Люди меча - Александр Прозоров

— Ну, вот мы и на Эзеле, — подвел итог долгому путешествию Кузнецов. — Половина дела сделана. Осталось только этот остров покорить.

В темноте рассматривать вещи уже не стали, а кое-как разобрались с надувными матрасами и ковриками, и улеглась спать. Зато утром, еще до завтрака, принялись с интересом изучать, что за подарок подкинул им с собой мастер из «Черного шатуна».

В самой объемной из сумок оказались небольшие, размером с голову, выдолбленные из цельного деревянного чурбака и закрытые деревянной же пробкой бочоночки с порохом — штук пятнадцать. Здесь же лежали матерчатые мешочки с крупной, девятимиллиметровой картечью и отдельно — мешочки с пулями примерно двадцать миллиметров в диаметре.

В трех других сумках оказались пищали. Не с гранеными железными стволами, как большинство современных огнестрелов, а с круглыми и, похоже, стальными.

Приклады подаренных ружей имели привычно изогнутую форму, а конец заметно расширялся. Набитая на торец толстая кожаная прокладка ясно показывала, что приклад следовало упирать в плечо, а не засовывать подмышку, как делали по всей Европе. Мало того — на конец стволов крепились, упираясь в специальные пазы, самые настоящие каленые четырехгранные штыки с глубокими долами. Якобы предназначенные для стекания крови, на самом деле они позволяли заметно облегчить оружие без ущерба для его прочности — Росин успел продумать все до мелочей. В свете главных усовершенствований железные шомпола, колесцовые замки и ремни для закидывания пищалей за спину уже никого не удивили.

— Однако, нехилые машинки Костя для нас сварганил, — покачал головой Комов. — Не «Калашников», конечно, но по нынешним временам любому оружию на свете фору в двести лет даст.

— Ну да, — недовольно поморщился Кузнецов. — Не считая того, что стоит хоть одному серву увидеть, как по дороге бредет двадцать мужиков с пищалями на шеях, как слухи о нашем появлении разлетятся по всему острову в момент.

— Модно подумать, весть о появлении просто двадцати вооруженных мужиков, пусть даже без пищалей, не разлетится с той же скоростью, — резонно ответил Берч, примеряя пищал к руке. Он сделал несколько выпадов, уколол невидимого врага штыком, отбил воображаемый выпад, саданул противника прикладом. — Хорошая вещь. Не знаю, как вы, мужики, а я по таким игрушкам уже соскучился.

— Не мужиков, а дворян, — поправил Берча Кузнецов.

— Он прав, Витя, — подала голос Неля. — Пусть даже мы выглядим, как породистые дворяне, но отряд в двадцать человек незаметным остаться не может. Причем ладно бы еще сервов грязных и сирых. А уж такую толпу дворян — точно заметят. Тут небось во всем епископстве столько не наберется.

— Наберется, — хмуро ответил фогтий. — Коли они тысячу воинов выставить могут, еще больше наберется. Каждый из дворян человек десять в среднем с собой по призыву приводит. Тысяча человек армии, это сто дворян.

— Я так думаю, ты сгущаешь краски, Витя, — покачал головой Комов. — Это на Руси на рать без двух коней минимум никто не приходил. А здесь конным только рыцарь, да его оруженосец являются. Остальные пешими позади трусят. Соответственно, с каждой деревеньки раза в три больше народу наскрести можно. Дели твоих сто дворян натрое, и получаем всего тридцать господских семей. Тридцать три.

— Неважно. В общем, по примерному прикиду можно считать что при тысяче воинов, собираемых по общей мобилизации, в епископстве должно проживать примерно полсотни дворянских фамилий и около десяти тысяч населения, которые их кормят. Десять процентов призывников от общего населения — для западной Европы это нормально.

— Десять тысяч? Всего? — Берч облегченно рассмеялся. — Ну, это мы и сами справимся.

Одноклубники, как по команде, повернулись к нему и с интересом уставились, ожидая продолжения.

— А чего? — тут же смутился Игорь. — Ну, десять и десять… Магеллан, вон, на Филиппинах с пятьюдесятью моряками против двух тысяч островитян сражение закатил.

— Я помню, — кивнул Комов. — Как раз в этом сражении его и грохнули.

— Ну и что? — развел руками Берч. — Зато португальцы победили!

— Лично мне этот пример не нравится, — под общий смех сообщил Кузнецов. — Предпочитаю, чтобы все закончилось наоборот. Ладно, будем решать проблемы по мере их возникновения. Купец, что нас сюда привез, рассказывал, что тут по всему острову дорога вдоль берега тянется. Так что, разбирайте пищали, каждому по штуке, бочонки с порохом, сворачивайте свои подстилки, и будем пробираться на проезжий тракт.

Увы, сказать это оказалось куда проще, нежели сделать. За прибрежной полосой шириной в два десятка шагов начинались заросли колючего можжевельника высотой в два человеческих роста, на долгие годы своей жизни настолько переплетшего ветви, что превратился в единое целое — приятно пахнущую, но непреодолимую стену. Поначалу Кузнецов походил по берегу туда-сюда, надеясь найти хоть какой-нибудь просвет, но вскоре сдался, вытянул из ножен меч и принялся безжалостно рубить ветви, пробивая хоть какой-нибудь проход.

— Хорошая практика, коли меча уже пару месяцев в руках не держал…

Увы, как не крепился фогтий, спустя полчаса он выдохся и вынужденно уступил свое место Комову. Следом встал Толя Моргунов, за ним — Игорь Чижиков. Так, ступая след в след и постоянно работая клинками, одноклубники продвигались вперед со скоростью примерно метр в минуту. К полудню все изрядно выдохлись и, обнаружив небольшую прогалину, представлявшую собой просто обширный выступ скальной породы, остановились на привал, попадав на устилающий камень сероватый мох. Из приятного было то, что мох оказался довольно мягким. Из неприятного — развести огонь и приготовить еду, или хотя бы вскипятить воды было невозможно: добыть хворост из окружающего кустарника не смог бы и сам Господь Бог.

— Блин, кажется попали… — сделал вывод Берч, поглаживая свой округлый животик. — Сколько там еще до Аренсбурга топать? Хоть до заморозков успеем?

— Солонины пожуй, на душе легче станет, — посоветовал Кузнецов.

— Ага, потом пить захочется. А нечего, — настроение Игоря стремительно ухудшалось. — И чего нас сюда понесло?

— Не скули, — поморщился Виктор. — Коли дело выгорит, станешь маркизом. Ты ведь хотел получить дворянский титул?

— А маркиз выше барона, или ниже?

— Маркиз — это маркиз, — Кузнецов, тяжело вздохнул, поднялся, подошел к окружающей прогалину стене можжевельника и снова принялся рубить колючие ветви. В таких ситуациях лучший способ руководства: личный пример.

Действительно, еще до того, как он окончательно выдохся ему на плечо положил руку Комов, и заступил на место фогтия. Теперь они работали без рюкзаков, возвращаясь для отдыха на камни. Какой смысл держать на плечах лишнюю тяжесть, если за час удается продвинуться едва на сотню шагов? Поняв, что они застряли здесь надолго, одноклубники поставили на скале палатки, белый орденский шатер, надули матрасы — лежать, так хоть на мягком. Вместо мяса и воды подкрепились взятыми в дорогу у гапсольского серва яблоками.