Михаил Ходорковский. Узник тишины: История про то, как человеку в России стать свободным и что ему за это будет - Валерий Панюшкин

Отобрав у Ходорковского компанию, государство не приняло на себя обязательств, которые имела частная компания перед живущими в интернате «Коралово» сиротами, чьи родители погибли в горячих точках, сражаясь за государство. Заведующий интернатом отец Ходорковского Борис Моисеевич говорит: — Мы с Мишкой решили, что пока деньги есть, будем тянуть. Пока штаны на мне есть, буду тянуть этих детей, а когда уж штанов у меня не будет, тогда…

Марина Филипповна показывает мне школу: бассейн, спортивный зал, медицинские кабинеты, где можно делать детям физиотерапию и можно исправлять осанку. Стоматологический кабинет, куда время от времени приезжает врач из Москвы и всем детям по очереди лечит зубы. Специальная соляная комната, где надо сидеть и дышать, восстанавливая легкие, детям, приехавшим из регионов с неблагоприятной экологией. Слишком жирно, конечно, для детского дома. Наши государственники правильно ведь подсчитали, что не надо детям никаких таких соляных комнат и подключенных к интернету компьютеров. И высшего образования не надо, а надо вырасти неучем, пить горькую, голосовать за кого скажет телевизор и не задавать вопросов о том, как на самом деле устроены в стране политика и экономика.

Я смотрю распечатку одной из публичных лекций, прочитанных Ходорковским в начале двухтысячных годов. Ходорковский говорил тогда: «Экономический рост России зависит от ее интеллектуального потенциала. Сырьевые отрасли у нас в стране имеют ограниченный потенциал роста. Не потому, что у нас мало запасов, запасов много, минеральных ресурсов тьма, нефти завались, газа еще больше, но все это никому не нужно. Как бы мы ни пыхтели, продать нефти принципиально больше, чем мы продаем сейчас, — некому. Современный мир — это мир информационных технологий. Это мир, где покупают и продают продукты интеллектуального труда.

В нашем населении 2,5–4 миллиона человек являются активной движущей силой общества — это ученые и предприниматели, так сказать, интеллектуальная элита. Это люди, которые у нас и на Западе зарабатывают больше 100 тысяч долларов на человека в год.

Значит, интеллектуальных ценностей каждый из этих людей создает не меньше, чем на 350 тысяч долларов в год. Обращаю внимание: валовой внутренний продукт, который могут давать эти люди, больше чем весь валовой внутренний продукт, который мы можем получить от всех отраслей нашей экономики вместе взятых. И это действительно так.

Задача — воспроизведение высококвалифицированных людей. Что для этого надо?

Во-первых, образование и культивирование идеологии предприимчивости. Просто образование никому не нужно. Просто толковых людей пруд пруди. Ценен только тот человек, который может поставить свой ум на службу промышленности, на службу обществу. Вот этот человек стоит денег».

Стоп! Рублевское шоссе. Жуковка. Ресторан на обочине дороги. В ресторане сидят в основном люди, зарабатывающие больше 100 тысяч долларов в год. По дороге тоже в основном едут такие люди. Только они не то чтобы ученые, и не то чтобы предприниматели.

И мало кто из них поддержал Михаила Ходорковского, когда тот попал в тюрьму.

Мы встречаемся в этом ресторане с адвокатом Антоном Дрелем, и Антон рассказывает мне, как беседовал накануне с Ходорковским в тюрьме. Антон говорит: — Я сказал Ходорковскому, что народ его не любит, потому, вероятно, что никто не верит, будто можно так быстро разбогатеть честно. Вы как думаете?

Я пожимаю плечами. Я обещаю поразмыслить. Так вот я поразмыслил, Антон. Я считаю, что люди, наоборот, крайне снисходительны к Ходорковскому, крайне сочувственны. В этой своей лекции Ходорковский посчитал достойными и записал в требующую поддержки элиту 4 миллиона человек, чуть более 2 % населения. А поддерживают его, согласно социологическим опросам, 7 %. Это больше десяти миллионов человек. Подавляющее большинство из них не зарабатывает и никогда не будет зарабатывать 100 тысяч долларов в год. Не могут «поставить свой ум на службу промышленности и обществу». Не «стоят денег».

Не ценны, по мнению Ходорковского. Но вот же они стоят у здания суда с плакатами «Ходорковский go home!», и вот же они, в отличие от элиты, сидящей в ресторанах на Рублево-Успенском шоссе, отвечают в социологических опросах, что суд над Ходорковским был неправедным. Их десять миллионов. Из них можно составить большой город.

В той своей публичной лекции Ходорковский говорил про элиту: «Надо дать этим людям возможность эффективно работать в России. Желание этих людей (элиты. — В. П.) жить в России — принципиальная тема. За человеком, который легко зарабатывает 100 тысяч долларов в год, идет охота по всему миру. Все фирмы всего мира охотятся за такими людьми. И неважно, кто он по национальности: русский, индус, китаец. Безразлично. Для того чтобы такие люди хотели жить в России, им нужна демократия. Они хотят чувствовать себя независимыми, они хотят чувствовать себя защищенными».

А я вот думаю, что ради своих 100 тысяч долларов в год эти люди готовы пожертвовать демократией и даже готовы пожертвовать защищенностью.

Ходорковский далее говорит: «Я считаю, что наша правоохранительная система, создавая ощущение неуверенности и незащищенности у молодежи и предпринимателей, наносит огромный ущерб нашей стране. Государственная идеология, которая господствует в нашей правоохранительной системе, приводит к тому, что люди уезжают.

Вы легко можете посчитать, сколько, собственно говоря, такой человек за всю жизнь мог бы заработать.

И сколько страна могла бы заработать, если бы этот человек работал здесь. Так вот: если уезжает двадцатипятилетний человек у нас из страны, потому что ему нахамил гаишник или положил носом в пол налоговый полицейский, страна потеряла 3 миллиона долларов. Сразу. Выкинули. 100 тысяч таких людей уезжает из России каждый год».

Элита уезжает, а на демонстрацию к Соловецкому камню против приговора Ходорковскому, против судебного произвола, за демократию и справедливость выходят те, кому некуда уезжать, кому никто ни в Америке, ни в Европе не предлагает 100 тысяч долларов в год. Люди, которые не стоят денег. Просто люди. И я считаю, что, задумывая свою «Открытую Россию», Ходорковский забыл о них, а они его простили и теперь стоят за него в пикетах.

Сейчас, когда от компании ЮКОС остались в основном долги, Ирина Ясина, журналистка, возглавляющая несколько проектов в благотворительной организации «Открытая Россия», устроенной Ходорковским, чтоб финансировать образование, говорит: — У него не было поначалу никаких особых гуманитарных соображений. Он просто посчитал деньги. Он сделал правильные выводы из дефолта и истории с Дартом, когда его «чморили» в западной прессе.

Ясина продолжает: — Он просто решил, что выгодно сделать открытую и прозрачную компанию. Сделал, и капитализация компании стала расти. А потом в конце 2000 года он просто решил, что выгодно общество тоже сделать открытым, как компанию.

Все в той же лекции начала двухтысячных годов читаем у Ходорковского: «Когда говоришь с моими сверстниками или людьми чуть старше, синонимом правильного часто является слово „Государственное“. „Государственная позиция“, „Государственный подход“, „Интересы государства“».

На самом деле в такой логике причины перепутаны со следствием.

Государство было создано людьми, для того чтобы служить интересам людей.

И когда мы с вами говорим, что мы должны служить интересам государства, получается, что мы должны служить некому идолу, которого сами себе и создали.

На самом деле все наоборот.

Человек должен служить: во-первых, самому себе, своей семье, во-вторых, обществу.

А государство должно служить человеку.

И вот для того чтобы эти ценности стали естественны для молодежи, надо проделать много работы, и собственно этой работой мы и занимаемся в рамках «Открытой России».

Рублевское шоссе. Жуковка.

Мимо нас по шоссе едут люди, которые служат в первую очередь себе.

Вряд ли они едут на пикет против судебного произвола.

Вряд ли они не боятся государства, которое сами же и создали.

Передайте, Антон, Ходорковскому, что человек становится независимым не потому, что ему созданы для независимости условия, а вопреки отсутствию условий для независимости.

Я искренне полагаю, что созданная Ходорковским общественная организация «Открытая Россия» на каком-то этапе вышла у Ходорковского из-под контроля.

Более того, я думаю «Открытая Россия» влияла на самого Ходорковского сильнее, чем Ходорковский влиял на «Открытую Россию» или посредством «Открытой России» — на страну.

Сам я из всех проектов, финансировавшихся «Открытой Россией», участвовал только в одном: время от времени я преподавал в школе журналистики «Интерньюс».

Одна из руководительниц этой школы обозреватель радио «Свобода» Анна Качкаева рассказывает, будто сотрудничество школы «Интерньюс» с Ходорковским началось с того, что школа «Интерньюс» отказалась взять у Ходорковского деньги.