Биография smerti - Анна и Сергей Литвиновы

Но тот, кто посягнул на ее компьютер, этой хитрости не знал. И сейчас, едва она раскрыла лэп-топ, дисковод противно хлюпнул и выдвинулся сам. А когда Таня попыталась закрыть, у нее ничего не получилось – щелкает, но не запирается. Видно, с силой дергали, поэтому, что называется, с мясом вырвали...

Таня лихорадочно включила комп, начала быстро просматривать файлы. Нет, все на месте. И давние записи по рекламным роликам, и последние наметки по холмогоровской книжке. Но только у кого-то теперь есть копии. Потому что все содержимое ее компа вполне помещается на единственном CD-диске. Который только что вставляли в ее дисковод.

...В оставшееся до ужина время Таня, конечно, не работала. Для начала – напрягла мозги, вспомнила университетский еще курс компьютерной грамотности и оснастила свои документы двойным кордоном паролей. И почему только ей в голову не пришло сделать это раньше?! А потом она просто валялась на кровати. Думала. Анализировала. Сопоставляла. И пришла к выводу: прав оказался отчим, она снова влипла в историю. Или, по крайней мере, влипает.

Таинственная гибель горничной. Якобы парализованный хозяйкин сын (в испачканных-то ботинках!). Кипящая ненавистью Нелли. Насквозь лживый Антон Шахов. Странные порядки особняка – с обязательным отбоем в полночь. Да еще и взлом ее компьютера. Здесь явно становится опасно. Стоит ли рисковать – пусть даже за сто тысяч евро?

Любой нормальный человек точно бы уехал. Но Садовникова, и не без оснований, считала себя авантюристкой. Потому подумала: удрать она всегда успеет. Но, может быть, прежде попробовать во всем разобраться?

Глава 6

Таня

К ужину Татьяна спустилась в наирешительном настроении. Прежде всего, решила она, нужно поговорить с Холмогоровой. Поговорить жестко, без пиетета. Задать все интересующие вопросы. И никакой больше интеллигентщины – мол, неудобно... Вон она, как дурочка, стеснялась, а они в это время в ее компьютер лазили. А если начнет хозяйка юлить – тогда и пригрозить можно.

Однако боевой настрой пропал втуне. Холмогорова к ужину не явилась.

– Она с Нелли и Антоном в Сочи уехала, – проинформировала Фаина.

Вот самодурша! Зачем тогда было требовать, чтобы Таня ей к вечеру новые главы скинула?

– Что-то случилось?

– Понятия не имею, – пожала плечами Фаина. И хмуро поинтересовалась: – Подавать вам салат?

Таня кивнула и печально устроилась за огромным столом. Половина лампочек в люстре была притушена, обеденный зал утопал в полумраке. За окнами подвывал ветер. Даже не верилось, что всего в полусотне километров отсюда кипит-гремит жизнь большого курорта... И девушке до дрожи кончиков пальцев тоже захотелось оказаться в ярком, шумном, беспечном городе, где шумит море, а из прибрежных ресторанчиков рвется разноголосица музыки.

– Добрый вечер! – вдруг раздалось за спиной.

Таня вздрогнула, нервно обернулась: всего лишь холмогоровский муж. Подошел к столу, широко улыбается, объятия раскинул. При Марине Евгеньевне всегда был – сама кротость, а сейчас весь расхристанный, глаза сальные. И говорит весьма развязно:

– Дозвольте, моя красавица, ручку поцеловать.

Ах, так мы кокетничаем... Только этого ей не хватало!

Таня сделала вид, что просьбы не поняла, – потянулась к центру стола за хлебом.

– Да не бойся ты! – интимно склонился к ней хозяйкин супруг. И понизил голос до полушепота: – Кобра все равно уехала.

Боже! Да он, кажется, пьян! Еще хлеще! Надо сбежать в свою комнату и запереться на все засовы...

Но Фаина уже поставила перед ней салат. Выглядел он аппетитно: нежные тельца креветок, аккуратные колесики кальмаров, свежие дольки лимона. Таня с удовольствием вдохнула аромат подливы – кажется, в ней присутствовали руккола и базилик. Интересное сочетание. И что, из-за пьяноватого мужичка оставлять яство нетронутым?

– Добрый вечер, Игорь Феоктистович, – церемонно поздоровалась Татьяна.

И уткнулась в свою тарелку. Но Холмогоров не отставал:

– Вина? Водки? Коньяку?

Фаина, болтавшаяся где-то на обочине стола, неодобрительно крякнула.

– Нет, спасибо, – отказалась Татьяна, подумав: «Будет приставать – точно, уйду».

Но тот приставать не стал. Начальственным баском велел экономке:

– Фаина! Коньячку мне из бара принеси!

– И не подумаю, – прошипела та.

– Ах ты старая кошелка! – беззлобно ругнулся Холмогоров.

Затем он извлек из внутреннего кармана фляжку, обтянутую клетчатой тканью, и хлебнул прямо из горлышка. Доложил Татьяне:

– Не «Х.О.», конечно, но горло дерет будь здоров.

Нужно все-таки, наверное, бежать. Таня грустно взглянула на едва тронутый салат. Хотя, с другой стороны... Ведь она все равно хотела потребовать объяснений от Холмогоровой. Но раз той нет, может, попробовать разговорить ее мужа? Не зря утверждают: пьяный мужик – легкая добыча. А пьяный неудачник – вдвойне ценный информатор.

И она широко улыбнулась мужчине:

– Пожалуй, я передумала. Наливайте мне ваш «Х.О.».

– О-о, прекрасная дама! – просиял тот.

А Таня окинула его быстрым внимательным взглядом. И так не красавец, а сейчас вообще выглядит кошмарно. Глаза налиты кровью, волосы встрепаны, руки подрагивают. Тоже мне, муж миллионерши...

Рюмок или коньячных бокалов на стол здесь не подавали, и хозяйкин муж щедро плеснул ей спиртное прямо в стакан, поверх недопитой минералки. Таня храбро хватанула напитка – редкостная дрянь. И не водка, и не коньяк – какая-то непонятная самогонка. Девушка закашлялась, а Холмогоров просветил:

– Это абхазцы гонят. Букета никакого, но как цепляет!

– Цепляет, – весело кивнула Татьяна.

И храбро выдержала укоряющий Фаинин взгляд. Точно теперь наябедничает хозяйке, будто Таня ее мужа соблазняла.

А Игорь Феоктистович пробурчал (язык его уже изрядно заплетался):

– Ф-фаина, х-хватит тут шпионить! Пш-шла вон!

Женщина метнула на хозяйкиного мужа испепеляющий взгляд.

– Пш-ла, пш-ла! – продолжал куражиться тот.

«Я бы на ее месте в морду ему засветила», – мелькнуло у Тани.

Но экономка лишь процедила:

– Горячее будет через десять минут.

Вышла и от души шваркнула дверью столовой. А Холмогоров царственно развалился на стуле и посетовал Татьяне:

– Грымза, но ведь не уволишь! Весь дом на ней держится.

«Можно подумать, ты решаешь – кого увольнять, кого оставлять», – насмешливо подумала Садовникова. Но подыграла Холмогорову:

– С прислугой вообще одна морока. Любая мелкая сошка себя ровней мнит...

Тот охотно подхватил:

– И не говори! Фаину ведь буквально из грязи вытащили, из полного дерьма! Видела б ты ее лет десять назад: колхоз, деревня Поганкино! А отмыли, приодели, пригрели – вишь, какой павой выступать стала!

«Ох, как сейчас Фаину корежит! – хмыкнула про себя Татьяна. – Наверняка ведь под дверью подслушивает. Но на прислугу разговор свернул очень кстати».

И она осторожно спросила:

– А сколько у вас тут народу работает? Я в горничных, честно говоря, уже запуталась...

– Наташка, Ленка, Милка, – начал загибать пальцы Холмогоров. – Еще новенькая, узбечка. Зухра, что ли... И повариха, Катерина Степановна. Это сколько получается? – Мужчина в задумчивости наморщил лоб.

– Пятеро, – подсказала Таня.

– Точно, пятеро! – просиял Игорь Феоктистович. И предложил: – Давай выпьем.

Таня храбро подставила стакан под новую порцию адского напитка. Чокнулась с Холмогоровым. Пока тот пил, незаметно выплеснула свою дозу в недоеденный салат. Жаль, конечно, портить вкусное блюдо, но сохранить светлую голову важней. И продолжила допрос:

– И все живут здесь?

– Кто? – непонимающе уставился на нее Холмогоров.

– Ну, прислуга.

– А где им еще жить-то? Метро к нам пока не подтянули! – хохотнул Игорь Феоктистович. И пьяно поинтересовался: – Да что тебе до прислуги? Ты мне лучше про себя расскажи. Кто такая. Откуда. Чем хороша. Что в постели умеешь.

Бедная Марина Евгеньевна! Хорошего себе муженька выбрала, ничего не скажешь...

А Холмогоров снова потянулся за своей флягой. Голова трясется, по подбородку ниточка слюны стекает. Еще одна порция – и, глядишь, свалится.

– Не страшно им здесь жить-то? – заторопилась Таня со своим расспросами.

Собеседник вскинул на нее недоуменный взгляд:

– Кому?

– Горничным, – терпеливо пояснила Садовникова.

– Вот дались они тебе! – удивился хозяйкин супруг. Но все же ответил: – Да они за счастье почитают у нас работать. – И надменно прибавил: – После их-то хибарок в Хохляндии... А у нас тут сервис! Белье в стиральных машинах стирают! И в бассейн их пускаем, если праздники.

Татьяна же продолжила гнуть свое:

– А я бы на их месте боялась. После того, как та девушка погибла...

Снова удивленный взгляд:

– К-какая девушка?

– Ну, горничная. Два года назад. – Таня остро взглянула на Холмогорова.