Тасмин - Александр Операй
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я видела пару раз, как Марья сливает отцовское вино из бокалов после гостей. Она любит выпить.
— Ведьмин кот страшный. Он всех пугает. Вот и доводит служанок до пьянства.
— Тебе бы лучше молчать, Катерина. Твой новый жених на внешность немногим лучше Исмата. И котик теперь только мой. Нет у нас больше ведьмы. Мы с ним остались одни на всем белом свете.
— Фууууу! Как ты можешь сравнивать мужчину с деньгами и крысолова с помойки. Кстати, о птичках. Отец тебе уже говорил?
— Он по утрам молчалив. Несварение или изжога. Обычное дело.
— Тогда это будет сюрпризом!
Катерина смеется.
Она прикрывает рот рукой, будто ляпнула что-то крайне неприличное и ненароком раскрыла чужие секреты.
Девушки сидят в саду за домом барона.
Весна в самом разгаре. Все цветет и щебечет. Всюду розы и маргаритки. Рядом с фонтаном скамейка. Дорожка из желтого кирпича уходит под стену замка. Кусты можжевельника тянутся к Солнцу.
Деревья качаются на ветру. Они здесь другие. Молчаливые и спокойные.
Даутцен говорит едва слышно:
— Жаль, что Ирен больше нет с нами.
— Не вини себя.
— Я бросила вас одних на дороге в Затонувшем лесу. Надеюсь, ты простишь меня снова.
Катерина открывает рот да так и сидит, пялясь во все глаза на Даутцен. Она качает головой и хмурится, пытаясь разглядеть в незнакомке свою старую подругу.
— Ты изменилась!
Даутцен пожимает плечами.
— Ну! Кто он? Мой Бог! Ты закрутила интрижку с самим Линдеманном? Вот из-за чего рухнул тот замок!
Девочка снова пожимает плечами.
Теперь она так делает часто. Ей хочется быть похожей на Тасмин. Она носит черное. Читает книги по медицине. Интересуется травами и зельями. Всюду таскает за собой кота и разговаривает с ним, как с человеком.
Катерина думает, что ее подруга сошла с ума. Сбрендила. Стала блаженной. Кто-то сделал с ней нечто плохое. Избил или что хуже. Может быть эта ведьма, которая убила свою мать королеву и брата, а за одно и сожгла всех во дворце Линдеманна, наложила на Даутцен проклятие. Днем и ночью оно тянет из девочки жизнь. Даутцен не ест и не спит. Она теперь только кожа да кости в траурном платье черного цвета. И еще этот мерзкий, ужасный котяра, который пьет кровь!
— Лорд Линдеманн получил по заслугам.
— Да. Хороший был человек.
Даутцен бросает на Катерину испепеляющий взгляд.
Она бы могла многое ей рассказать. Поделиться с ней болью. Она хочет кричать.
ЛОРД ЛИНДЕМАНН БЫЛ ДЕРЬМОМ!
ОН УБИЛ МОЮ ТАСМИН!
Но Катерина не тот человек, которому можно открыть свое сердце. Она как цветок в саду Михаила. Нежный, красивый. Ни слез, ни печали. Только радость под Солнцем. Вечный ребенок, который лишь на миг узнал, что когда-то умрет. И поспешил все забыть.
Даутцен видит, как ветер гуляет в кронах молоденьких вишен. Они скрипят и сыплют на землю ветки, листву и цветы. Они напоминают Даутцен о деревьях в Затонувшем лесу и о том, что сейчас лежит в ее спальне, спрятанное от посторонних глаз под кроватью.
— Мне нужно идти.
Девочка оставляет подругу и уходит в сторону дома.
Она похожа на тень, которая скоро исчезнет. Солнце в зените.
Катерина пытается догнать подругу, кричит слова утешения, но огромный, разжиревший на курицах кот преграждает ей путь. Он появился из воздуха. Пришел в сад из ниоткуда. Его зеленые глаза горят адским огнем.
— Мяу?
— Сгинь, нечистая сила!
Катерина перебирается по мостику на другую сторону сада, но Даутцен пропала. Она будто ушла в другой мир.
2
Ужин с родителем.
Что может быть хуже?
Кот-оборотень под столом, который все время требует мяса!
Настоящее зло, лежащее в спальне под кроватью, которое когда-то было матерью твоей близкой подруги.
Мысль о том, что Тасмин мертва и ее не вернуть.
Даутцен пожимает плечами и глотает безвкусную кашу.
Жизнь полна всякой всячины. В основном не очень веселой. Такая же пакость, как перловка в тарелке. Или салат с сельдереем.
Хотелось бы встать и уйти. Просто взять и исчезнуть. Сделать шаг на встречу судьбе. Это ведь просто. Тасмин вытворяла такие трюки даже не моргнув глазом. Берешь и идешь, а реальность тянется следом. Она изгибается, меняется и превращается в другой дивный мир.
Может быть Даутцен не способна творить чудеса, перемещаться во времени и пространстве, воскрешать мертвецов, сжигать королей и замки, но она знает чего хочет.
Девочка прячет в рукав платья столовый нож. Он не слишком острый, но вполне подходит для того, чтобы вынуть кляп из прогнившего черепа.
Михаил не замечает перемен в дочери. В последнее время у него много дел. После смерти Бледного королевство трещит по швам. Куча народу хочет сесть на престол. Все быстро сваливается в одну большую яму помоев, из которой вот-вот потечет гражданская война.
Михаил ищет союза с соседями. Его армия и казна слишком малы, чтобы противостоять нашествию смуты из Эфраима. Каждый день он получает требования от разных господ срочно явится туда или сюда и примкнуть к будущему королю. Некоторым жажда власти совсем застилает глаза. За весь месяц Михаил нашел лишь одно предложение действительно приемлемым для себя. И теперь он должен озвучить его своей дочери.
Что может быть хуже?
Даутцен еще молода.
В этом черном платье она выглядит совсем маленькой девочкой, которая все еще играет в куклы и нежно любит отца. Внешность, как водится обманчива. Не верь глазам Михаил.
Какое-то время дочь и отец едят в тишине.
Даутцен украдкой бросает под стол куски мяса. В последнее время она ест только овощи да каши. Перед ее мысленным взором слишком часто встает образ Тасмин, распятой на столбе посреди площади в замке лорда Линдеманна. От этого зрелища ей снятся кошмары.
Кот Исмат трется о ноги Даутцен.
Девушка гладит его по голове и зовет к себе на колени, но зверь лишь пучит глаза. Он теперь слишком тяжелый, чтобы с легкостью запрыгнуть на такую огромную высоту. Поэтому Исмат решает просто упасть на пол и дрыхнуть там на башмаках у Даутцен.
Михаил неестественно кашляет на весь зал. Вроде как подавился.
Он говорит:
— Ты ведь уже не ребенок?
Даутцен молчит.
Это очень странный вопрос.
— Мне четырнадцать лет.
Михаил покраснел. Порою так трудно задать нужный вопрос. Вот если бы Аннека была жива, ему бы не пришлось обсуждать с дочерью все эти грязные и неприличные женские дела. Почему у них там все не так, как у мужчин? Впрочем, Михаил не уверен смог бы
