Подпольный Баку - Мамед Ордубади

Женя обратилась к Мамеду:

- Как идет подготовка к демонстрации? Не сорвется?

- Все отлично, - весело сказал Мамед. - Иначе и быть не может, ведь за дело взялся сам Монтин.

- Один в поле не воин, - усмехнулся Петр. - Пролетариат всегда верен своей традиции - не пасовать перед трудностями, отвечать на них еще большей активностью. Когда мы несколько месяцев назад в Тифлисе услышали об аресте в Баку товарища Ладо и других революционеров, мы не пали духом. Мы полагали, что бакинский пролетариат ответит на этот арест усилением борьбы против царизма. Приехав в

Баку, я убедился, что мы не ошиблись. Вот увидите, рабочие фабрики Алибекова все как один выйдут на демонстрацию.

Наступило 2 марта - день, к которому бакинский пролетариат готовился более четырех месяцев.

Утром жизнь в городе началась как обычно. Бакинская полиция и не подозревала, что сердца тысяч рабочих полны страстным желанием утвердить сегодня свои права и стремление жить иначе.

К Парапету постепенно сходились люди. У многих в руках были палки и тяжело отвисали карманы от камней. Мало-помалу в районе армянской церкви сделалось многолюдно.

Городовые и жандармы, чьи посты были расположены в этом районе, насторожились.

Накануне Павел, Василий и Айрапет договорились встретиться на улице, у типографии газеты "Баку".

Мамед и Аскер пришли на Парапет с опозданием, так как приехали в город прямо из деревни Саатлы, где находились по заданию Бакинского комитета. У обоих в руках были крепкие толстые сучья, срезанные в деревне с гранатовых кустов. К ним подошел городовой.

- Эй, оборванцы, убирайтесь прочь! Здесь вам не пастбище для баранов. Ишь вырядились в лохмотья, чумазые чабаны!

Друзья, не вступая в спор, молча перешли на другую сторону Парапета. Вскоре им встретились Павел и другие товарищи.

Петр Монтин торжествовал: из Черного города пришла большая группа рабочих, - труженики фабрики Алибекова объединились с рабочими предприятий братьев Нобель.

Завидев огромную массу рабочих, полицейские забили тревогу.

Павлу не терпелось поскорее встретиться с Женей, но ее на Парапете не было. Удивительно! Такой ответственный в жизни бакинского пролетариата день, а ее, активного революционера-подпольщика, нет среди рабочих!

- Где она? Почему ее нет с нами? - спросил он Аскера.

- О ком ты говоришь?

- Да о ней...

- О ком - о ней? Назови по имени.

- Я говорю о Жене.

- Вот теперь понятно. Я видел ее вчера днем, она сказала мне, что должна побывать на Биби-Эйбпте. Обещала прийти на демонстрацию оттуда.

Наконец Павел увидел Женю, а рядом с ней троих незнакомых рабочих. Он помахал ей издали рукой.

- Иди к нам, Павел! - крикнула девушка.

Он подошел.

- Познакомься, - сказала она. - Это товарищи с Биби-Эйбата - Ханлар Сафаралиев, Кочетков и Бориев, рабочие компании "Нафталан".

Павел обрадовался этому знакомству.

- Нас удручает, - сказал он, - что часть рабочих Биби-Эйбата идет за меньшевиками. Мы должны перетянуть их на свою сторону, а для этого нам надо держать тесную связь с авторитетными подпольщиками Биби-Эйбата. Отрадно, что вы сегодня с нами. Но я вижу, вас не очень-то много. Неужели вас только четверо?

Женя хитро усмехнулась.

- Ошибаешься, нас гораздо больше. Сейчас я открою тебе один секрет. Мы хотим создать у городских властей видимость, будто демонстрация состоится в районе Парапета. Но это только наш маневр. Сейчас сюда стягиваются полицейские силы. Это нам на руку. Вчера мы приняли решение обхитрить полицейских. Демонстрация начнется не здесь, а у Молоканского сада. Передай всем нашим товарищам, чтобы поскорее шли туда. До встречи!

Павел, пожимая руки товарищам с Биби-Эйбата, сказал Ханлару:

- Очень рад нашему знакомству. Я придаю ему важное значение. Чем больше в нашей среде будет азербайджанцев, тем успешнее пойдут наши дела. Пусть наши встречи станут частыми. Значит так, Женя, надо идти к Молоканскому саду? Я пойду и предупрежу об этом товарищей.

Они расстались.

Тысячи любопытных бакинцев стекались к районам Парапета и Молоканского сада. Скопление здесь людей было предвестником каких-то надвигающихся событий. Полицейские и жандармы с трудом продвигались в многотысячной толпе.

Около двенадцати часов дня демонстрация у Молоканского сада началась.

Над толпой пронесся звонкий девичий голос:

- Товарищи, все под красное знамя!

Это крикнула Женя, которая шла в передней шеренге демонстрантов, сжимая в руках древко флага.

Павел, восхищенный мужеством девушки, воскликнул:

- Да здравствует наша Женя!

Шагавший рядом с ним Мамед толкнул его локтем в бок,

- Ты с ума спятил, Павел?! Владей своими чувствами.

Демонстранты кричали:

- Долой самодержавие!

- Да здравствует красное знамя!

В воздухе, словно большие снежные хлопья, закружились белые листовки.

Полицейские принялись ловить их, подбирать с земли. Тщетный труд!

Конные казаки попытались смять передние ряды демонстрантов, но были встречены градом камней, палочными ударами и отступили.

Аскер и Мамед увидели на углу Мариинской и Торговой улиц рыжего городового, который полчаса назад оскорбил их, обозвав оборванцами и чумазыми чабанами. Смекнув, что новая встреча может кончиться плохо, он попятился к ближайшей подворотне и заискивающе забормотал:

- Браво, ребятишки, молодцы!..

Однако лесть не помогла стражу самодержавия избежать возмездия. Аскер и Мамед принялись колотить его тяжелыми сучьями. Через минуту городовой был повергнут на мостовую и стал умолять о пощаде.

Несмотря на спешно создаваемые на улицах заслоны в виде конных казаков и жандармов, демонстранты медленно, но неуклонно продвигались к Набережной улице. Здесь находился дом бакинского губернатора. Тем временем полицейские отряды, противостоящие демонстрантам, получили подмогу.

В воздухе засвистели нагайки, послышались крики: "Бейте!... Хватайте!... Гоните!..."

Однако красные полотнища флагов продолжали плыть по бакинским улицам, ведя за собой рабочих, которые успешно пробивали палками и камнями ряды полицейских и жандармов.

В этот день случилось то, чего бакинская полиция никак не ожидала: защищаясь и прокладывая себе дорогу, участники демонстрации прибегли к огнестрельному оружию. Бакинский пролетариат делом ответил на призыв Ленина, революционной социал-демократии перейти к вооруженной борьбе против царизма.

"Бейте черных собак!..." - бушевала толпа.

Три часа продолжалась демонстрация, повергнувшая в страх и смятение городские власти и буржуазию.

Вице-губернатор Баку Лилеев был ранен в голову камнем.

По окончании демонстрации в городе начались аресты.

Полицейские рыскали по улицам, задерживали всех подозрительных.

Но мало кто обращал внимание на молоденькую служанку с грудным ребенком на руках, которая гуляла в Губернаторском саду, напевал колыбельную песню.

Павел, Мамед, Аскер, Василий и Айрапет собрались в доме родителей Айрапета в Завокзальном районе.

- Что с Женей? - спросил Василий товарищей - Где она?

Все молчали.

Аскер начал отчитывать Павла:

- Если с Женей случилось что-нибудь, знай, во всем виноват ты. Из-за тебя она не бывает с нами. Или оставь ее в покое или обращайся с ней по-товарищески. Разве Женя так относится к тебе, как ты к ней?.. Безобразие! Ты без конца дуешься на нее. Я убежден, она только поэтому не была сегодня на демонстрации с нами в одном ряду. Если бы не ты, сейчас Женя сидела бы с нами в этой комнате. Кто скажет, где она? Что с ней? Долго ли попасть в лапы полицейских?.. Что мы скажем ее родителям, как посмотрим им в глаза? И без того Сергей Васильевич тяжело болен, дни его, можно сказать, сочтены.

Глаза у Павла сверкнули обидой.

- Тебя, Аскер, к сожалению, время не меняет. Не разберешься и говоришь, что на ум взбредет. На собраниях ты точно такой же: все молчат, а тебе не терпится, обязательно должен что-нибудь сказать. Или ты не знаешь Жени? Ведь она не может быть ровной в отношениях с друзьями. И все-таки ты нападаешь на меня. Я не знаю, сердится ли сейчас на меня Женя за что-нибудь. Не так давно мы помирились. Я спрашивал ее, отчего она сердилась на меня раньше, да ничего толком она мне не сказала. Было бы проще, если бы я знал причину ее недовольства. Тогда бы я или попросил у нее прощения или навсегда расстался бы с ней. В характере Жени много загадочного для меня. Дело дошло до того, что я в ее присутствии иной раз и слова не смею вымолвить. За все время наших отношений я не сказал ей ничего обидного. Нет, друзья, все дело в характере Жени. Когда на нее что-нибудь находит, с ней лучше не общаться. Сегодня на Парапете она подозвала меня и познакомила с тремя рабочими с Биби-Эйбата. А потом я потерял ее из виду.