Отель «Нантакет» - Хильдебранд Элин

Добавлю, что «Лазурный бар» был просто прекрасен. Там приятно ужинать даже в одиночку, и я приходила туда каждый из трех вечеров. Мои комплименты шеф-повару!

Когда Лизбет пришла на работу шестнадцатого июня, первое, что она увидела, открыв электронную почту, — этот отзыв, пересланный ей Ксавьером. Конечно, она могла и сама проверять «ТурСплетни», но у нее было слишком много дел в самом отеле. К тому же рабочий день Ксавьера начинался на пять часов раньше — несправедливость часового пояса.

Вместе с отзывом Ксавьер отправил ей собственный комментарий.

Доброе утро, Элизабет!

Прочитав отзыв, я проверил расписание смен и выяснил, что администратором, упомянутым в отзыве, были вы, а швейцаром — Рауль Вассерман-Рамирес. Думаю, мне не нужно напоминать, что вы, как управляющая, должны строго соблюдать наши высочайшие стандарты гостеприимства. В отеле не так много гостей, и я побуждаю вас уделять как можно больше внимания каждому из них. Автором этого отзыва могла быть сама Шелли Карпентер! Не забывайте о пяти ключах, Элизабет! Пять ключей! Ксавьер Дарлинг

Лизбет начинала тихо ненавидеть Ксавьера Дарлинга. Да как он смел осуждать ее, сидя в своем Лондоне, пока она просто по уши тонула в делах! Он даже расписание смен посмотрел — возомнил себя Большим братом. Еще чего! Увещевания по электронной почте не помогут Ксавьеру впечатлить ни Шелли Карпентер, ни ту вторую женщину, кем бы она ни была. Лучше бы помог Лизбет найти больше сотрудников и привлечь гостей! И с какой стати он продолжал называть ее Элизабет, хотя она просила его так не делать?!

И все же, несмотря на возмущение, Лизбет чувствовала вину и ответственность за случившееся. Та женщина — Фрэнни Йейтс из Траппа, штат Пенсильвания, — прибыла в отель на три часа позже окончания заселения не по своей вине: рейс перенесли из-за тумана. И к тому же появилась во время чрезвычайной ситуации, случившейся из-за Ванды Марш.

Дети семейства Марш чувствовали себя в отеле как дома. Луи каждое утро и вечер спускался в холл с расчесанными на пробор чистыми волосами, в застегнутой на все пуговицы рубашке поло и в забавных маленьких очках. Он садился за одну из шахматных досок и начинал играть сам с собой, ожидая, когда кто-нибудь из гостей обратит на него внимание и присоединится. Луи всегда выигрывал. Он успел стать местным феноменом — шахматный гений, которому нет и семи лет, из холла отеля «Нантакет»! Один из гостей, мистер Брэндон из номера триста один, даже упомянул Луи в отзыве на «ТурСплетнях». «Так здорово было каждое утро играть в шахматы с этим мальчиком, попивая кофе „Ямайка Блю Маунтин“, сваренный в перколяторе!» Пожалуй, Луи был первым кандидатом на премию в тысячу долларов.

Ванда же с радостью исследовала отель. Она всегда носила с собой один из детективов о Нэнси Дрю. Девочка читала их в хронологическом порядке, и из двенадцати купленных ее матерью частей (до «Тайны старого дуба») — она была уже на девятой («Знак витых свечей») — оставалось не так уж и много. В последнее время Ванда часто брала с собой блокнот на спирали и простой карандаш — хотела написать детектив о девочке-сыщице по имени Ванда Марш. Она постоянно спрашивала сотрудников и гостей отеля, не замечали ли они что-то странное и не знали ли каких-то секретов этого места. Однако пока ей удалось обнаружить только тайну исчезающих круассанов с миндалем. Никто не понимал, почему испеченные Беатрис круассаны, наполненные миндальным кремом, так быстро исчезали во время завтрака и почему никогда не делали вторую партию.

Кимбер Марш, в отличие от своих детей, тяжело привыкала к жизни в отеле. На третьи сутки пребывания она спустилась в холл в час ночи. Лизбет все еще была на стойке регистрации.

— У меня хроническая бессонница, — объяснила Кимбер.

Лизбет еле сдержалась, чтобы не попросить ее поменяться: Кимбер бы осталась за стойкой регистрации, а Лизбет бы пошла в номер сто четырнадцать и поспала на кровати императорского размера.

Кимбер налила себе огромную чашку кофе (кофе?) и прислонилась к стойке, явно в настроении поболтать. «Что ж, хорошо, — решила Лизбет. — Хотя бы не засну в оставшийся час смены».

— Муж ушел от меня к нашей няне, которая сейчас ждет от него ребенка. Скажу вам честно: сработало как будильник. — «Да, вы мне уже рассказывали», — подумала Лизбет. В ее жизни тоже случился такой «будильник», но ей не хотелось делиться с Кимбер Марш историей о расставании с Джей-Джеем. По крайней мере, не сейчас: Лизбет так устала, что боялась расплакаться в процессе. — Этим летом я хочу провести время с детьми, — продолжала Кимбер. — Я постоянно была в командировках и почти с ними не виделась. Они всегда были с Дженни — няней. Честно говоря, понимаю, почему Крейг ушел к ней. Я редко бывала дома, вот она и заняла пустое место: стала заменой матери и жены. Поэтому дети постоянно заняты один чтением, другой шахматами — у них в жизни недоставало кое-чего, а именно меня. — Ким отпила кофе и наклонилась вперед, забирая со стойки один из экземпляров «Лазурной книги». — С завтрашнего дня я стану хорошей матерью. Обойду с детьми все места из этого путеводителя.

На следующий день, в четверг, Кимбер с детьми и собакой отправились на долгую прогулку по Тапанси Линкс. Затем они сходили на мастер-класс в детском центре «Барнабис», пообедали в «Самсинг Нэчурал» и провели остаток дня на Детском пляже. Однако уже в пятницу все было как прежде: Кимбер устроилась на шезлонге у бассейна с книгой, Луи играл в шахматы в холле, Ванда опрашивала гостей отеля, а Даг гулял с Зейком. В субботу Кимбер и вовсе не выходила из комнаты до самого вечера. Затем она спустилась в холл с ноутбуком и сказала, что будет писать мемуары. «Ладно!» — подумала Лизбет. Хотя бы так Кимбер сможет присматривать за детьми: они тоже были в холле и занимались каждый любимым делом. Ванда уже дочитывала двенадцатую книгу о Нэнси Дрю.

И все же Лизбет удручало, что семья провела весь день в отеле. Конец июня был лучшим временем туристического сезона на Нантакете: небо было голубым, солнце — ярким, цвели вишня и сирень, и жары и влажности, которые должны были прийти в июле и августе, пока не было. К ее радости, в воскресенье Кимбер вспомнила о своем намерении проводить время с семьей и отвела детей на ферму «Бартлетт» собирать клубнику. Ванда с гордостью принесла обратно полную литровую коробочку ярко-красных ягод. Лизбет была довольна тем, что семья куда-то съездила, но представила, как тяжело будет отстирать клубничный сок с коврика и белоснежного постельного белья. Она предложила помыть клубнику и дать детям полакомиться ей с мягким ванильным мороженым в комнате отдыха для персонала.

Автомат с мороженым впечатлил и Ванду, и Луи.

— Вырасту — буду работать здесь! — заявила Ванда.

Все шло хорошо вплоть до ночи. В десять пятнадцать, когда Лизбет уже клевала носом (она седьмой день подряд работала на две смены), в холл влетела Кимбер Марш, что называется, в состоянии истерики.

— Ванда не в номере! Вы ее не видели? Вы не знаете, где она? — чуть ли не прокричала женщина.

— Нет, — ответила Лизбет.

Она спешно обыскала холл, проверила любимое кресло Ванды, заглянула под рояль (по неизвестной причине девочка иногда любила читать, лежа под ним). Ванды нигде не было.

— Давайте в комнате отдыха посмотрю, — предложила Лизбет. Даже ее каждый день манил автомат с мороженым, что уж говорить о ребенке?

Однако и в комнате отдыха девочки не оказалось.

Лизбет позвала Рауля и попросила его обыскать отель этаж за этажом. Кимбер спросила, нельзя ли выпустить из номера Дага: она была уверена, что тот непременно учует Ванду. Лизбет замешкалась: не хотелось, чтобы по коридорам отеля разгуливал питбуль, — но ситуация была чрезвычайной: восьмилетний ребенок пропал в четверть одиннадцатого. Лизбет согласилась.

Рауль проверил оздоровительный центр и позвонил Лизбет — Ванды не было и там.