Никогда не играй в пятнашки - Игорь Алгранов

Он, запыхавшись, взбежал по лестнице в просторный круглый сумрачный зал наземной станции. От запылённых окон и грязных стеклянных дверей шёл мутный дневной свет, и фонарик сразу потускнел. Серые пластиковые турникеты были похожи на огромные чемоданы, брошенные какой-то странной группой туристов в удивительно строгом порядке посреди зала. Больше в зале ничего не было.

Когда-то в вестибюлях станций были кассы, киоски, охранники, служащие. Но последние лет пятнадцать устройство глобальной подземки поражало своей простотой и отсутствием всего лишнего. Всё было сделано, чтобы обеспечить невиданный пассажиропоток, многократно возросший со времен появления подземки в двадцатом веке. Минимум сложностей с регистрацией — пассажиры регистрировались по личному коду на чип-картах с последующей автоматической оплатой с банковского счёта, максимум безопасности — подавляющие поля, всевозможные детекторы оружия не только на входе, но и на всех ключевых узлах, молекулярные датчики обнаружения взрывчатки и прочее, и прочее. Единственное, на что теперь хватало горе-террористов, это успеть забежать в вестибюль станции и крикнуть своё излюбленное заклинание. Благодаря полуавтоматическим турелям и умнейшим бдительным системам безопасности, смертники даже не всегда успевали произвести подрыв. Всё это добро было искусно спрятано в нишах за лючками и совершенно не цепляло глаз простого обывателя. Сейчас и вовсе трудно было догадаться о существовании мощной сети защиты, глядя на эти мёртвые стены и пыльные гробы турникетов.

От быстрого захвата и гибели Южную республику, оставшуюся практически единственной развитой страной региона, не смотря на многочисленные проблемы, спасло то, что центр Чёрного континента даже после достижений Продуктовой революции так и не смог выбраться из нищеты и трущоб. И система глобальной подземки там была представлена всего несколькими слабыми нитями каналов, пронизавших материк в трёх местах — вдоль обоих побережий и один — почти по центру. И только на севере и на юге эти слабые ниточки вновь распускались в разветвлённые сети, подобно венцам на стебле укропа. Из-за нежелания бедных правительств оплачивать строительство каналов, а то и вовсе строптивого запрета местных князьков на любые подземные шахтные разработки, как это было в случае с Чадом и Конго, корпорация «Глобал Сабвей» приняла решение проложить канал под этими странами на небывалой глубине — около пятисот метров. Конечно, без возможности выхода на поверхность. Как ни протестовали эти государства против произвола «денежных мешков», физически они никак не могли воспрепятствовать работам — не было ресурсов. Вялые крики в ООН о нарушении суверенности и прочего быстро и профессионально были подавлены могущественным лобби государств-акционеров «Глобал Сабвей».

ЮАР, недовольная этими трудностями и невозможностью в полной мере воспользоваться новыми технологиями в условиях чрезмерно возросшего пассажиропотока, заключила с Анклавом двусторонний договор на строительство эксклюзивной Атлантической магистрали, которая напрямую соединила бы юг Африки с центром Южной Америки.

Бурение субокеанской магистрали должны были закончить в 2020 году. Но из-за возникших непредвиденных трудностей с разработкой чрезвычайно твёрдых пластов океанического дна в Ангольской котловине сроки перенесли на 2021 год, затем, из-за аварии с прорывом морской воды и гибели десятков рабочих в тоннеле — на 2022. А потом началась эта странная война и отменила строительство на неопределённый, но, несомненно, долгий срок, а может, навсегда. Говорили, что Тропический пояс планеты пал одним из первых. Конечно, ведь там было очень много тоннелей. И даже ходили слухи, что недостроенный канал вел чуть ли не в самое осиное гнездо захватчиков. То, что тоннель не был закончен в срок, отчасти спасло африканцев, долгие годы безуспешно боровшихся с ВИЧ, от быстрого и окончательного вымирания из-за другой эпидемии, охватившей всю планету, вирусы которой были необычайно живучи, быстры и крупны. Вакцина от этой заразы всё ещё не была найдена, и остро стоял вопрос о том, будет ли она найдена вообще.

Сорс попытался раздвинуть грязные половинки двустворчатой стеклянной двери. Дверь оказалась запертой. Керамической рукояткой «пепи» он попробовал разбить толстое сантиметровое стекло, но оно стойко выдержало несколько сильных ударов. Джей оглянулся в поисках чего-нибудь тяжёлого, но как на зло, в холле станции не было ничего сколько-нибудь подходящего. Здесь вообще не было ничего крупнее и тяжелее катышков пыли по углам. Он отошёл метров на пять, поднял «пепи» на уровень груди и направил на дверь, но передумал. Трепетно относясь к чудо-оружию смотрящих, Сорс не хотел применять его по пустякам. Он попытался положить «горячую штучку» в кобуру, но обнаружил, что потерял её в последней схватке — остались одни лохмотья на ремешке, а смотрящий с тех пор не выпускал оружие из рук. Тогда он сунул ценное оружие за пазуху и вытащил из небольшой потёртой кожаной кобуры, которая висела под потрёпанной безрукавкой с другой стороны, более подходящий инструмент. Это была старая добрая, компактная, хотя и довольно тяжёлая, полицейская «малышка» RAP-501 калибра девять миллиметров. Когда-то давно, в далёких и казавшихся такими добрыми сейчас девяностых южноафриканские власти обновили вооружение полиции и службы безопасности. И большое количество таких стволов тут же оказалось на чёрном рынке и гуляло по стране, пока не осело в карманах желавших иметь небольшое, надёжное и мощное оружие для защиты себя и близких. Или для обратных целей.

Девяностые, восьмидесятые… Джей горько улыбнулся. Счастливая пора беззаботного детства, мир, казавшийся таким добрым и большим, бесконечным как океан, начинавшийся у порта, и интересным, как неразведанный соседний квартал. И хотя там могла быть местная чёрная шпана, встреча с которой не сулила ничего хорошего светловолосому белому пареньку, это был добрый мир. Потому что там не было «пятнашек».

Джей усмехнулся этому слову. На одной из редких встреч смотрящих, когда ещё летали редкие самолеты, угрюмые парни, каждый с огромной кобурой под мышкой, в очередной раз решали, что делать и как менять стратегию и тактику борьбы. На той сходке были двое русских. Один из них и рассказал, что слюнявых у них называют так. Странно, у кого из этих северян возникла бредовая идея сравнить жестокую охоту мерзких тварей со старой как мир, такой милой безобидной детской игрой в догонялки.

— Пиат-наж-ки… — произнёс он вслух, словно пробуя на вкус непривычные звуки. Английское название, «тэг», было гораздо короче и звучало чётко и ясно, и тоже подходило по смыслу. Джей снова улыбнулся. Он вдруг вспомнил, как однажды, давным-давно, в том невероятно далёком отсюда детстве, вместе с другими мальчишками из своего двора, увлёкшись этой игрой, стремительно удирал от длинноногого рыжего соседского приятеля Пита, который водил. И как он, маленький Джонатан Сэмюельсон, бежавший изо всех сил, налетел на торец внезапно открывшейся двери подъезда их дома и почти проломил себе череп. За дверью оказалась мама, она как раз собралась в магазин. Кровищи тогда было! Сорс зажмурился, словно это происходило с ним сейчас, и смахнул навернувшиеся слёзы. Разбитый окровавленный лоб трещал, в глазах стояли радужные круги, а мама кричала так, словно он уже умер. Но больше всего, на всю жизнь, он запомнил её глаза, наполненные ужасом за него и эти её слова: «Никогда, слышишь? Никогда больше не играй в пятнашки! Понял?…» От её крика, минуту назад такая бравая, вся дворовая ребятня трусливо попряталась по всем щелям, ожидая справедливого возмездия за нерадивость и неосторожность. А потом мама заплакала, вытирая ему кровь с лица своим платком, и, отведя глупого, но бесконечно любимого сына домой, долго возилась с раной, срезая вокруг пропитанные кровью космы, промывала, обрабатывала, бинтовала голову…

Сорс посмотрел на пистолет. Патронов к «рапам» на брошенных полицейских складах оставалось много. Ещё хватит на большое количество серых или слишком медлительных слизистых. Сорс не понаслышке знал, что если застать слюнявого со спины и не дать себя обнаружить, то свинец очень хорошо разносит твёрдый, не успевший размякнуть, клиновидный череп. А ещё есть доля секунды на удачное поражение за мгновение перед необратимым превращением, ящер на это время теряет контроль над своим телом, занятый «управлением пластичностью». Чем смотрящий и пользовался не один раз. Нужно только иметь талант ловить момент.

Сорс усмехнулся своим тяжёлым мыслям и выстрелил прямо в середину створки. Многократно усиленный бесконечной круглой стеной помещения, звук выстрела оказался просто оглушающим.

— Просто сногсшибательно, — произнёс, слегка оторопев, смотрящий и потряс головой.