Рокировка Сталина. СССР-41 в XXI веке - Анатолий Логинов

«Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота. Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое, мы выстоим и построим то общество, которого мы достойны!»

Едва речь закончилась, как Кижеватов объявил построение. Естественно, тут же перешедшее в митинг. Оказавшиеся в одном строю с пограничниками селяне тоже прониклись моментом. Торжественных речей толком говорить не мог никто. Все-таки тут были «линейщики», а не «отрядские» и не штабники, а уж Михеич со товарищи и вовсе не были мастаками плести словесное кружево. Поэтому слова импровизированной клятвы звучали без официоза, но так, наверное, получалось намного лучше. Да и обошлись без трибуны со знаменами. Просто каждый выходил на три шага из строя и говорил, меняя порой текст в мелочах, но оставляя без изменений суть:

«Я, (звание, фамилия, имя, отчество), клянусь нести службу еще бдительнее, сделать все, чтобы сохранить нерушимость границ Советского народа в новых условиях, несмотря ни на какие трудности и происки империалистов!»

— Нам не привыкать к враждебному капиталистическому окружению, — сказал в заключение Кижеватов, когда левофланговый вернулся на свое место в шеренге, — вспомните, как говорил товарищ Сталин в одна тысяча девятьсот тридцать первом году: «Мы отстали от передовых стран на пятьдесят-сто лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет». Вы все тому свидетели, что мы выполнили это требование и под руководством товарища Сталина, партии большевиков превратили нашу страну в развитую индустриальную державу! Теперь мы снова оказались в положении догоняющих! Но сегодня мы можем уверенно смотреть вперед, ибо знаем, что снова догоним и перегоним!

ГВМБ Полярный.

Арсений Головко, контр-адмирал, командующий Северным флотом.

Арсений Григорьевич всхрапнул, дернул головой, роняя стоявший на столе стакан с карандашами, и окончательно вырвался из одолевавшего его сна. Собрав с пола и стола раскатившиеся карандаши, он посмотрел на часы и мысленно выругался. Полчаса словно корова языком слизнула. Конечно, если в течение недели спать по два-три часа, а последние сутки вообще не прикорнуть ни на минутку, то чего же еще следует ждать. Тем более в кабинете, где стоящий за шторой диван так и манил прилечь, а от обилия бумаг и спертого воздуха у менее привычного человека мог случиться приступ грудной жабы. Адмирал с силой потер ладонями виски, посмотрел на лежащие перед ним бумаги, напечатанные словно в хорошей типографии, и еще раз пережил чувство полной нереальности происходящего. Да ну, какой теперь сон? За эти дни пережил столько, сколько за всю жизнь не предвидится! А он-то считал, что в Испании нагляделся на всякое…

Первые полеты «неопознанных» разведчиков, начавшиеся еще семнадцатого, приходящие из Москвы приказы, общая политическая атмосфера ясно говорили всем, кто хотел это понять, что война на пороге. Вот только готовность к ней была не на высоте. Главная база достраивалась, базы в Ваенге и Иоканьге еще только начинали возводить. Авиация базировалась всего на два аэродрома, а тыловики флота размещались вообще в Мурманске. Но к войне все же готовились, флот был приведен во вторую готовность девятнадцатого, а вчерашнее утро встретил в полной готовности к боевым действиям. Но вместо войны получили вот это…

Сначала «амбарчики», разведчики на летающей лодке МБР-2 из сто восемнадцатого полка, передали по радио об обнаружении неизвестного корабля, следующего к Полярному. Судя по донесениям, это был как минимум легкий крейсер, что делало положение сторожевиков, находящихся в дозоре, очень опасным. Он приказал выдвинуть завесу из подводных лодок и отозвать под прикрытие береговых батарей сторожевики. Эсминцы готовились выйти в море, когда со сторожевика «Гроза» передали, что крейсер подошел к нему на милю и требует назвать себя. Потом пришли еще более странные радиограммы, которые все единодушно приняли за непонятную провокацию. Но когда на входе в пролив через пару часов появился СКР «Гроза» в сопровождении крейсера, Арсений, словно по наитию, запретил береговой батарее открывать огонь. И оказался прав. Громадина корабля, передавшего морзянкой по-русски название и вопросы, заставившие зачесать в затылке не только матроса-сигнальщика, но и самого комфлота, уверенно вышла на рейд, словно проделывала это каждый день. Далее от корабля, на борту которого ясно различалось название «Североморск», отделился небольшой разъездной катер и на необычно высокой скорости направился к пирсу, обгоняя маневрирующий СКР. Его пассажиры заставили оторопеть швартовщиков и лично Головко, встречавшего катер с частью командиров из штаба флота. Из странной, явно резиновой, надувной лодки с необычно маленьким мотором, на пирс взобрались люди, появившиеся как будто из дореволюционных времен: андреевский флаг на корме лодки, погоны на плечах… Самый старший из них, с внушительными шитыми звездами на погонах, окинув взглядом собравшихся, требовательно спросил:

— Что здесь за маскарад и кто здесь старший?

Арсений шагнул вперед и, отодвинув бросившегося было особиста, произнес:

— Про маскарад лучше бы объясниться вам, а старший здесь я, командующий Северным флотом контр-адмирал Головко.

Услышав эти слова, мужчина вскинулся, словно ударенный, и несколько мгновений стоял, вглядываясь в адмирала. Секунду спустя, покачнувшись, начал было оседать, но, опершись на стоявшего рядом спутника, выпрямился.

— Я, капитан первого ранга Королев, заместитель начальника штаба Северного флота, — и, напряженно сглотнув, добавил: — Похоже, сейчас нам с вами стоит о многом переговорить!..

Поэтому теперь Арсений читал отчет о происшествии, переданный потомками, которые чудом остались в своем времени, но попали в прошлое…

Шли плановые учения Северного флота. Этой ночью КПУГ (корабельная поисково-ударная группа) в составе БПК[16] «Адмирал Чабаненко», «Североморск» и МПК «Брест» и «Онега» должна была сначала провести поиск подводных лодок в ограниченном районе, противодействуя ПЛАРК «Орел». А затем ПЛАРК, прорываясь под защитой КПУГ через противолодочный рубеж, представленный ДПЛ «Липецк», должна была нанести условный ракетный удар по наземным объектам противника.

Неожиданно со стороны берега словно выросла огненная стена. Выросла, поднялась, закрывая горизонт, и растворилась под напором ветра. Резко испортилась погода. К тому же в той же стороне несколько раз подряд ощутимо грохнуло, будто что-то взорвалось или дала залп как минимум эскадра крейсеров. В это же время на всех кораблях оборвалась связь с берегом, хотя друг с другом они переговаривались свободно, а спутниковые передачи новостей исключали возникновение каких либо международных осложнений. Будучи старшим на учениях, начальник штаба флота вице-адмирал Воложинский приказал всем лодкам до выяснения обстановки погрузиться и маневрировать в своих районах, оставшимся кораблям КПУГ организовать патрулирование и оборону этих районов, отправив БПК «Североморск» и ДПЛ «Липецк» полным ходом к Североморску…

— Да провались ты дрыном косматым, против шерсти волосатым, трижды злоепахучим продрыном вдоль и поперек с присвистом через тридцать семь гробов в центр мирового равновесия, — прочитав мероприятия, необходимые для обеспечения базирования даже одного ракетного крейсера стратегического назначения, не выдержал адмирал.

— Где я им это все возьму, рожу, что ли, — глядя на равнодушно светящуюся лампу, добавил он.

Где-то в Литве.

Сергей Громов, лейтенант, 62-й стрелковый полк.

— Ну что там? — тихо спросил вернувшегося с опушки Сергея Владимир, летчик-истребитель, которого группа выходящих из окружения бойцов первого батальона встретила вчера вечером.

— Пока все по-прежнему, тишина, — автоматически ответил шепотом Громов, — но подождем еще немного. Не нравится мне этот танк, слишком уж непонятно стоит. Не похоже, что подбит, вроде бы брошенный, но люки аккуратно прикрыты. Пусть Тюкалов еще посмотрит, что-то мне не нравится в этой деревушке.

— Ждать так ждать, хотя и не люблю я этого, точно, — улыбнулся Владимир.