Никогда не играй в пятнашки - Игорь Алгранов

Складка смешно поежился в своём безразмерном бушлате, а Пётр Егорыч покряхтел и ни с того ни с сего стал рассказывать:

— Помню, в девяносто пятом, аккурат после развала Союза, много шума было с ядерными отходами. Писаки пронюхали, что в советское время бесконтрольно захоронили уйму этого добра где-то на севере. А какие-то полудурки, террористы недоделанные, якобы прознали, где это кладбище, и после дюжины неудачных попыток атаковать Подземку, пообещали взорвать могильники. Сообразить этакую вот «грязную» бомбу, чтобы, значит, таким образом, раздать это всё богатство всем поровну и бесплатно, через верхние слои атмосферы. Умнейшие люди! Им бы в школе доучиться, цены б не было. Под гнётом не менее информированной общественности в издёрганном правительстве решили проверить все известные места и выставить там охрану, водрузить саркофаги, все дела. А как начали копать архивы, батюшки мои! Этих самых кладбищ столько оказалось, и не только на севере… Да-а… Велика Россия-мать. И гостеприимная — со всего мира, не иначе, свозили. И кто-то деловито в карман денежку складывал. Умный этот кто-то, видать, и прозорливый был, о потомках своих радел, о безбедной старости на красивом океанском бережку. А ты говоришь — фейерверк. Тут и без фейерверка загажено…

Он посмотрел на Волка и горько усмехнулся в бороду. Тот промолчал, аккуратно оглаживая ногу.

Я посмотрел на небо. Тучи затеяли там собрание и расходиться явно не собирались. Ну, хоть не капает, и то хорошо. Не хватало ещё, чтобы дождь превратил эту кучу малу в непроходимую жижу.

— Залезайте, поедем потихоньку, слева вроде можно проехать. Нанд, давай вперёд, смотри, чтобы на пузо не сели.

Стройная девушка лет двадцати пяти, одетая в армейский защитный комбинезон, сидя на корточках, наблюдала из-за чахлой недоразвитой ели в маленький бинокль за людьми в машине. До них было метров триста-четыреста. Вот они забрались в пикап, один пошёл впереди, наверняка, высматривать дорогу в кучах земли и бетона. Пока они медленно, по-черепашьи, пробирались среди обломков, Лара мучительно размышляла, но никак не могла решить, что делать. Недавняя стычка с какими-то на голову уроненными подонками на окраине Ромова, когда девушка лишилась большей части припасов, едва не рассталась с самым дорогим и еле унесла ноги, отбила у неё всякое желание лишний раз идти на контакт с любыми группами людей.

Эти, на джипе, выглядели ещё более подозрительными, чем те фанатики. А уж они были — само очарование смутного времени. Клоуны… Чего стоил только их главарь, здоровенный детина в плаще, с каким-то облезлым орденом на груди, наверняка стянутым из какого-нибудь соседнего музея. Конченый псих! «Брат, отдай нам лишнее, что отягощает, и иди с миром, облегчённый от бремени греха». Потом, когда в сумерках разглядели, что «брат» — девушка, да ещё и весьма симпатичная, похотливыми слюнями аж давиться начали. Уроды! Двоих бандюг Лара подстрелила двумя последними патронами из «ТТ», остальных ближайших раскидала, отработав группу, и ушла от погони почти наугад — незнакомыми дворами, к окраине и затем в поля, через свалку. Правда, к великой досаде, большой рюкзак пришлось сбросить в драке, но подобрать его она уже не успела — главный псих оказался хитёр и на рожон не полез, а с безопасного расстояния прострелил ей бок навылет. Не слишком опасно, чиркнуло только, Лара позже сама себя перевязала, но в увесистом рюкзаке, помимо кучи провизии и нужных инструментов для выживания, осталось кое-что очень ценное. Настолько, что девушка без конца проклинала себя за оплошность и пару раз даже порывалась вернуться. Всё же здравый смысл взял верх: ищи-свищи теперь мерзавцев, наверняка присвоивших её добро. Это пешком-то! Да и не одолеть их в открытой схватке. Всё равно они уберутся из города, а оттуда теперь одна дорога… Эх, машину бы достать и по маячку в лямке рюкзака накрыть их в темноте на очередном привале! Так ведь вот она, тачка, пожалуйста. Лара ожесточенно сплюнула сквозь зубы, перекинула ремешок пустой торбы на другое плечо и снова посмотрела сквозь еловые ветки в сторону бывших складов. Вот сейчас проберутся по кучам и уедут, а ей — тащиться пешком неизвестно куда? Хотя почему неизвестно? И есть-то как охота! Вдобавок болел бок. Лара сглотнула прогорклую слюну. Последние крохи — это был батончик засохших мюслей — она прикончила рано утром, в лесу, километрах в десяти отсюда. Попытка найти хоть какую-нибудь провизию в мёртвой деревне Яновка, с её развалюхами-домами, вросшими в землю по самые гнилые дырявые крыши, и жуткими полуразрушенными панельными бараками в пять этажей, не дала никаких результатов. Ладно, посмотрим ещё, что будет делать эта разношерстная компания, — подумала девушка. Рука её опустилась на примявший жухлую траву видавший виды «бекас» двенадцатого калибра, погладила холодный ствол и удобную пистолетную рукоятку, так и просившуюся в ладонь. Другой рукой она провела по широкому поясу, набитому патронами и из-за раны приспущенному на бедра. Вот уж не думала она, что так пригодится наследство какого-то старого чудака, пылившееся в дремучем железном сейфе в кладовке его клетушки на сотом этаже, где она провела пять последних ночей, прячась от назойливых эвакуаторов. А ведь собиралась выкинуть устаревший хлам и разжиться в марке чем-то поприличнее.

Лара достала тонкую алюминиевую фляжку, взятую, как и часть остальных полезных вещей, напрокат в одном из вскрытых «добрыми» людьми передвижных пунктов эвакуации, брошенных у шоссе по причине отсутствия топлива. Девушка глотнула холодной воды, набранной в лесном ручье, потом приложила прохладную флягу к ноющему боку. Полегчало. Она посмотрела на экран задачника на левой руке. Умный задачник, сверяясь с прозорливо закачанными в него военными картами, показывал, что заброшенная воинская часть находится в трёх километрах по прямой к северу. Передатчик Лара предусмотрительно выключила, чтобы случайно не засветиться. Но радио в доступных диапазонах связи и частоту инлинка слушала внимательно и постоянно. Она ещё покопалась в сумке и вынула маленький блистер. Он был наполовину заполнен миниатюрными пилюлями красного цвета. Другая половина его содержала в себе три прозрачных мини-инъектора с бесцветной жидкостью внутри. Девушка в задумчивости повертела его перед глазами. На обратной стороне серебристого квадратика виднелась надпись мелкими чёрными буквами: «Панацея-17». Лара бережно, словно это был самый ценный предмет среди её вещей, переложила блистер во внутренний карман комбеза и плотно застегнула на нём липучку.

Подождём, — подумала она, — не такое пережидали. И продолжим двигаться дальше к цели.

Сорс забежал сквозь распахнутые двери в подъезд, искренне надеясь, что в доме, который он выбрал, лифт был оборудован пневматикой. Немолодому уже смотрящему не улыбалось пешком преодолеть сотню-другую этажей, ища уверенный, или хоть какой-нибудь, приём. Джею повезло — на дверцах в правом верхнем уголке красовался жёлтый стикер со стилизованными под трафарет красными буквами «AIR». Он руками раздвинул створки обесточенной кабины, стоявшей, как он и надеялся, на первом этаже, и проник внутрь. Затем он нажал на кнопку аварийной системы и одновременно — последнего этажа. А там уж как получится. Главное, чтобы агрегат поднял его повыше и снова зарядил воздухом тормозные баллоны для безопасного спуска. Сорс немного переживал по этому поводу. Поговаривали, что при долгом бездействии и от климата юга эти баллоны начинали травить воздух через дубеющие дешёвые мембраны, и вниз кабина могла упасть очень жёстко. Иногда с неприятным исходом для неподготовленных пассажиров, особенно если спускаться с самого верха. Более того, по той же причине закисали аварийные стопорные замки и могли вовсе не замедлить несущуюся вниз кабину. А ещё говорили, что дешёвые кабины в этажках спальных рабочих районов, бывало, просто разваливались при попытке резкой аварийной остановки.

Кабина начала быстро разгоняться, и Сорс даже присел от приличных перегрузок. Аварийная пневматическая система не была рассчитана на комфорт пассажиров, был важен сам факт подъёма в условиях отсутствия внешних источников питания.

На уровне сто первого этажа лифт резко замедлился и со вздохом остановился, щелкнув опорными предохранителями. Сорс снова вручную раздвинул двери и шагнул на площадку. Здесь было тихо, пыльно и почему-то пахло палёной проводкой. На площадку этажа выходило множество одинаковых дверей, выкрашенных в синий цвет, с выпуклыми пятизначными номерами из белого пластика на уровне глаз. Дом явно был не для богатых семей. Сорс насчитал двадцать квартир. Наверняка клетки-маломерки, — подумал он. На противоположной от лифта стороне виднелись два больших окна, выходивших на улицу. Одно из окон площадки не было закрыто до конца и на слепом подоконнике скопилась коричневатая грязь, а в щёлке свистел и подвывал слабый ветерок. Джей подошёл к окну, сунул пистолет в кобуру и достал рацию. Он снова попытался связаться с центром, но безрезультатно — рация только ещё громче выдавала белый шум. Тогда он посмотрел в окно и прикинул, что окна выходят на окраину Кейптауна, и ему нужно на другую сторону здания. Сорс оглянулся, быстро пересек коридор и проверил ближайшую к лифту дверь.