Дни Стужи (СИ) - Макаренков Максим "bort1412"

Иван сделал пару шагов навстречу и остановился, не вынимая рук из карманов шубы.

Шаги под аркой затихли, темная фигура, застывшая между грабителями, растаяла. Несвятая троица топталась в нерешительности. Они уже поняли, с кем имеют дело, и теперь Иван ясно ощущал волны страха — темного животного страха, какой исходит от бродячих собак. Слабенько пульсировали дешевые амулеты от сглаза — они имелись у всех троих, но защитить могли разве что от случайного косого взгляда, брошенного собутыльником во время попойки.

— Шли бы вы отсюда, ребята. Дорогу загораживаете, — и, словно забыв о том, что под аркой есть кто-то, кроме него, Иван пошел вперед.

Они расступились, пропуская ведуна, и исчезли так же незаметно, как и появились.

Остановившись посреди двора, Иван задрал голову, глубоко вдыхая воздух, впитывая настрой этого места.

Якут был здесь и зал, что ученик идёт. Ждал. Вязальщик задумался, не он ли устроил встречу с грабителями?

Кто-то знал его как Якута, кто-то как деда Алексея, кто-то звал Шаманом. Первый раз Иван увидел его среди развалин маленького городка в излучине Волги, в местах мёртвых и проклятых. Но у десятилетнего Вани выбора не было — его неумолимо догоняли охотники клана Белых голов, от которых малолетний строптивый раб сбежал с исполосованной спиной. Куда больше горящей спины досаждали жуткие видения, которые насылали колдуны Белоголовых. Приходилось забиваться в какое-нибудь тихое место и неподвижно лежать, представляя, что его тут нет, что вместо него бежит по холмам золотистый лис и уводит за собой кошмары.

Иван увидел этого человека, выбежав на желтую, засыпанную песком, улицу, залитую безжалостным белым светом.

Когда-то передняя стена здания была стеклянной, но остались от неё только проржавевшие до состояния бурого кружева переплеты. Над входом сохранились выцветшие буквы Р…С…РА…. Внутри виднелись несколько стульев да скособоченная стойка.

Прямо на полу сидел человек в странной одежде, какую Иван видел только на картинках, которые попадались в старых развалинах. Рабов гоняли туда разгребать завалы, искать всё, что могло оказаться ценным. Одежда незнакомца была выцветшей, но неестественно чистой. Легкий полотняный пиджак, свободного покроя брюки и светло-коричневые туфли, которые показались беглецу верхом нелепости — где в таких ходить, развалятся же сразу?.

Человек сидел на стуле и плавно водил руками и улыбался чему-то непонятному. Он взглянул на замурзанного задыхающегося звереныша и губы его тронула улыбка. В голове Иван услышал чужой голос: «Иди сюда, мальчик. Не надо стоять посреди улицы».

Это было удивительно и страшно. Но страх был непривычным — сладким. В нём было предвкушение — не то новой жизни, не то скорой безболезненной смерти. Наплевать. Главное, жизнь раба кончалась в любом случае.

Иван, задыхаясь, рванулся вперед.

Они вместе прошли степи Приволжья, отдыхая на редких хуторах и в укрепленных до предела станицах — исчезающих островках порядка и спокойствия посреди бескрайнего моря хаоса. Ночевали в заброшенных придорожных гостиницах и у степных костров. Иван просыпался от того, что ветки громко трещали, и завороженно смотрел, как пламя сказочными змеями взлетало к темным небесам, полным звезд, а к костру выходили ночные путники, жуткие и причудливые.

Садились у костра и разговаривали с Якутом о вещах, от которых Иван покрывался холодным потом и замирал от восторга.

Он лежал и слушал, затаив дыхание. Днем они шли. Якут шагал легко, беззаботно, и, кажется, не знал, что такое усталость. Молчал.

И вдруг начинал говорить.

А потом показывал. Он знал, какова суть вещей. Он знал, где проходят невидимые для людей тропы, по которым ходят существа иных миров.

Постепенно Иван понял, что Якут что-то ищет. И чем дольше продолжался его поиск, тем сильнее менялся Якут. Все чаще его называли Шаманом.

Говорили шёпотом. Со страхом и ненавистью.

___***___

В подъезде было тепло и уютно. Истёртые тысячами рук деревянные перила уютно скользили под рукой, шахту давно не работающего лифта кто-то заботливо обшил деревянными плашками, на лестничных площадках стояли цветы в горшках.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Словом, идиллия. Иван усмехнулся — через заваленный снегом двор он пробирался по узенькой тропке, а изрезанную дверь подъезда открывать пришлось, рванув двумя руками, а он был ненамного слабее Стаса. Да и сам дом на нежданного гостя смотрел на равнодушными пустыми глазами выбитых окон.

Кто-то приложил немало усилий, чтобы спрятать от ненужных глаз это место.

Впрочем, Якут всегда умел хорошо укрываться. Он очень не любил быть на виду. Считал, что это мешает д е л у. Какому делу — знал только он сам. Иван лишь пару раз, почти случайно прикоснулся краешком сознания к этому д е л у и после долго мучился кошмарами.

Вежливо постучав в добротную деревянную дверь квартиры, Иван шагнул назад и сцепил руки за спиной. Ждал, когда откроют и вспоминал, как со смешанным любопытством, опаской и отчего-то брезгливостью узнал, что Якут в городе.

Как долго думал, сходить в гости, или нет.

Т о г д а не пошел.

Дверь бесшумно открылась..

За прошедшие годы Якут ничуть не изменился. Даже пиджак, кажется, был тот же. Он стоял и спокойно смотрел на вязальщика. Улыбнувшись, посторонился и кивнул:

— Проходи. Что в дверях мнешься.

А ведь я, действительно, мнусь, — подумал Иван, — я побаиваюсь его и становлюсь мальчишкой, который никак не может решить, кто перед ним — доброе божество, избавляющее от мучений, или злобный демон. Я и сейчас никак не решу.

Осознавать это было неприятно, но Иван привычно это неприятие подавил. Не время и не место отвлекаться, сейчас надо сосредоточиться на хозяине квартиры.

Жилище оказалось примерно таким, каким его представлял Иван. Очень чисто, аккуратно, тепло и уютно. Длинный широкий коридор заканчивался застекленной дверью в комнату, справа были еще две двери — обе закрытые.

Хозяин повторил свой приглашающий жест:

— Заходи. Говорить будем. Спрашивать будешь, ты же за этим пришел. Смогу — отвечу.

— Спасибо, Якут. Но я не только за ответами пришел. Больше, за советом, — Иван повесил шубу на громоздкую вешалку и шагнул в коридор. Верхней одежды на вешалке не было, значит, Якут ходит, как и раньше, в этом своем пиджаке и посмеивается. Что такое ”холодно” Якут не понимал, хотя тепло любил. Особенно, тепло живого огня.

Иван замер. В квартире был кто-то еще. В одной из закрытых комнат. Человек, или нечто и н о е? Ощущение было странным — непривычным и тревожащим. И смутно знакомым.

— А-а, чуешь, — улыбнулся Якут, — проходи, не бойся, зла не держу. Хотя, поначалу очень хотел тебя найти и вытрясти душу. Но все случилось правильно, Тёмные Тропы вели нас в разные стороны. И, сам видишь, мы все же встретились.

Иван сел в кресло, с удовольствием вытянул ноги.

Осмотрелся — комната ему понравилась. Светлая, чистая, уютная, залитая солнечным светом. Стены обшиты деревянными панелями цвета светлого мёда, кресла глубокие, располагающие к неспешной беседе.

— Чаю? — вопросительно склонил голову Якут, дождался кивка, и чуть повысил голос. — Ниула, детка, сделай нам чаю.

Потерев руки, обратился к Ивану:

— Ну, рассказывай, зачем пришел. Что с тобой происходило, я знаю. Ты нашел себе достойного напарника и друга. Стас, так его зовут? А, вот, свою женщину так пока и не встретил…

Иван кивнул. Якут весь светился. Прямо, дядя, встретивший любимого, давно не виденного племяша. А вёл себя все так же — заговорить, задать вопрос, и тут же чуть увести в сторону, чуть сбить. Посмотреть на первую реакцию, пощупать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Правильно, Стас. Смотрю, ты за моей тропой следил внимательно. Впрочем, я и не прятался.

— Ладно, не ершись, — стал серьезным Якут и тут же снова заулыбался. — Спасибо, спасибо, Ниула, радость моя.

Иван почувствовал, как по затылку катится холодная волна, как перед серьёзным д е л о м.

Она не была красавицей. Рот чуть великоват для изящного лица, небольшой слегка курносый носик делает личико обманчиво простоватым, но глаза… Открытый безмятежный взгляд… Но как раз этот взгляд и заставил ведуна настроиться на бой. Кто-то в глубине этих зеленых озер смотрел на Ивана с холодной отстраненностью снайпера.