Песнь нефилимы (СИ) - Тартикон Мансатар

Уртор — Первородный Змий, запертый в мире Калиарда Пространственным мудрецом Вьясой, опоясывал базальтовые стены Священной Пещеры. Его исполинская туша то пропадала в темноте свода то снова появлялась, показывая зрителю свое чешуйчатое тело и многочисленные, остроносые рогатые головы…

Взгляд Отшельника скользнул дальше и нашел новые, не замеченные им ранее детали. Семь Просветленных Мудрецов, постигших истины творения и бытия, стояли вокруг дерева амриты. Они словно застыли в камне, вознеся свои худые руки вверх, обращаясь к Прародителю Вселенной, лик которого все еще был закрыт для Сероглазого.

За спиной Отшельника с величественным рокотом водопад выбивал мириады брызг и распугивал стайки радужных карпов; а прямо перед отшельником находились высокие ступени. Выходя прямо из воды, они вели к огромным высеченным в скале десятиметровым воротам. Врата — апогей мастерства древних зодчих, были щедро украшены наиболее сложными узорами и барельефами из золота и драгоценных камней. Но как бы пристально ни всматривался урднотец в изображения, они всё ещё оставались для него мутным пятном. Слева и справа от ворот стояло по шесть скульптур Первых Великих Мантар в полном боевом облачении. Над ними, как горы над деревьями, возвышались двенадцать грозных фигур — Несокрушимых Зверей.

Сероглазый поднялся, с наслаждением вдохнул очищающе-сладкий аромат цветов древа амриты и поклонился Великим Мантрам и Просветленным Мудрецам.

Мягко повернувшись на носочках и подняв руки вверх, ладонями в стороны, Отшельник выполнил первое из ста восьми движений Мантарского Круга. Пассы Сероглазого были плавными, но уверенными, перетекая из одного в другое. Он тщательно следил за дыханием, внутренне сосредоточившись на активации всех семи очагов сакти…

Позы сменяли одна другую и контролировать мощные внутренние потоки становилось все сложнее. Несясь бушующими волнами по каналам в теле Сероглазого, сакти норовила нарушить хрупкий баланс. Желала выжечь изнутри и сбросить его с камня, в непроглядные глубины озера.

Наконец, приняв сто седьмую позу кричащего воина, Сероглазый застыл в широкой растяжке, практически касаясь поверхности каменного постамента коленом. Он закинул назад голову, одновременно вытягивая ладони к своду пещеры. Поток сакти с силой рванул вверх, как стая диких лошадей, учуявших свободу. Отшельник напряг все мышцы, стараясь удержать равновесие и предательски скользящую вперед ногу.

С громким выдохом, опуская бушующую энергию вниз, Сероглазый оттолкнулся от края камня. Провернувшись лишь на одном пальце на триста шестьдесят градусов, он плавно опустился в позу лотоса и закрыл глаза. Сто восьмое, самое сложное, движение — было окончено. Мантарский Круг замкнулся. С шумом, медленно втягивая в себя воздух, Отшельник старался максимально продлить время глубокого вдоха. Сакти, сконцентрированная в копчике, стала снова подниматься вверх, пока не достигла макушки. Сероглазый задержал дыхание на долгих шестьдесят ударов сердца и бесконечно медленно выдохнул, отпуская энергию, открывая ей путь на волю, полностью посвящая её в дар Священной Пещере.

Уставший Отшельник открыл глаза и удивленно уставился на маленького лягушонка, который сидел на краю камня. Наклонив маленькую бородавчатую головку, тот с любопытством наблюдал за гостем.

Со свода пещеры сорвалась капля и разбилась о поверхность озера. Лягушонок спрыгнул в воду и мощными движениями перепончатых лапок направил свое крохотное тело к берегу. Урднотец, не отрывая глаз и стараясь не дышать, наблюдал за уверенными движениями маленького пловца. Лягушонок тем временем выбрался на берег озера у корней дерева амриты, и в несколько прыжков оказался у непонятно откуда появившегося большого бронзового гонга. Затем, взял в лапку маленькую палочку и высоко подпрыгнув, легонько в него ударил. Гонг издал еле слышимый, мелодичный гул. Морду Отшельника обдало порывом налетевшего свежего ветра и сладким ароматом цветов. Знание пришло само…

Живой мертвого бьет, мертвый во всю голову ревет…

Со свода пещеры сорвалась новая капля и разбилась о поверхность озера. Отшельник закрыл глаза и расслабил тело, отсчитывая удары сердца. Ровно через пятнадцать третья капля ударилась о камень рядом с Сероглазым.

Урднотец, вынырнув из состояния глубокой медитации, открыл глаза. Ощутив приятное тепло лучей восходящего солнца, он вздрогнул. Затем пришла острая боль, а следом ноздри прошиб едкий запах табака. Сероглазый поморщился и нарочито спокойно пригладил кисточку на ухе, хотя находился на грани. Глубокая медитация всегда давалась большой ценой. Взывающий отдавал Священной Пещере практически всю сакти, оставляя себе лишь жалкие крохи. Изможденный организм Сероглазого из последних сил боролся с накатывающей слабостью.

Блик сидел все там же и, нахмурив брови, сердито сверлил взглядом урднотца. Старик был явно недоволен. Он громко затянулся табаком и нагло выдул дым своему пленнику прямо в морду.

Сероглазый громко закашлялся. Земля пошла кругами, а голова стремительно наливалась тяжестью. Стараясь не потерять сознание, Отшельник впился до крови когтями в ладонь и хриплым голосом произнес:

— Я знаю ответ на твою загадку.

— Еще бы, — презрительно хмыкнул старец. — Побывав в Священной Пещере было бы удивительно, скажи ты обратное. — блик что-то поковырял пальцем в курительной трубке и, сделав несколько коротких быстрых затяжек, уставился на пленника:

— Итак, твой ответ, молодой Отшельник?! — Сухо спросил старик.

— Я дам сразу три ответа, ведь они все подходят. А ты выбери, что тебе больше понравится, — прохрипел Сероглазый из последних сил и зашелся продолжительным кашлем.

Откашлявшись, Сероглазый вытер пасть тыльной стороной лапы и, опершись о песок, чтобы не упасть, с вызовом посмотрел на блика:

— Мой первый ответ: любое разумное живое существо, бьющее в гонг. Второй — барабанщик, бьющий в барабан; и, наконец, третий ответ — звонарь, бьющий в колокол. Какой тебе больше нравится? — Сероглазый попытался ехидно улыбнуться, но его горло скрутило новым спазмом. В углах его пасти появилась кровавая пена и Сероглазый, потеряв сознание, завалился мордой в песок.

— Правильный ответ — звонарь и колокол. Первая загадка отгадана. Но она все же будет тебе стоить жизни, — равнодушно произнес блик и, что-то добавив в трубку, снова глубоко затянулся, а затем выпустил на пленника плотное облако темно-зеленого дыма. Смог коконом окутал Сероглазого и застыл без движения.

Потерявший интерес к происходящему, старик снова что-то подправил пальцем в курительной трубке и посмотрел вдаль, любуясь тем, как первые солнечные лучи разгоняют клубы густого тумана над рекой.

На широкую шляпу блика села сойка и с деловым видом начала что-то выискивать во мхе. Древний старец прикрыл глаза и шумно затянулся табаком, спугнув случайную гостью…

Духи сновидений бережно подхватили своего пленника и повели еще дальше в неизведанные глубины царства Владыки Свапмы — Повелителя Снов. В одурманенной драконьим зельем голове Отшельника образы прошлого сменялись с невероятной скоростью. Вот на него кричит отец, а братья злорадно подхихикивают над провинившимся неудачником… Картинка сменилась: возмужавший Сероглазый оказался в Зале Предков перед седогривым Хранителем Урднота — Бивгринтом.

Огромный зал был заполнен семьями из высших прайдов. На толстых колоннах зала горели большие кристаллы, освещая мягким светом старинные пыльные картины. Впереди, на высоком постаменте, в окружении братьев Сероглазого и личной охраны, сидел Аргринт — его вечно угрюмый отец — инталлар Урднота. Грустная мать, постаревшая за один день на несколько десятков эр, поджала тонкие губы и нервно теребила золотое украшение на шее, стараясь удержать слезы.

Из-за спины Хранителя Бивгринта вышли воины и начали снимать с Сероглазого украшения и парадные доспехи. Спустя несколько минут принц остался стоять лишь в набедренной повязке. Хранитель подошел к Сероглазому и положил свою огромную лапу на его плечо. Принц спокойно посмотрел своему первому учителю в глаза и молча опустился на колени. В зале стало звеняще-тихо.