Вальс в темноту - Уильям Айриш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даунз произнес всего лишь три слова:
— И вы хотите…
— Мы хотим, чтобы вы раздобыли доказательства того, что было совершено преступление. То самое преступление, о котором известно нам обоим. Мы хотим, чтобы вы выследили и задержали женщину, которая была главной его участницей. — Он сделал глубокий вдох. — Мы хотим, чтобы она понесла наказание.
Даунз сдержанно кивнул в ответ. Он выглядел задумчивым.
Они ждали. Он молчал так долго, что у Дюрана в результате сложилось впечатление, будто Даунз забыл об их присутствии. Он кашлянул, чтобы напомнить о себе.
— Вы возьметесь за это дело?
— Я за него уже взялся, — ответил Даунз, нетерпеливо махнув рукой, словно говоря: не мешайте мне.
Дюран и Берта Рассел переглянулись.
— Вы еще не кончили говорить, а я уже решил взяться за него, — продолжал он. — Дело это из тех, что мне нравятся. Вы оба — люди честные. В отношении вас, сэр, — он вдруг поднял глаза на Дюрана, — я могу это предположить. Только честный человек мог оказаться таким болваном, как вы.
Дюран вспыхнул, но ничего не сказал.
— Да я и сам дурак. У меня до того, как вы сегодня пришли, целую неделю не было ни одного клиента. Но если бы мне ваше дело не понравилось, я бы все равно за него не взялся.
Что-то в нем заставило Дюрана поверить этим словам.
— Не могу пообещать вам, что я успешно разрешу его. Могу обещать лишь одно: пока я не разберусь в нем, я его не брошу.
Дюран потянулся за бумажником:
— Если вы будете любезны назвать мне обычную…
— Заплатите мне, сколько сочтете нужным, включая мои расходы, — с почти безразличным видом сказал Даунз. — Когда они превысят полученную сумму, если такое случится, я дам вам знать.
— Минуточку. — Берта Рассел, отстранив Дюрана, достала свой кошелек.
— Нет, пожалуйста… прошу вас… это моя обязанность, — запротестовал он.
— Здесь не место расшаркиваться! — ожесточенно возразила она. — Она была моей сестрой. Я имею право разделить с вами расходы. Вы не можете меня его лишить. Я этого требую.
Даунз переводил взгляд с одного на другого и обратно.
— Вижу, что не ошибся, — пробормотал он. — Дело подходящее.
Он взял номер утренней газеты, сначала, тряхнув, расправил ее во всю ширину, а потом снова сложил до узкого столбика. Это была колонка коммерческих объявлений; он пробежал по ней глазами, ведя сверху вниз пальцем.
— Тот пароход, что отплыл отсюда… — заговорил он, — как он назывался?
— «Новый Орлеан», — в один голос ответили Дюран и Берта Рассел.
— По случайному совпадению, — продолжал он, — он снова здесь и отправляется в очередной рейс. Завтра утром, в девять часов. — Он отложил газету. — Вы собираетесь задержаться здесь, мистер Дюран?
— Я передал это дело в ваши руки, а сам немедленно возвращаюсь в Новый Орлеан, — ответил тот. И, поджав губы, добавил: — Мне нужно заниматься делами.
— Замечательно, — кивнул Даунз и, поднявшись, потянулся за шляпой. — Тогда мы поедем вместе, я прямо сейчас отправлюсь на пристань за билетом. Начнем с того, что проследуем по ее пути, сядем на тот же пароход, на котором ехала она, с тем же капитаном и тем же экипажем. Может, найдется кто-нибудь, кто что-нибудь видел и что-нибудь помнит. Кто-нибудь должен найтись.
Глава 29
Каюты на «Новом Орлеане» были маленькие, немногим лучше, чем расставленные на полках в магазине коробки с обувью. Та, в которой они разместились, казалась еще меньше остальных, возможно потому, что они находились в ней вдвоем одновременно. Даже, раскладывая и развешивая свои вещи, они должны были, чтобы не столкнуться, постоянно уворачиваться друг от друга и прижиматься к стенкам.
В иллюминаторе, в неярком свете проглядывались две грязные полосы: нижняя — серая, верхняя — желтовато-бурая; гладь Миссисипи и ее берег.
— Я окажу любую посильную помощь, — предложил Дюран. — Скажите только, что нужно делать и как.
— Пассажиры, конечно, на этот раз будут уже другие, — ответил Даунз. — Нам нужны те, кто управляет пароходом и обслуживает его. Поделим их между нами, всех, начиная с капитана и кончая грузчиками. И если мы ничего не выясним, то мы будем не в худшем положении, чем сейчас. А если мы что бы то ни было обнаружим, то, считайте, нам крупно повезло. Так что не расстраивайтесь. Расследование может занять не один месяц и не один год, а мы только еще в самом начале.
— А что же вы — мы — будем пытаться выяснить?
— Мы попытаемся найти свидетеля, который видел их обеих вместе; это не означает обязательно рука об руку; настоящую Джулию и мнимую. Их должны были видеть живыми и здоровыми во время одного и того же рейса в одно и то же время. Поскольку сестра может засвидетельствовать, что настоящая отплыла этим пароходом, а вы — что мнимая на нем приехала. Я пытаюсь методом исключения выяснить, когда в последний раз видели настоящую и в первый — мнимую. Я соотнесу полученную информацию с местоположением, — он махнул рукой в сторону берега, — и получу, достаточно приближенно, время, в которое это произошло, штат, под чью юрисдикцию подпадает случившееся, и территорию, на которой мне следует искать доказательства, если таковые вообще имеются.
Дюран не спросил его, какие доказательства он имеет в виду. Возможно, ответом ему послужил пробежавший по спине холодок.
Капитана звали Флетчер. Речь давалась ему с трудом; он был из тех, кто сначала думает, а затем говорит, чтобы не было ни малейшего повода сожалеть о своих словах. Судя по движениям его руки, для того чтобы освежить память, ему нужно было порыться в роскошной черной бороде.
— Да, — ответил он, выдержав долгую паузу после того, как выслушал исчерпывающее описание Дюрана. — Да, я припоминаю одну малышку, как раз такую, как вы описываете. Мы шли навстречу друг другу по палубе, и ветер как раз приподнял ей юбку. Она прижала ее обеими руками книзу, но на мгновение… — Он осекся, но в глазах его при этом воспоминании появилось мечтательное выражение. — Поравнявшись с ней, я отдал ей честь. Она опустила глаза и на меня не посмотрела… — он усмехнулся в усы, — но, проходя мимо, она улыбнулась, наверняка мне, потому что больше некому было.
— А теперь посмотрите на эту фотографию, — сказал Дюран.
Он протянул ему маленькую фотографию Джулии, которую дала им Берта, очень похожую на ту, что когда-то получил от нее сам.
Капитан долго, но без особого удовольствия ее разглядывал, а затем еще дольше размышлял.
— Нет, — наконец промолвил он. — Нет, эту старую де… эту женщину я никогда не видел. — Он вернул фотографию, словно рад был от нее избавиться.
— Вы уверены?
Капитан не стал больше напрягать свою память.
— Мы за каждый рейс перевозим столько народу, сэр, нельзя ожидать, чтобы я всех помнил. Я всего лишь простой смертный.
— Люди — странные существа, — делился позже Даунз своими наблюдениями, — они видят не глазами, а биением сердца. Ту, чье описание я дал ему устно, причем с чужих слов, он вспомнил мгновенно и, наверное, будет помнить до конца своих дней. А ту, чья фотография была у него перед глазами, он вообще не мог припомнить!
Дюран нажал на кнопку в их каюте, и по прошествии некоторого времени в нее неторопливой шаркающей походкой вошел стюард.
— Я не вас хотел видеть, — сказал ему Дюран. — Кто обслуживает дам?
Еще через какое-то время появилась стюардесса. Он дал ей монету.
— Я хочу вас кое о чем спросить. Постарайтесь вспомнить, случалось ли вам утром явиться в дамскую каюту и увидеть, что койка не разобрана, что там никто не ночевал?
Она с готовностью кивнула:
— Ясное дело, сколько угодно. Мы не всякий раз бываем полностью загружены. Иногда добрая половина кают пустует.
— Нет, нет, я тогда спрошу по-другому. Бывало ли так, что сначала в каюте была пассажирка, а потом постель оставалась нетронутой?
Такой вопрос ее, казалось, озадачил.
— Вы хотите сказать, что каюта была занята, а в ней никто не спал?
— Да, именно так.
Она не могла сообразить. Она почесала в затылке и наморщила лоб, но ей ничего не приходило на ум.
Он попытался помочь ей:
— Возможно, там была чья-то одежда. Вещи лежали. В общем, видно было, что в каюте кто-то есть. Но на постель никто не ложился.
Она продолжала напряженно морщить лоб.
Он выложил свою козырную карту:
— Может, там была птичья клетка?
Ее лицо, как искрой, высеченной из огнива, озарилось воспоминанием.
— Верно, так оно и было! Как это вы узнали? Точно, каюта с клеткой, и постель мне там заправлять не пришлось, потому что…
Он мрачно кивнул:
— Потому что ночью на ней никто не спал.
Она вздрогнула:
— Я этого не говорила. Та леди сама ее убрала, до моего прихода; она так воспитана и привыкла все делать сама, без посторонней помощи.