Тиски - Олег Маловичко

Мы долго гуляем – вдалеке, на горизонте, угадывается рассвет, чирикают редкие птицы и откуда-то доносится эхо металлического лязга – вышел из депо первый трамвай. Воздух насыщен пошлой романтикой в духе восьмидесятых. Мы словно бы оказались внутри ролика Boyz II Men.

Тая сцепила руки на груди и стоит перед калиткой, глядя на меня снизу вверх и щурясь, как вытащенный из норы крот. У нее проблемы со зрением? Не носит очки, потому что стесняется? Господи, Тая, на изучение твоих комплексов может положить жизнь не один психиатр.

Пауза длится дольше, чем следовало бы. Мне, Тае, всей природе вокруг кажется, что я должен поцеловать девушку.

Сотни видеоклипов годами вбивали в меня это знание, вырабатывали рефлекс, как у собаки Павлова. И если я сейчас не поцелую ее – несмотря на пробивающиеся усики и скобку брэкетов на верхних зубах – если я не сделаю этого, я перечеркну свое понимание жизни. Обстановка требует ритуального поцелуя. Она вопиет о нем.

Я кладу руки на плечи Таи и привлекаю ее к себе. Это благотворительность, Денис, говорю я про себя. Не флирт, не любовь, не страсть, а посильная помощь обделенным. От тебя не убудет, в конце концов.

А когда я целую Таю, открывается окно на кухне и заспанный Вернер крошит на прибитую к подоконнику дощечку для птиц черствую булку.

– Привет, – бурчит он, стараясь не смотреть на нас. – Идите в дом, чай пить.

Когда я допиваю вторую чашку, приходит эсэмэска от Маши. «Ты бы хоть позвонил для приличия».

Отъезжая от дома Игоря, я прокручиваю в голове варианты. Дома меня ждет или откровенная головомойка с необходимостью, с моей стороны, долго и многословно извиняться, или бойкот, при котором, по мнению Маши, чувство вины должно проехаться по мне асфальтовым катком и раздавить со всеми потрохами.

И еду в «Орбиту». Через час клуб закрывается, и я вполне смогу поспать в подсобке, сдвинув вместе стулья.

ПУЛЯ

День начинается в пять часов пополудни. Мы, груженые, подъезжаем к подъезду Дениса и сигналим. Штора на небольшом окне мансарды идет вбок, мелькают светлые волосы Маши. Через пять минут Дэна все еще нет, а его телефон выдает стандартную отмазку про «временно недоступен». Крот вышел из машины и щурится на солнце, наслаждаясь теплом и опасливым обожанием малолеток, пинающих мяч на спортивной площадке. На следующий сигнал не реагирует даже Маша.

– Тачки нет его.

– Может, в клубе бросил?

Крот достает монетку и бросает на орел и решку: никому не хочется идти к Маше. Выпадает мне – я никогда не мог похвастать везением.

Моя ошибка в том, что я всегда на все ведусь. Меня разыгрывают влегкую. Вот и в этот раз, когда Маша открыла дверь и сразу потерялась где-то на кухне, я, вместо того, чтобы спросить, дома ли Денис или про­сто его позвать, зачем-то зашел внутрь. В расставленный Машей капкан.

– Двери закрой, здесь сквозит! – крикнула Маша с кухни. – Тебе в кофе один сахар, два?

– Два. – Опять ошибка. В чем Машу нельзя упрекнуть, так это в гостеприимстве. Если она варит тебе кофе, значит, ей что-то от тебя нужно.

– Не разувайся, мне все равно убирать. Прямо так проходи.

И Пуля, тюфяк и размазня Пуля, покорно ведется и, шмякнув пару раз подошвами по коврику, плетется на кухню.

Чрезмерная доброжелательность, с которой Маша пододвигает мне стул, наливает кофе из джезвы, двигает в мою сторону вазочки с печеньем, вареньем и прочим бабским бредом, меня напрягает – обычно Маша ограничивается кивком в мою сторону и стандартными вопросами про погоду.

– Как Симка? Давно ей не звонила. Надо как-нибудь встретиться вместе – вы с Симкой и мы с Денисом, сходить куда-нибудь – не знаю, в кино, в клуб.

И Маша улыбается. Я вижу, что она фальшивит, стараясь выбрать нужный тон для общения со мной. Она теряется, не зная, куда спрятать суетящиеся руки, и в конце концов сплетает их в замок над столом, продолжая улыбаться мне улыбкой, которая так и хочет убежать с губ и остается там только благодаря волевым усилиям хозяйки.

Маша продолжает говорить со мной, как президент на встрече с шахтерами, пытаясь продемонстрировать, что она такая же тупая и простая, как я. Получается плохо, Маша постоянно сбивается, и через пару минут ее болтовни, прерываемой моим редким и невнятным мычанием, она с видимым облегчением переходит к основной теме.

– Пуля, что-то странное происходит в последнее время. – Маша закуривает длинную сигаретку и, выпуская дым в сторону, поворачивает голову к окну, а я не нахожу нужным комментировать ее посыл, любуясь безупречным профилем девушки. Маша напоминает ожившую журнальную картинку – ее красота и пластика придают стильность окружающей обстановке. Вот и сейчас узенькая захламленная кухня, освещенная присутствием Маши, становится похожей на прибежище какой-нибудь Гертруды Стайн на Монмартре начала двадцатого века. У Дэна всегда все было самое лучшее. -Я имею в виду с Денисом. Он стал очень странный, замкнутый, и я чувствую, что он от меня что-то скрывает.

Ради Христа Вседержителя, Маша. Твой Денис уже давно главный наркодилер в микрорайоне. Ты это имеешь в виду под определением «странный»?

– Маш, я пока не понимаю, о чем ты. – Маша всегда считала меня недалеким, и я подыгрываю ей, в очередной раз включая дурака.

– Его дела с москвичами, эти деньги непонятно откуда… Ты знаешь, мы почти не проводим времени вместе. У него все время какие-то дела. И он не хочет о них говорить. Это закрытая тема. Он приходит всегда какой-то напряженный, у меня чувство, что он вот-вот взорвется, ждет только повода. Мы общаться уже толком не можем, любой разговор – как морской бой в школе, на листиках в клеточку – рано или поздно касаешься какой-то темы, которую Денис не хочет обсуждать, и мы ссоримся, ссоримся, ссоримся…

– Маш, ладно, хорош… – Если бы существовал конкурс на самую неудачную попытку утешения, я был бы в тройке призеров.

Маша встает и отходит к окну.

– Налей мне выпить. Водку с гранатовым соком. Все в холодильнике.

Пока я с грехом пополам смешиваю Маше выпивку, она, докурив сигарету едва до половины, бросает ее в пепельницу и закуривает новую. Меня раздражает дымящаяся в пепельнице сигарета, и я тушу ее, ломая. В моих толстых пальцах изящная Машина сигаретка выглядит, как длинная спичка.

– Я чего-то не знаю, Пуля?

– Извини?

– Тебе меня не провести. Ты не умеешь врать. Ты сейчас прячешь глаза и краснеешь. Что я должна знать? Пуля, отвечай мне. В чем он меня обманывает?

Я поднимаю на Машу глаза впервые за весь наш сегодняшний разговор.

– Я не знаю, что тебе сказать, Маша. Поговори сама с Денисом.

– У него есть другая?

Господи, вот оно что.

Скажи я ей сейчас про подпольную жизнь Дэна – и она вздохнет с облегчением. Все бабы такие. Они готовы пережить все что угодно, кроме другой бабы.

– Нет. Точно нет.

– Ты обманываешь. Он твой друг, ты его выгораживаешь.

– Маша, стопудово нет.

– Почему тогда…

– Откуда я знаю? Я же не семейный психотерапевт. Просто у вас кризняк какой-то, мало ли. Вы сколько вместе уже – три года?

– Два с половиной.

– Ну. Устали чуть-чуть, надо расслабиться немного, отдохнуть друг от друга.

– Пуля, ты не понял. Мы в последний месяц только и делаем, что друг от друга отдыхаем. Встречаемся только чтобы поругаться, и…

Машу прерывает звонок моего мобильного. Извинившись взглядом, я подношу трубку к уху.

– Пуля, дуй вниз. Надо ехать, я не буду подниматься, – говорит Денис.

Сегодня четверг, день развоза. Самая стремная часть. Час назад мы с Кротом подгрузились стаффом, и теперь нам нужно развезти его в шесть мест в разных концах города, исключая опасные зоны, принадлежащие конкурентам.

К нам в гараж стафф всегда привозит Денис. Таково требование Вернера. Из нас троих только Денис должен знать человека, который отпускает, и место, где это происходит. Зовут этого человека Озик, вот все, что я о нем знаю. Денис не проболтался, просто как-то я стал случайным свидетелем телефонного разговора Дэна с Вернером.

Пока мы едем по первому адресу, я пересказываю Денису свой разговор с Машей. Он только кивает, не комментируя, и благодарит меня, когда я заканчиваю рассказ. Разговор о Маше неудобен ему: стоит мне закончить, и Денис молниеносно переводит тему, заговорив с Кротом о тачках.

Слава богу, у меня нет этой проблемы с Симкой. Я рассказал все еще месяц назад, в самом начале нашей карьеры. Пришлось рассказать.

Сразу после свадьбы мы переехали ближе к центру. Симка продвигала свой район, я предлагал снять квартиру в пятаках – сошлись на компромиссе.

По ходу работы ты так или иначе оказываешься со стаффом на руках. Чтобы уберечь Симку от ненужных переживаний, я прятал заначки в колонки – музыку мы слушали редко, а конструкция колонок словно специально предусматривала возможность удобно и быстро спрятать пару десятков чеков.

Она заранее все продумала. Создала обстоятельства, в которых я не смог бы ей соврать, даже если бы очень сильно захотел. Умная все-таки баба, куда умней меня.