. Даже если бы это мог быть десант, всё равно у них нет тягловых животных, да и не будет тут никто гонять вертолёты. Нет смысла.

— Смысла нет, согласен. Тогда это кто-то другой. Но не получал никаких известий от своего руководства, и каравана сейчас не жду.

— Да, это пакистанцы идут. Но для чего? Что им нужно в Мараваре?

— Тебе виднее, Али.

— Сегодня я узнаю, кто это и зачем зашёл в моё ущелье.

— Не забудь взять с них большой бакшиш, — пошутил американец, и снова принялся шумно умываться, перейдя к чистке зубов.

«Возьму, как не взять!» — подумал Али. Смогут договориться со мной — пропущу, не смогут — уничтожу, а товар заберу. Мне нужнее, у меня гарем…

Не успело солнце доползти до зенита, как три десятка душманов, вооружённых китайскими автоматами АК-47 и одним гранатомётом, отправились прочёсывать ущелье в поиске неизвестных.