Рокировка Сталина. СССР-41 в XXI веке - Анатолий Логинов

— Благодарю… — Кох поднялся с места и потер руками одутловатое лицо. — Теперь я хочу сделать следующее заявление, как гауляйтер и обер-президент Восточной Пруссии. В мире, куда нас забросило, Рейх больше не существует. Вхождение в состав Германии грозит неисчислимыми бедами десяткам тысяч немцев, верных идеалам национал-социализма. Как удалось установить, сама приверженность нашим взглядам преследуется в Германии тюремным заключением, а СД и СС объявлены «преступными организациями». Поэтому через два часа я соберу в Королевском замке большое совещание, на котором я расскажу о сложившейся ситуации и объявлю о том, что Восточная Пруссия провозглашается независимым государством. Надеюсь, вы, господин фельдмаршал, не откажетесь принять на себя тяжкие обязанности министра обороны, а вы, группенфюрер, обязанности министра внутренних дел и безопасности. Ну а вам, — Кох повернул голову к не проронившему пока ни слова четвертому участнику совещания, командующему Первым воздушным флотом генерал-полковнику Келлеру, — я предлагаю пост министра авиации и транспорта. Возражения есть?

Возражений не было, хотя по лицу фон Лееба было видно, что предложение Коха ему не слишком по нутру, но он не видит возможностей от него отказаться.

— Далее, — продолжил Кох. — Я считаю, что боевые действия против Советов необходимо не просто приостановить, а прекратить. Штабу Группы армий, который реорганизуется в Министерство обороны и Генеральный штаб Восточной Пруссии, следует подготовить организованный отвод войск за линию государственной границы. Хорошо бы договориться с непосредственным командованием русскими войсками о том, чтобы этот отход проходил не под огнем противника. Полагаю, что на польском направлении нам также следует отвести войска за черту, где впервые были встречены вооруженные пикеты. При этом максимально укрепить оборону на этом участке! Ну а вы, генерал-полковник, прикажите готовить самолет. Как только позволит погода, я сам полечу к Сталину… Нам на время придется забыть об идеологических разногласиях и снова найти точки соприкосновения. Из правителей этого мира только Сталин является нашим современником, и только с ним мы можем говорить более-менее на равных. Судя по всему, ему тоже будет несладко. Но у него в распоряжении все же целая страна, а не ее осколок… Господа, я надеюсь, что все мы выполним свой долг и что Пруссия останется непобежденным островом национал-социализма. И срочно найдите возможность связаться со Сталиным. Срочно!

г. Брест. Девятая погранзастава.

Заявление Советского правительства.

— Товарищ лейтенант! — постучался в кабинет дежурный.

Начальник заставы оторвался от заполнения очередного журнала.

— Говори, Демин.

— Майор Ильин звонил! — сообщил взъерошенный сержант, судя по красным глазам, положенные четыре часа сна не использовавший. Впрочем, если учесть, что он вторые сутки стоит… Ладно, разберемся. — Передавал, чтобы через час обязательно радио слушали. Важное правительственное сообщение!

— Спасибо.

Сержант верно понял намек и аккуратно притворил дверь. Лейтенант отложил карандаш. Ну что же, раз важное правительственное, то послушаем. Делов-то.

Начальник задумался. Вести заставу в клуб не хотелось. На заставе с радио было худо. Можно было всем наличным составом выдвинуться на КПП. У «потомков» на машинах точно рации стоят, да и у подчиненных Нестеренко старше-младшего есть. Хотя… Точно! Кижеватов чуть было не хлопнул себя по лбу, кляня забывчивость. Не надо никуда выдвигаться. Есть рация на заставе. Правда, не табельная. Вчера среди белого дня через КПП хотели прорваться нарушители. На джипе, размерами с машину Фридлендера. Не посмотрели, что вся дорога уставлена грузовиками. Всей массой многотонного механизма снесли шлагбаум, чуть было не раздавив часового, и даже проехали метров пятьдесят. Потому что «кактус», наскоро собранный потомками из всякого железного хлама, превратил колеса в ошметки. А потом по остановившейся машине ударил «ручник», с позиции, специально на подобные ситуации рассчитанной. Трупы четырех парней лопатами выгребать не пришлось. Пулеметчик оказался мужиком расчетливым и ограничился всего лишь третью диска. Так что нарушителей государственной границы можно было хоронить в открытых гробах. Если бы такое извращенное желание возникло… Контрабандистов зарыли на кладбище Симеоновского собора вечером того же дня. Почему контрабандистов? А кто еще так нагло бы себя вел? Нет, диверсант тоже может. Но у диверсанта с собой деньги, «липовые» документы, оружие и взрывчатка с ядами, а не четыре килограмма опиатов. Джип, на поверку почти не пострадавший, приволокли на заставу в качестве трофея. Майор Кудрявцев сделал вид, что ничего не заметил. Все равно в качестве транспорта джип не годился из-за общей расстрелянности. А ненужный мусор начальник заставы может хранить на вверенной ему территории сколько угодно. До первой проверки то есть. Только когда она будет…

Как бы то ни было, но старшина заставы умудрился за несколько часов привести большую часть механизмов и устройств в относительный порядок. Джип сам мог ехать, но, сказать по правде, разве что с горки, и то, если хорошо подтолкнуть. Зато радиостанция на нем работала очень даже неплохо и вместе с отличной акустической системой вполне могла выступать в качестве передвижного агитационного пункта.

К назначенному времени свободная смена собралась в гараже. Пришло и несколько «отсыпных». Прослышав про техническую новинку, явился и десяток «друзей пограничников» во главе с Михеичем. Подошли послушать даже несколько потомков.

Все чинно расселись. Шиболаев с видом фокусника начал щелкать тумблерами.

Треск помех сменился торжественной музыкой, музыка — коротким объявлением Левитана. А потом из всех динамиков зазвучал неторопливый, словно бы слегка спотыкающийся от скрытого волнения голос заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров, наркома иностранных дел товарища Молотова:

«Граждане и гражданки Советского Союза! Вчера, в четыре часа утра, произошло неслыханное событие в истории нашей страны и всего мира, которое является беспримерным в истории. Неизвестные природные силы забросили всю территорию Советского Союза и часть территории прилегающих к ней стран в иной мир, на Землю, на первый взгляд ничем не отличающуюся от нашей, за исключением того, что в ней идет две тысячи десятый год. Да, вы не ослышались, наша страна перенеслась вперед, в будущее на семьдесят лет. Наша страна попала в мир новых, невиданных ранее технологий и изобретений… — Вячеслав Михайлович несколько минут рассказывал о миниатюрных радиотелефонах, домашних кинотеатрах и прочих чудесах этого мира, многие из которых пограничники и жители пограничья видели вживую. Даже через одно такое „чудо“ речь и слышали. — Но это будущее не является тем будущим, которое должно наступить по марксистско-ленинско-сталинскому учению, это будущее победившего капитализма, использующего самые современные достижения науки для дальнейшего порабощения народов. Советское правительство, изучив обстоятельства События, вынуждено заявить, что оно является результатом деятельности враждебных нашей стране и нашему народу сил, оставшихся в прошлом, родном для нас мире. Чувствуя неминуемую гибель, предсказанную единственно верным в мире марксистским учением, творчески обогащенным и развитым Лениным и Сталиным, империалисты пошли на фантастические усилия, чтобы избавиться от страны победившей социалистической революции…» — оратор еще несколько минут рассказывал о враждебном империалистическом окружении и происках гидры капитализма. Пограничники слушали с неослабным вниманием. Ясное дело, что на политинформации все содержание речи будет старательно переписано в тетради по марксистско-ленинской подготовке. Но одно дело читать, и совсем другое — слышать.

«Правительство Советского Союза выражает твердую уверенность в том, что все население нашей страны, все рабочие, крестьяне и интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочен и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота. Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина. Наше дело правое, мы выстоим и построим то общество, которого мы достойны!»

Едва речь закончилась, как Кижеватов объявил построение. Естественно, тут же перешедшее в митинг. Оказавшиеся в одном строю с пограничниками селяне тоже прониклись моментом. Торжественных речей толком говорить не мог никто. Все-таки тут были «линейщики», а не «отрядские» и не штабники, а уж Михеич со товарищи и вовсе не были мастаками плести словесное кружево. Поэтому слова импровизированной клятвы звучали без официоза, но так, наверное, получалось намного лучше. Да и обошлись без трибуны со знаменами. Просто каждый выходил на три шага из строя и говорил, меняя порой текст в мелочах, но оставляя без изменений суть: