Канатоходец - Десмонд Бэгли

Профессор рассмеялся.

— Я хорошо помню, как Ханну рассказывал мне историю своего рода. В его изложении она звучала так романтично… Каким же ветром вас занесло к нам в Финляндию?

— Сам не вполне понимаю, — осторожно сказал Денисон. — Возможно, просто потребность посмотреть на родные места. Запоздалая тоска по дому, так сказать.

— Понимаю, — сказал Кааринен. — Вы пришли ко мне, потому что хотели что-то узнать о своем отце?

— Насколько я знаю, перед войной вы работали вместе с ним.

— Да, и я с гордостью вспоминаю об этом. Ваш отец был не только великим исследователем, но и великим учителем. Но я отнюдь не единственный его ученик. Нас было четверо — наверное, вы сами помните.

— Я был очень молод, — заметил Денисон. — …Воспоминания скорее относятся к детству, чем к юношеству.

— Готов побиться об заклад, что вы меня не узнали, — Кааринен сверкнул глазами и похлопал себя по объемистому животу. — Ничего странного — я сильно изменился. Но вас-то я хорошо помню. Вы, юный варвар, сорвали один из моих экспериментов.

— Прошу прощения, — с улыбкой сказал Денисон.

— Да, — мысли Кааринена блуждали далеко. — В те дни нас было пятеро — ваш отец и мы. Отличная была команда, — он нахмурился. — А знаете, кажется, остался лишь я один! — он начал загибать пальцы. — Олави Койвисто был убит на фронте, Лииза Линнанкиви тоже убита при бомбежке Виипури незадолго до гибели вашего отца. Кай Салоярви пережил войну; бедняга умер от рака три года назад. Да, я остался единственным из нашей старой команды.

— Вы работали вместе над одними и теми же проектами?

— Иногда — да, иногда — нет, — Кааринен немного наклонился вперед. — Иногда мы проводили собственные исследования, а Ханну помогал нам советами. Вы сами ученый, доктор Мейрик, и знаете, как работает научная лаборатория.

Денисон кивнул.

— Каково было главное направление исследований?

Кааринен развел руками.

— Что же еще, кроме атомной энергии? Мы все занимались этой проблемой. То были дни великих первопроходцев — все казалось необычайно интересным и волнующим, — он помолчал и сухо добавил: — Последствия этого оказались гораздо более волнующими, чем мы могли себе представить, но к тому времени в Финляндии уже никто не думал о ядерной энергии.

Он сцепил руки на животе.

— Я хорошо помню, как Ханну показывал мне статью Мейтнера и Фриша, в которой они интерпретировали эксперименты Гана. Там было хорошо показано, что цепная реакция экспериментально достижима, а следовательно, высвобождение ядерной энергии не за горами. Вы не можете представить себе, до какой степени мы были взволнованы — вся текущая работа была отложена, чтобы сконцентрироваться на новой проблеме, — он неуклюже пожал плечами. — Но то был 1939 год — начало Зимней Войны. На такую роскошь, как исследование атома, времени уже не оставалось, — в его голосе прозвучал сарказм.

— Над чем работал мой отец перед Зимней Войной?

— Ага, вот и кофе, — сказал Кааринен. Он принял у девушки поднос с кофе и предложил Лин маленькие бисквиты. — А вы чем занимаетесь, моя юная леди? Вы тоже ученый, как ваши отец и дед?

— Боюсь, что нет, — вежливо ответила Лин. — Я учительница.

— Учителя тоже нужны, — заметил Кааринен. — О чем вы меня спросили, доктор?

— Я интересовался, над чем работал мой отец перед тем, как переключился на проблему ядерной энергии.

— Ах да, — профессор неопределенно взмахнул рукой. — Как вы понимаете, это было очень давно. С тех пор произошло столько всего, что трудно вспомнить… — он взял бисквит и поднес его ко рту. — Вспомнил: он работал над некоторыми аспектами рентгеновского излучения.

— Вы принимали участие в этой работе?

— Нет. Ему помогала Лииза… или Олави?

— Выходит, вы не знаете, в чем заключалась суть его исследования?

— Нет, — широкое лицо Кааринена неожиданно расплылось в улыбке. — Но, зная вашего отца, я могу сказать, что эта разработка не имела практического применения. Он очень гордился своим статусом чистого исследователя. Мы все были похожи на него — гордились своей оторванностью от мирских дел, — Кааринен печально склонил голову. — К сожалению, теперь мы стали другими.

Последующие полтора часа профессор делился своими воспоминаниями, не замечая безнадежных попыток Денисона вернуть разговор в прежнее русло. Выдержав достаточное для соблюдения приличий время, Денисон извинился, и они с Лин расстались с Каариненом, заверив его в необходимости новых профессиональных контактов и выслушав его аналогичные заверения.

Они вышли на площадь Сената и пешком направились к отелю по Плексантеринкату, хельсинкскому эквиваленту Бонд-Стрит. Лин была задумчива и молчалива.

— Пенни за твои мысли, — шутливо сказал Денисон.

— Ничего особенного, — ответила она. — Знаешь, в какой-то момент мне показалось, что ты допрашиваешь профессора Кааринена.

«Бог ты мой, — подумал Денисон, — ты слишком сообразительна, дочурка».

— Я хотел побольше узнать о своем отце, — вслух сказал он. — О его работе, и так далее.

— Но при этом сам ты был не слишком откровенен, — язвительно заметила Лин. — Каждый раз, когда он задавал тебе вопрос, ты так или иначе уклонялся от ответа.

— Я не мог поступить по-другому. Большая часть моих исследований связана с обороной. В чужой стране я должен держать язык за зубами.

— Разумеется, — бесцветным голосом сказала она.

Они остановились перед витриной ювелирного магазина.

— Что ты думаешь об этой вещице? — спросил Денисон.

Девушка затаила дыхание.

— О, какая красота!

Это было ожерелье из кусочков грубо обработанного золота — сложной, но вместе с тем естественной формы. Ощутив прилив безрассудства, Денисон взял ее за руку.

— Пошли, — сказал он. — Зайдем туда.

Ожерелье обошлось ему в 215 фунтов из денег Мейрика, снятых с кредитной карточки. Денисон считал, что Мейрик должен уделять больше внимания своей дочери; кроме того, ему хотелось отвлечь ее от опасных размышлений.

— Мой подарок ко дню твоего рождения, — сказал он. Лин замерла от восхищения.

— Ох, спасибо, па… Гарри! — она импульсивно поцеловала его. — Но мне не с чем его носить.

— Тогда купи себе новое платье, ладно? Ну, пора возвращаться в отель.

— Да, пора, — она взяла его за руку. — У меня тоже есть маленький сюрприз для тебя.

— Вот как? Какой же?

— Я подумала, что раз уж ты вернулся в Финляндию, то тебе следует снова сходить в сауну.

Денисон рассмеялся.

— Я ни разу в жизни не был в сауне, — добродушно сказал он.

Лин остановилась как вкопанная.

— Не может быть! Даже тогда, когда ты был мальчиком?

— Ах, верно! — Денисон мысленно проклял себя за оплошность. Кэри дал ему книги о Финляндии; язык языком, но есть вещи, которые должен считать родными каждый финн, экспатриант он или нет. Сауна, несомненно, была из таких вещей.

— Я смотрю на годы, проведенные в Финляндии, как на чью-то другую жизнь. — Не вполне удачно, но сойдет, оценил он собственную реплику.

— Значит, для тебя наступило время снова познакомиться с сауной, — твердо сказала она. — В Лондоне я часто хожу в сауну — это восхитительно. Я зарезервировала для нас обоих места в сауне отеля на шесть часов.

— Великолепно! — тоскливо отозвался Денисон.

Глава 15

В отеле Денисон заперся у себя в номере и уселся за телефон.

— Итак, дело сводится к следующему: Меррикен действительно работал над рентгеновскими лучами, но никто не может вспомнить, в чем заключалась его работа, — сказал Кэри, выслушав его рапорт. — Тех, кто мог бы вспомнить, уже нет в живых. Звучит обнадеживающе.

— Да.

— Вы чем-то недовольны? — поинтересовался Кэри.

— Дело не в этом. Меня беспокоит другое.

— Выкладывайте.

— Лин пригласила меня в сауну сегодня вечером.

— Ну и?..

— Она сказала, что зарезервировала места для нас обоих.

— И что с того? — наступила пауза, а затем Кэри рассмеялся. — Мой мальчик, либо у вас сложилось неверное впечатление, либо вы испорчены по натуре. Здесь не Гамбург и не притоны Сохо. Вы находитесь в Хельсинки, а финны — добропорядочный народ. Думаю, скоро вы обнаружите, что существуют отдельные сауны для леди и для джентльменов.

— Ох, — устало сказал Денисон, — слишком многого я еще не знаю.

— Вы прочитали книжки, которые я вам дал?

— Как-то руки до них не дошли.

— В любом случае нет ничего плохого в том, что отец сопровождает свою дочь в сауну, — ехидно заметил Кэри. — Это можно делать в собственном доме, однако не в международном отеле. Обязательно прочтите про сауну. Мейрик не мог забыть о ней — это у финнов в крови.

— Хорошо.

— Желаю приятно провести время, — Кэри повесил трубку.