Всеобщая мифология. Часть II. Люди, бросавшие вызов богам - Томас Балфинч

Принцесса, увидев его, была в восхищении и сомневалась, не сказать ли ее девушкам, что она желала бы, чтобы боги послали ей такого мужа. Одиссею она рекомендовала отправиться в город, следуя за ней и ее обозом, пока их путь лежит через поля; но когда они будут приближаться к городу, она пожелала, чтобы он больше не был виден в ее компании, потому что она боялась замечаний, которые могли сделать грубые и пошлые люди, увидев ее возвращение в сопровождении такого красивого странника. Что избежать этого, она наказала ему остановиться в роще около города, в которой были поле и сад, принадлежащие царю. Спустя время, оставленное для того, чтобы принцесса и ее подруги достигли города, он последовал бы своим путем дальше, и любой, кто мог встретиться, мог указать ему путь к жилищу царя.

Одиссей последовал ее наставлениям и в положенное время отправился в город, на подходе к которому встретил молодую женщину, несущую кувшин для воды. Это была Минерва, которая приняла такое обличье.

Одиссей поприветствовал ее и пожелал, чтобы она указала дорогу ко дворцу царя Алкиноя. Девушка почтительно ответила, предложив быть его проводником; потому что дворец, как она сказала, стоял недалеко от дома ее отца. Под предводительством богини и обернутый ее силой в облако, которое сделало его невидимым, Одиссей прошел через деловую толпу и с удивлением разглядывал их гавани, корабли, их форум (прибежище героев) и их укрепления, пока они не прибыли ко дворцу, где богиня, дав ему сначала некоторую информацию о стране, царе и людях, которых он должен был встретить, покинула его. Улисс, прежде чем войти во внутренний двор дворца, стоял и осматривал место. Его великолепие поразило его. Медные стены простирались от входа во внутреннюю часть дома, двери которого были золотые, дверные подпорки – серебряными, перемычки – серебряные с золотыми украшениями. На другой стороне были фигуры мастиффов, сделанные из золота и серебра, стоящие вряд, словно охраняя вход. Вдоль стен были сидения, покрытые во всю длину покрывалами из прекраснейшей ткани работы феакских девушек. На этих сидениях сидели и пировали принцы, тогда как золотые статуи грациозных юношей держали в своих руках зажженные светильники, которые простирали свои лучи вокруг.

Пятьдесят женщин прислуживали при дворе, одни мололи зерна, другие – разматывали пурпурную пряжу или пряли. Феакские женщины настолько же превосходили всех других женщин в рукоделии и домоводстве, как и моряки этой страны – остальных мужчин в управлении кораблями.

Снаружи двора был большой сад протяженностью в четыре акра. В нем росло много высоких деревьев, гранаты, груши, яблоки, фиги, оливы. Ни зимние холода, ни летняя засуха не препятствовали их росту, и они цвели в постоянной последовательности, одни наливались, когда другие были зрелыми. Виноград был таким же плодовитым. В одной четвертине вы могли видеть стебли, некоторые во цвете, другие – отягощенные зрелыми ягодами, а в другой видеть сборщиков винограда, давящих виноград. На границах сада росли цветы всех размеров и цвели круглый год, подобранные с изящным искусством. В середине два источника изливали свои воды, один тек по искусственным каналам по всему саду, другой – вел через двор, откуда могли брать воду все горожане.

Одиссей стоял, глядя с восхищением, сам невидимый, потому что облако Минервы простерлось вокруг него и закрывало его. Наконец, достаточно оглядевшись на месте, он быстрыми шагами пошел в зал, где собрались правители и сенаторы, занятые возлияниями Меркурию, служение которому сопровождало ужин. Именно тогда Минерва рассеяла облако и открыла его собравшимся правителям. Приблизившись к месту, где сидела царица, он преклонил перед ней колени и просил ее покровительства и помощи, чтобы дать ему возможность вернуться в родную страну. Затем ретировавшись, он сел, как проситель, со стороны очага.

Некоторое время все молчали. Наконец, пожилой политик, обратившись к царю, сказал:

– Не годится, чтобы странник, который взывает к нашему гостеприимству, ждал как проситель, и никто не приветствовал бы его. Поэтому пусть он займет место среди нас и насытится едой и вином.

На эти слова царь, поднявшись, протянул Одиссею руку и повел его к сиденью, потеснив своего собственного сына, чтобы тот дал место страннику. Перед ним были поставлены еда и вино, и он поел и подкрепился. Потом царь отпустил своих гостей, уведомив их, что на следующий день он должен созвать их на совет, чтобы рассмотреть, что лучше будет сделать для странника.

Когда гости удалились, и Одиссей остался наедине с царем и царицей, царица спросила его, кто он и откуда пришел, и (признав, что одежды, которые были на нем, были сделаны ее девушками и ею самой) от кого он получил свои одежды. Он рассказал им о своей жизни на острове Калипсо и его уходе оттуда; о кораблекрушении и своем плоте, о спасении вплавь и о помощи, оказанной принцессой. Родители слушали одобрительно, и царь обещал снарядить корабль, на котором их гость сможет вернуться в свою родную землю.

На следующий день собравшиеся правители утвердили обещание царя. Был приготовлен корабль и отобрана команда сильных гребцов, и все отправились во дворец, где была приготовлена щедрая трапеза. После пира царь предложил юношам показать гостю свою сноровку в мужских забавах, и все вышли к арене для игрищ бега, борьбы и других упражнений. После того, как все показали себя с лучшей стороны, Одиссей был вызван показать, что может делать он. Сначала он отказался, но, будучи осмеянным одним из этих юношей, схватил метательный снаряд весом тяжелее, чем любой феак мог бросить, и послал его дальше, чем остальные бросили свои орудия. Все были поражены и смотрели на своего гостя с очень возросшим уважением.

После игр они вернулись в зал, и герольд привел Демодока, слепого певца.

…Муза его возлюбила, но злом и добром одарила:Зренья лишила его, но дала ему сладкие песни.

Он избрал тему «Деревянного коня», с помощью которого греки смогли войти в Трою. Аполлон вдохновил его, и он пел так прочувствованно о страхах и подвигах этого богатого событиями времени, что все были восхищены, а Одиссей тронут до слез. Увидев это, Алкиной, когда песня закончилась, спросил у него, почему упоминание Трои пробудило в нем такую печаль. Может, он потерял там отца, или брата, или какого-то дорогого друга? Одиссей ответил, назвавшись своим собственным именем, и по их требованию, рассказал о приключениях, которые выпали ему с тех пор, как он покинул Трою. Этот рассказ усилил симпатию и восхищение феаков своим гостем до высшей точки.

Царь предложил, чтобы все правители подарили ему что-нибудь и сам подал пример. Они послушались, и соревновались друг с другом, нагружая прославленного странника щедрыми дарами.

На следующий день Одиссей отплыл на судне феаков, и в скором времени прибыл в Итаку, на свой родной остров. Когда судно коснулось берега, он спал. Моряки, не разбудив его, отнесли его на остров, выгрузили с ним сундук со всеми его подарками и затем уплыли прочь.

Нептун был так недоволен поведением феаков, которое спасло Одиссея от его наказания, что по возвращении судна в порт, он превратил его в скалу, точно напротив входа в гавань.

Описание Гомером кораблей феаков словно предвосхищает чудеса современной паровой навигации. Алкиной говорит Одиссею:

555 Так назови же мне землю свою, государство и город,Чтобы, тебя отвозя, туда свою мысль направлялиНаши суда: у феаков на них не имеется кормчих,Нет и руля, как у всех остальных кораблей мореходных.Сами они понимают и мысли мужей и стремленья,560 Знают и все города и все плодоносные нивыСмертных людей; через бездны морские, сквозь мглу и туманыБыстро мчатся они и все ж не боятся нисколькоВред на волнах претерпеть или в море от бури погибнуть.

Лорд Карлайл в своем «Дневнике в турецких и греческих водах» так говорит об острове Корфу, который он считает древним островом феаков: «Эти места объясняют «Одиссею». Храм морского бога не мог быть размещен лучше, чем на площадке, покрытой травой самого гибкого дерна, на выступе скалы, возвышающейся над бухтой, и каналом, и океаном. Как раз при входе во внутреннюю бухту находится живописная скала с маленьким монастырем, возвышающимся на ней, которая, по одной легенде, является превращенным пинасом Одиссея.

Практически только одна река имеется на острове, как раз на достаточном расстоянии от возможного местоположения города и дворца царя, чтобы подтвердить, что принцесса Навзикая должна была прибегнуть к колеснице и взять с собой обед, когда она вместе с придворными девушками отправилась стирать одежды».