Люди меча - Александр Прозоров

Примерно через час послышался шорох береговой гальки — со стороны порта к стене приближался одетый в высокую бобровую шапку, длинную, до середины сапог, валянную епанчу, отделанную серебряным кружевом и украшенную коричневыми яхонтовыми пуговицами купец, с солидным, заметно выступающим вперед брюшком и длинной ухоженной бородой.

— Да уж, с немцем наших людей не перепутаешь, — усмехнулся дворянин, и громко окликнул: — Как вино, Илья Анисимович, сторговал?

— Не сторговал, добрый человек, — вздохнул купец. — Цену большую голландцы ломят.

— А сказывали, ты к венецианским торговцам ходил.

— И к венецианским ходил, и к немецкими, и к голландским. Подняли цену на вино схизматики окаянные, ни деньги скинуть не хотят.

— Чуют, наверное, что скоро им всем напиться захочется, — не удержался дворянин.

— А с чего бы это, добрый человек? — моментально насторожился купец.

— А с того, что не «добрый я человек», а Виктор Кузнецов. И у тебя, Илья Анисимович, посылка ко мне должна быть.

— Есть, коли должна, — понизил тон купец. — Да только тяжеловата в порту разгружать.

— Да и мне она в городе только мороки доставит, — оглянулся по сторонам Сапиместский фогтий. Может, за стенами лучше встретимся? Где-нибудь поблизости…

— Нехорошо поблизости, — покачал головой Баженов. — Стража береговая заметит, в контрабанде заподозрит.

— А мы выгружать ничего не станем, Илья Анисимович, — улыбнулся Кузнецов. — Мы сами к тебе поднимемся.

— Уговора такого не было…

— Так договоримся, — кивнул Виктор. — Тем паче, посылка эта нам здесь ни к чему. Она нам понадобится на Эзеле.

— На Эзеле? — купец задумчиво зашевелил губами. — Пожалуй, медь в слитках, сукно и кружева все-таки сторгую… А зеркал и кошельков и так хватит. Это с погрузкой день целиком уйдет… Давай так договоримся, господин кавалер: на восток от города, за большой бухтой мысок вперед выступает, от сторожевых башен берег закрывая. Ты с сотоварищи жди меня там завтра, после полудня. А как шлюпку спущу, зараз в нее садитесь, не медля. Много вас?

— Двадцать душ.

— Ну, коли волн на море не станет, за два раза перевезем, — перекрестился купец, развернулся и снова пошел в сторону порта: торговать медь, сукно и кружева.

Удалось Баженову купить в предчувствии неладного европейский товар, или нет, Кузнецов так и не узнал — но к оговоренному месту ладья пришла вовремя. С плеском шлепнулся в воду якорь, от борта отвалила лодка с двумя гребцами и торопливо направилась к берегу. Торопясь переправиться скорее, одноклубники набились в нее так, что вода не доставала до края борта от силы пару пальцев — но Бог миловал, добрались до судна нормально, и лодка вернулась за оставшимися воинами. На этот раз челн осел не так сильно, и Неля даже позволила себе на ходу пополоскать руки. Примерно через полчаса после того, как судно бросило якорь, последний из воинов «Ливонского креста» уже перевалился через борт, и Илья Анисимович с облегчением махнул кормчему:

— В море поспешай, Торокуша, от берега. Скрыться с глаз хочу, коли были такие, и поскорее.

Купеческая ладья, о которой одноклубники раньше судили только по картинам Рериха или силуэтам, проплывающим где-то на горизонте ввиду Березового острова, вблизи оказалась не просто большой — она поражала своими размерами. В длину она составляла, в привычных размерах, примерно два «Икаруса» типа тех, что возят пассажиров на оживленных маршрутах. В ширину — три «Икаруса». Борт возвышался над водой примерно на полтора человеческих роста, и еще на столько же уходил под воду. Получалось, что в ее трюмы без особого труда влезло бы пять-шесть железнодорожных вагонов какой-нибудь ерунды вроде леса или стиральных машин. А кроме того, поскольку никакие надстройки не предусматривались, купец имел возможность заставить грузом еще и всю палубу.

Зато насчет удобств для отдыха строители судна особо задумываться не стали. В двух помещениях, на носу и на корме, каждое метров пять в ширину и метра три в длину, сетчатые гамаки висели в три яруса — и все равно мест получалось примерно на треть меньше, чем требовалось для всей команды.

«Наверное, лишние спят на палубе», — решил Кузнецов, направляясь к купцу.

— На Эзель правим, Илья Анисимович?

— На него, куда же еще, — вздохнул Баженов. — Ты как, господин кавалер, место какое для высадки задумал, али просто куда-нибудь сойти хочешь?

— Куда-нибудь подальше от чужих глаз, — кивнул Кузнецов. — Там разберемся. А посылка где?

— В светелке моей. Ты, господин кавалер, ее пока не трогай. Негоже товар, что в сумах завернут, людишкам простым видеть. Спужаются понапрасну, в порту чужом ляпнут не подумавши. Не нужно, господин кавалер.

Кузнецов внутренне подготовился к долгому путешествию, однако еще до того, как он успел проголодаться, прямо по носу ладьи появилась темная полоска, которая очень быстро превратилась в низкий лесистый берег.

— Эзель, господин кавалер, — кивнул купец, — Море здесь мелкое, к берегу близко не подойти. Вы уж не серчайте.

— Да ладно, — кивнул Виктор. — Поселки ближайшие далеко?

— Не очень. Деревня Леси вправо верстах в пяти. Орисари верст десять влево. Коли Аренсбург нужен, то он на той стороне острова. По прямой верст тридцать. Но стражи береговой здесь нет. Берег большой, а людишек на острове живет мало. Можно не спешить.

На этот раз одноклубники усаживались в лодку всего лишь по четверо, забирая с собой рюкзаки. Вдобавок моряки спускали к ним по одной из посланных Росиным сумок — продолговатых и довольно тяжелых. А если к этому добавить, что до берега приходилось грести саженей триста, то становится понятно, что высадка затянулась до темноты.

— Вот, — прежде чем Кузнецов спустился в лодку, Илья Анисимович протянул ему довольно тяжелый мешочек. — Это главное. Да благословит тебя Господь, господин кавалер.

— Спасибо на добром слове тебе, купец, — Виктор спрятал драгоценную посылку за пазуху. — Прощевай. Не поминайте лихом.

Он спустился в лодку. Гребцы откинули веревочный конец, взялись за весла. Вскоре фогтий вместе с Нелей и двумя одноклубниками легко выпрыгнули на каменистый берег. Моряки, не задерживаясь, отвалили назад, торопясь вернуться на судно до наступления темноты — сумерки сгущались с пугающей быстротой.

— Ну, вот мы и на Эзеле, — подвел итог долгому путешествию Кузнецов. — Половина дела сделана. Осталось только этот остров покорить.

В темноте рассматривать вещи уже не стали, а кое-как разобрались с надувными матрасами и ковриками, и улеглась спать. Зато утром, еще до завтрака, принялись с интересом изучать, что за подарок подкинул им с собой мастер из «Черного шатуна».