Один день в Древних Афинах. 24 часа из жизни людей, живших там - Филипп Матисзак

дамбу. В общем, это работает. Сжимай здесь, кровотечение уменьшится, а мы тем временем закроем и перевяжем рану.

– А почему просто не оставить компресс на бедре, если это работает? – спрашивает Фек.

– Так не получится, понимаешь? Перевяжи слишком туго – и нижняя часть начнет отмирать, а затем гнить. Потому-то даже компресс ниже колена должен быть тяжелым, но не слишком тугим!

Гиппократ орудует ножом плавно, порой переворачивая его, чтобы не кромсать мышечные волокна острым лезвием, а отделять их друг от друга изящной рукояткой. Сейчас Фек ему не нужен, но ассистенту есть чем заняться: он сосредоточенно прижимает кулак к участку бедра, на который указывал Гиппократ. Ослабив давление, чтобы принять более удобную позу, Фек вызывает кровотечение у пациента и настоящий поток ругательств из уст Гиппократа. Теперь ассистент следит, чтобы не повторить подобной оплошности, а рабочие встают между врачами и зеваками, которые из кожи вон лезут, чтобы поглазеть на операцию.

– Кожу! – требует Гиппократ. Он с отвращением смотрит на поданный ему тонкий кусок. – Это что, кусок занавески из уборной? Пока я увлажняю рану уксусом, смой с этой кожи всю грязь и ту сторону, которая будет почище, смажь медом. Должно помочь… А теперь мы сформируем повязку в виде шапочки и наденем ее на покрытую кожей культю [49]. Мед защитит от инфекции, но, пока рана не заживет, она будет гноиться. Позже потребуется дренирование. Перевязываем рану крепко, чтобы не было отека: начинаем отсюда, так, чтобы верхний слой удерживал нижний. Делать надрезы нужно справа и слева, чтобы верх и низ каждого пояса можно было помазать смолой – тут и вот тут. Смола не даст повязке соскользнуть. А теперь уберите барабан колонны. Он нам мешает.

АМПУТАЦИИ

В Афинах, как и в большинстве греческих городов, вскрывать человеческие тела было запрещено. Анатомию изучали в основном по останкам людей, еоставленных на полях сражений и расчлененных любителями.

Греки понимали, что чистота предохраняет от инфекций, но ничего не знали об их возбудителях, поэтому не стерилизовали медицинские инструменты. Как следствие, ампутация конечностей производилась только в исключительных случаях вроде описанного в этой главе. Обычно не ампутировали даже серьезно искалеченные конечности; вместо этого предпочитали ждать, пока они сами отвалятся в результате гангрены. Велика ли была вероятность выжить после этого, нам неизвестно.

Гиппократ встает, выгибая затекшую спину. Повернувшись к старшему рабочему, он объясняет, что мальчик либо очнется в течение часа, либо не очнется вообще. До заката ему можно будет только пить воду маленькими глотками. После этого ему потребуется такой же уход, как тяжело раненному гоплиту. Повязку следует менять каждые три дня, пока рана не перестанет кровоточить. Если она загноится, нужно будет отрезать отмирающую плоть выше колена, пока оно не отделится от кости. Первые пять дней мальчик должен оставаться в постели. Культю лучше слегка приподнять. Когда кровотечение прекратится и отек спадет, больной сможет сесть.

Гиппократ указывает на сосуд. Фек льет воду на его окровавленные руки. Рабочие горячо благодарят Гиппократа, но он отмахивается:

– Моему коллеге, разумеется, нужно заплатить за потраченное время. Что до меня, считайте это подарком одному из афинских граждан.

В отличие от Фека, Гиппократ достаточно богат, чтобы не работать. В его случае медицина – это действительно не ремесло, а призвание. Он вытирает руки тканью, оставшейся от перевязок, и тут вдруг кое о чем вспоминает.

– Вообще-то, – говорит он рабочему, – вы можете оказать нам услугу. Пока мы убираемся, пошлите кого-нибудь к лотку с выпечкой на Агоре, тому, что у выхода, рядом с монетным двором. По пути сюда мы потеряли наши яблочно-медовые пирожные. Принесете нам обоим еще по два?

Пятый час дня (10:00–11:00)

Домохозяйка встречается с любовником

Гость, прибывший в Афины издалека, мог бы предположить, что жены местных высокопоставленных чиновников избавлены от необходимости заниматься работой по дому, например, носить воду из источника. Все дело в том, что большинство приезжих не понимают, как функционирует афинская демократия. Большинством греческих городов управляют богатые аристократы. В Афинах стать членом городского совета может любой ныне здравствующий гражданин мужского пола.

Система ротации устроена так, что практически каждый мужчина, имеющий афинское гражданство, хотя бы раз в жизни получает какую-либо государственную должность. Буле (руководящий орган афинского народного собрания) состоит из 500 членов, которые сменяются каждый год. Возможность продления полномочий для них не предусмотрена. Действующий член буле – важная персона. Обычно он заседает в одной из множества комиссий, осуществляющих контроль за повседневной жизнью города, деятельностью чиновников и расходованием средств, выделяемых на содержание флота или, к примеру, общественных зданий.

Супруг Тимелы заседает в комиссии, где обсуждаются вопросы внешней политики. Резолюции этой комиссии выносятся на рассмотрение народного собрания и, если оно за них проголосует, получают силу закона. Таким образом, хотя супруг Тимелы – всего лишь управляющий имением, человек из низшей прослойки среднего класса, в настоящее время он играет важную роль в разработке афинского внешнеполитического курса. А пока он занят этим, Тимела носит воду из источника.

Афинскому домохозяйству требуется немало воды, ведь она используется для уборки, приготовления пищи и мытья посуды. У богачей есть собственные фонтаны, расположенные прямо во внутренних двориках их домов; остальным горожанам приходится черпать родниковую воду из общественных источников. Никто в здравом уме не набирает воду из Эридана – небольшой речки, на территории города превращающейся в открытую сточную трубу. Даже скот из нее не пьет.

Носить воду Тимеле помогает их с мужем единственная рабыня. Хотя гидрии – кувшины, использующиеся для переноски воды, – довольно тяжелые, хозяйке нравится это занятие: оно позволяет ей гораздо чаще покидать дом. Муж Тимелы предпочел бы, чтобы она жила жизнью афинской аристократки, мир которой ограничивается порогом ее дома. Эти женщины бывают в городе только в дни религиозных праздников; иногда они гостят друг у друга, но перемещаются между домами лишь в сопровождении охраны, надевая тяжелые покрывала.

К счастью для Тимелы, из-за нехватки рабынь ей приходится самой ходить за покупками, выбрасывать мусор и, разумеется, носить воду. Прямо сейчас они с Фотидой – так зовут единственную рабыню – стоят в очереди к источнику Эннеакрун. Он находится у подножия храма