Домашний фронт - Кристин Ханна

Дома жизнь превратилась в бесконечную череду горьких моментов и долгих прощаний. Каждый взгляд, каждое объятие, каждый поцелуй — все носило отпечаток грусти. Джолин боялась, что она просто не выдержит. Стоило ей посмотреть на детей, и горло ее сжимали спазмы.

И еще Майкл.

За то короткое время, что у них осталось, он еще больше отдалился от нее, еще больше времени проводил на работе. Джолин редко ловила на себе его взгляд; в этом взгляде было осуждение, и Майкл спешил отвести глаза. Она пыталась поговорить с ним обо всем: о призыве, о своих чувствах, его чувствах, о своем страхе, — но каждая такая попытка словно увязала в болоте, и в конечном счете Джолин, устав, сдалась.

Похоже, Майкл сказал правду: он ее больше не любит.

Иногда, глубокой ночью, Джолин лежала рядом с ним в постели, боясь к нему прикоснуться и сгорая от желания очутиться в его объятиях, и думала об исчезающей надежде. Ей хотелось истолковать сомнения в его пользу, объяснить холодность страхом и тревогой, но тут не помогал даже ее природный оптимизм. Майкл был ей так нужен, возможно, впервые в жизни, но он предал ее. Как ее родители.

Вечером, после целого дня на базе, где эскадрилью готовили к отправке в Ирак, Джолин поставила свой внедорожник в гараж, заглушила двигатель и несколько минут сидела в темноте, пытаясь собраться с силами. Почувствовав, что сможет держать себя в руках, она вылезла из машины и вошла в дом.

Он был наполнен золотистым светом и запахом ягненка, тушившегося в остром томатном соусе. В воздухе витал сладковатый аромат корицы. Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса дочерей. В последние дни домашние в основном молчали. Все словно затаили дыхание перед последним прощанием. Бетси было особенно тяжело: она устраивала сцены, громко хлопала дверьми. Вероятно, кто-то из одноклассников насмехался над ней из-за матери, которая собирается «на эту дурацкую войну», и Бетси была на грани истерики. Вернувшись домой, она умоляла мать уволиться из армии.

Джолин повесила куртку на крючок в прихожей и прошла на кухню, где свекровь мыла посуду после ужина. Сам Майкл еще не вернулся с работы — в последнее время он редко приезжал раньше десяти.

В начале девятого солнце начало опускаться за горизонт. Вид из окна кухни напоминал картину Моне: наползающие друг на друга золотистые и лиловые мазки.

Джолин подошла к Миле и тронула ее за плечо; ее окутал запах шампуня с лепестками роз, которым пользовалась свекровь.

— Привет, Мила. Мусака?

— Конечно. Твоя любимая.

В последнее время любая мелочь вызывала у Джолин грусть. Она сжала руку свекрови.

— Спасибо, что приехали сегодня.

— Твоя порция в холодильнике. Разогреешь — три минуты в микроволновке. — Мила вытерла последнюю тарелку и поставила на стол. — Как сегодняшняя тренировка?

— Отлично. Кажется, я готова на все сто.

Мила повернулась и пристально посмотрела на нее.

— Можешь притворяться перед Бетси, Лулу и даже перед моим сыном, если хочешь, но не передо мной, Джо. Мне не нужна твоя сила. Это тебе нужна моя.

— Значит, я могу признаться, что боюсь?

— Ты забываешь, Джо, что я уже пережила войну. В Греции. Солдаты спасли наши жизни. Я горжусь тобой и позабочусь о том, чтобы твои дочери тоже гордились.

Простые слова, но как много они значили для Джолин.

— А ваш сын?

— Он мужчина, и он боится. Не самое лучшее сочетание. Но Майкл тебя любит. Я знаю. И ты его любишь.

— Этого достаточно?

— Любви? Ее всегда достаточно, кардиа моу.

Любовь. Джолин несколько раз мысленно произнесла это слово, размышляя, права ли Мила, и достаточно ли в такие времена одной лишь любви.

— Мы будем ждать твоего возвращения — целой и невредимой. Не волнуйся за нас.

Да, выбора у нее нет. Джолин должна оставить людей, которых любит больше всего на свете. Она будет очень скучать, но чувства — тоска по дому и близким — не должны ей мешать.

— Я смогу, — тихо произнесла она. Всю жизнь Джолин скрывала свои чувства. Она знала, как спрятать страх и тоску, задвинуть их подальше, на самое дно. — Должна.

— Мой сын справится, — сказала Мила. — В этом смысле он похож на отца. Майкл никогда не увиливал от ответственности. Он тебя не подведет.

— Откуда вы знаете?

Мила улыбнулась.

— Знаю.

8

В первую неделю мая Майкл присутствовал на предъявлении обвинения Келлеру, где заявил о том, что тот не признает себя виновным в убийстве первой степени, и принялся за изучение материалов дела. Ему нужно было собрать все факты, а клиент по-прежнему молчал. Во время той первой встречи в тюрьме Кит сказал: «Я виновен» — и снова умолк, отвечая на каждый вопрос Майкла стеклянным взглядом. «Я ее убил», — время от времени повторял он. И все. Никакой помощи.

Тем временем дома Джолин продолжала составлять для него списки. Стоило ему попасться ей на глаза, как тут же следовало очередное указание: не забудь утеплить трубы в ноябре… подкормить растения… очистить решетки для барбекю. Этим она теперь заполняла их вечера. А весь день проводила на базе, готовясь к отправке в Ирак. Майкл чувствовал, что ей уже не терпится. Вчера вечером Джолин сказала ему, что хочет поскорее уехать, чтобы исполнить свой долг и вернуться. Ну что ж, скоро ее желание исполнится.

Через два дня он попрощается с женой, увидит, как она садится в армейский автобус и уезжает.

Майкл хотел быть стойким, сильным и искренним. Но за последний месяц он узнал кое-что новое о себе: он эгоист. А еще он встревожен, напуган и зол. Откровенно говоря, больше всего именно зол. Майкл злился, что Джолин предпочла армию семье, злился, что она не уволилась со службы еще много лет назад, злился, что ему не оставили выбора.

Он явился на идиотское собрание членов семей военнослужащих, которое порекомендовала ему Джолин. Это была полная катастрофа. В тот день он всюду опаздывал, и собрание не стало исключением. Майкл вошел в зал, торопясь, задыхаясь от быстрой ходьбы и продолжая рыться в портфеле в поисках бумаги с фамилией контактного лица.

Женщины. Вот кого он увидел. Не менее пятидесяти женщин, большинство с кричащими и плачущими детьми. Большой плакат на подставке: «Поддержите своего солдата». Ниже список из выделенных точками пунктов. Программы помощи. Номера телефонов. Одиночество. Секс. Финансовая помощь. Как будто он собирался обсуждать с чужими людьми проблемы, с которыми столкнулся из-за призыва жены в армию.

При его появлении головы всех женщин повернулись к нему. В зале повисла тишина.