Испорченная женщина - Доминик Дьен

– Ваш муж, Ксавье Бизо, скончался. Примите мои соболезнования.

– Ох ты, господи! Ну и козел! Как же это его угораздило?

Массон слышит у себя за спиной нервный смешок Фреда. Он резко оборачивается и бросает на помощника испепеляющий взгляд. За двадцать лет работы в полиции Массону к сожалению, не в первый раз приходится сообщать о чьей-то смерти близким покойного. Он знает, что люди реагируют на подобные сообщения по-разному, и порой реакция бывает самой неожиданной. Именно поэтому он приучил себя не судить людей по их реакции.

– Позвольте пройти в комнату, мадам Бизо.

– Да, конечно, проходите! Это несчастный случай или что? Вот козел!

В понедельник в восемь утра Массон встречается с директором отделения «Лионского кредита», где работал Ксавье Бизо. И хотя все детали свидетельствуют о том, что убийство произошло на сексуальной почве, Массон предпочитает не торопиться с выводами. Инспектор отверг гипотезу ревнивой супруги, действующей из мести. Ревность, несомненно, может быть серьезным мотивом, но для этого нужно, чтобы люди испытывали друг к другу хоть какие-то чувства. Однако Жозиана Бизо никогда не любила своего мужа. Массон уверен, что ключ к разгадке кроется в той самой блондинке, о которой рассказывала жена управляющего. Была ли она любовницей убитого? Замужем ли она? Кто она? Какие у них были отношения?

Сидя напротив Массона в своем небольшом кабинете со стеклянными стенами, Мишель Ребуа старается как можно точнее описать характер своего бывшего подчиненного. Он никак не может прийти в себя после того, что только что узнал.

– Такая внезапная смерть – это уже само по себе потрясение, но убийство! Особенно, когда речь идет о Бизо… Не то чтобы он был похож на типичную жертву, но все же… Скажите, как это произошло?

– К сожалению, месье Ребуа, я не могу разглашать тайну следствия.

– Да, конечно, я понимаю…

– Пожалуйста, я вас слушаю. Каким он был?

– Он был… старательным. Пунктуальным. Честным. По крайней мере, мне так казалось… Правда, я с ним почти не общался лично… Может быть, другие сотрудники… Он работал в нашем отделении около пяти лет. До этого он тоже служил в «Лионском кредите». Нет, с ним никогда не было проблем… ничего такого. Может быть, он был немного… скрытным, но мне это не мешало. Умение хранить тайны – это ценное качество для нашей работы. Сожалею, что больше ничем не могу вам помочь. Я отдаю себе отчет в том, что совершенно его не знал.

– Я могу взглянуть на его рабочее место?

– Да, конечно, пожалуйста. Вон там, слева.

– Расскажите, в чем состояли его обязанности.

Массон краем уха слушает объяснения директора, пытаясь понять, что за человек был этот Бизо. Он берет в руки картонные папки, открывает и закрывает их, кладет обратно в лотки для бумаг, выдвигает один за другим ящики стола. Ничего особенного. Все разложено по местам с почти маниакальной аккуратностью.

– У вас есть гардероб?

– Да, у каждого сотрудника отдельный шкафчик.

– Дубликаты ключей имеются?

– Нет. Там обычные висячие замки… У каждого свой.

– Хорошо. Сегодня днем к вам приедет сотрудник из нашего отдела. Он расспросит всех ваших служащих. А вы, месье Ребуа, если вдруг что-нибудь вспомните…

Идя по улице Севр, Массон чувствует нарастающее раздражение. Убийство произошло два дня назад, и до сих пор никакого следа, ни малейшей зацепки. Бизо, похоже, был самым заурядным типом. Массону это очень не нравится.

Когда он входит к себе в кабинет, его помощники уже в сборе, дожидаясь летучки.

– Вот что я вам скажу, ребята, – произносит Массон, устраиваясь в кресле, – чем больше я думаю об этой истории, тем больше мне кажется, что дело тут не в сексуальных развлечениях, а в деньгах. Покойный был операционистом, а люди его профессии – либо честные, либо жулье. Не исключено, что он что-нибудь узнал…

– Что вы имеете в виду?

– Черт его знает… незаконные переводы, отмывание денег, хищение средств, должностные правонарушения… Да что угодно!

– А блондинка тут при чем?

– Она могла быть посредницей. А гостиница – местом, где Бизо проворачивал свои аферы, а вовсе не трахался. Ладно, Жоэль, ты поезжай в банк и осмотри его вещи в шкафу. Да, не забудь, там замок… И прихвати с собой целлофановые пакеты – вдруг найдешь что-нибудь для экспертизы. Хорошенько расспроси сотрудников. Надеюсь, они знают побольше, чем их директор!

20

КАТРИН не спит вот уже двое суток. В воскресенье она раз десять снимала телефонную трубку и почти сразу же опускала ее обратно на рычаг. Ничто в ее поступках, даже по отношению к Оливье, не должно ее выдать.

В понедельник она идет к Оливье гораздо раньше, чем обычно. Она не может больше ждать и выскальзывает из квартиры в прохладу раннего утра, когда все домашние еще спят. Обдумав ситуацию со всех сторон, Катрин решает не говорить Оливье, что видела его в субботу на площади перед гостиницей. К тому же она не совсем уверена в том, что сам он заметил ее, растерянную, сидящую на деревянной скамейке под каштанами. Словно для того, чтобы отогнать кровавые видения, которые преследуют ее вот уже два дня, она надевает девственно белые брюки и такую же блузку. Как всегда по понедельникам, Катрин покупает горячих круассанов и хлеба для завтрака. Времени около восьми утра. Обычно Оливье открывает ей дверь, увлекает в еще теплую постель, и несколько минут держит в своих объятиях, крепко прижимаясь к ней всем телом. Потом они занимаются любовью – нетерпеливо, пылко и ненасытно. Но сегодня, несмотря на ранний час, Оливье уже на ногах и полностью одет.

– Вот это да! Во сколько же ты ушла из дома? – восклицает он. – Ты совсем потеряла осторожность! И это ты, которая любой ценой хочет сохранить свою никчемную жизнь!

Она замечает, что Оливье небрит. Его лицо выражает гнев и боль одновременно.

– Если я вас побеспокоила, то могу уйти. Катрин была готова к тому, что ей, возможно, придется давать объяснения, однако она никак не ожидала, что Оливье будет настроен так агрессивно. В результате, она повела себя как капризная девчонка. Она тут же жалеет об этом.

– Хватит, Катрин, брось притворяться! И прекрати делать вид оскорбленной невинности, меня это бесит! В нем больше нет необходимости!

– Почему вы уже оделись? – спрашивает Катрин. Ее сердце разрывается от боли, но ни по ее вопросу, ни по ее голосу этого не заметно.

– Потому что, представь себе, я уже четыре часа, как на ногах! Если в этой ситуации ты еще можешь спать – снимаю перед тобой шляпу! – кричит Оливье так громко, что Катрин становится страшно.

– Вы не хотите заняться любовью?

– Нет!