Страж Каменных Богов - Владимир Свержин

Но Тимур не спешил. Куда торопиться? День за днем наблюдая за Михой, он вслушивался в громогласные речи, выискивал лазейку, через которую удалось бы добраться до его сознания, заставить принять истину во всей ее суровости и красоте.

Бурый склонился над Тимуром. Тот попытался было приподняться на локтях, но воин махнул рукой:

– Лежи, не напрягайся. – Он присел рядом и улыбнулся добродушно, как свойственно большим и сильным людям. – По-прежнему болит?

– Болит, – со вздохом сознался Тимур.

– Это ничего, – заверил Миха. – Это поправимо. Братка сказал, ты изрядно дрался, под пули только зря сунулся. Ну, в бою всяко бывает. Как говаривал Старый Бирюк, и на старуху бывает проруха. Тем паче ты не боец, а караванщик, что с тебя-то взять?

Тимур прикрыл глаза, стараясь не выдать себя. Но Миха что-то задумал, и его трудно было отвлечь.

– Ничего, не унывай, сейчас мы с тобой тут повозимся, а как встанешь на ноги, я стану тебя учить. Оно и караванщику боевое умение лишним не будет. Тем паче сейчас пойдем Эргезу горло рвать – всякий боец на счету.

Не особо церемонясь, Миха подхватил раненую ногу Несокрушимого, вытащил из ножен висевший на поясе клинок и одним ловким движением взрезал длинную тряпичную полосу, которой было перевязано пулевое отверстие.

– Порядок, – оценив увиденное, с довольной улыбкой заверил он. – Понемногу начинает затягиваться. Славно, славно. Ну вот, сейчас мы это дело ускорим.

Он слегка толкнул приподнятую голову Тимура, и тот едва не врезался затылком в деревянную распорку носилок.

– Ты лежи, парень, не беспокойся, я знаю, что делаю. На что там глядеть, все равно ничего не углядишь. Ты, главное, не зажимайся. Так заживление легче пойдет. Пока суд да дело, расскажи лучше, ты сам-то Эргеза видел? А то братка мне о нем все уши прожужжал, мол, хуже него врага на свете нет и прежде не бывало. Изничтожим его – мир в единый миг станет лучше.

– Доводилось видеть, – будто нехотя, сознался Тимур. – Хотя и не так уж близко. Кто я и кто он?

– И что, такой ужасный?

– Я бы не сказал. Суров, это верно, но справедлив.

– А говорят, он людей огнем сжигает, – лениво пророкотал Бурый, проводя открытой ладонью над едва начавшей затягиваться раной.

Раненый почувствовал, как по ноге расползается приятное тепло, только края раны начинают зудеть и нестерпимо хочется почесаться.

– Э-э-э! – заметив рефлекторное движение руки «пациента», насмешливо пробасил Миха. – Будешь щупалками двигать, руку к уху примотаю! – добродушно пообещал он. – Лежи, не дергайся, чесать нельзя. Расчухаешь, грязь занесешь, рана загноится. Так что с людьми-то? Зачем он их палит? – не прекращая водить руками над раной, спросил целитель.

– Вера Пророка учит, что слово Божье, пришедшее в мир через посланного Небесами Аттилу, очищает и открывает правоверным ясный путь, ведущий в светлый мир грядущего. Там сияет ласковое солнце, там растут сады и плещутся синие волны о теплый желтый песок. Те же, кто отвергает истину и видит устрашающее пламя в солнечных лучах, обречены стать пищей для огня.

Смрадный дым, который возносится от горящей плоти, есть очистительная жертва чистому духу, ибо спасительное пламя не просто жжет, а освобождает от скверны телесной, – пустился в разъяснения караванщик. – Перерождение дает последний шанс упорствующим иноверцам. Хотя заблудшие и не войдут вместе с Пророком в Царство Света, в новом рождении они смогут обрести истину. Для злокозненных же, упорствующих в ереси своей и подбивающих к смуте других, пламень земной обратится навечно в огонь духовный. Даже после смерти, без дня и ночи, без сна и отдыха, будут враги истинной веры вкушать черствый хлеб страдания и утолять жажду солью пролитых в раскаянье слез. – Тимур замолчал, прикидывая, не слишком ли открыто провозглашает постулаты веры. – Во всяком случае, так они утверждают, – с деланым равнодушием пожал он плечами. – Как уж там на самом деле, не мне судить. Мы, торговцы, и с людьми, и с богами в ладу, всем готовы быть полезными.

Миха согласно кивнул, должно быть, припоминая годы, проведенные в боях и странствиях в ту пору, когда они с Лехой были еще обычными стражами караванов.

– Так, говоришь, Эргез не зверюга? – задумчиво произнес он.

– Эргез сильный правитель, – ответил караванщик. – Пожалуй, суровый. И, как это бывает у любого правителя, у него есть враги. Так уж устроен мир. Для всех хорош не будешь. Но, чем пытаться убить Эргеза, лучше прийти к нему с миром. Коли что непонятно, спросить прямо в глаза. Может, оно и небезопасно, зря говорить не стану. А дойти, уничтожить и вернуться живыми еще удастся ли?

– Это да, – задумчиво согласился Миха. – Ладно, давай свою руку. Уже к вечеру сегодня будешь ковылять и рукой немного двигать. А дня через три и на коня сядешь как новый. – Он размял ладони, встряхнул их, возвращая занемевшим пальцам ток крови, не касаясь раны, провел широкой пятерней над простреленной рукой раненого и еще раз повторил: – Это да. Но только без боя как до него дойдешь? Вокруг войска, небось сотня сотен.

– Нет, меньше, – отмахнулся Тимур. – А знаешь, Эргез высоко ценит храбрых и сильных воинов. Если хочешь, могу стать посредником. Я не забываю добра и не люблю быть должен. Послушай, что я скажу: властитель правоверных знает меня еще по старым торговым делам моего отца. Если пожелаешь, я замолвлю слово за тебя и за твоего побратима.

Тимур сделал вид, что на миг задумался, затем продолжил:

– Сделаем так: приобретем еще нескольких коней, мулов, загрузим каким-никаким товаром и подадимся в ближайший торговый город. Вы будто оставшиеся стражи каравана, я его хозяин, остальное – о, горе мне, горе! – в дороге утрачено. Так и без сражений шаг за шагом дойдем до места, а там уж и с наследником Пророка сумеете повидаться. В этом я хоть чем могу поклясться!

– Спасибо, добрый человек! – Лицо Бурого расплылось в задорной улыбке. – Славный план.

Тимур кивнул в ответ. Еще бы, не славный! Он уже в красках представлял себе, как приводит этих недотеп прямо к походному дворцу Эргеза, проведя с таинственным видом «остатки каравана» через посты и засады, чтобы подарить драгоценный трофей наследнику Пророка. Награда, уж во всяком случае, не заставит себя ждать.

Это только для врагов властитель правоверных жесток. А для верных – кто может быть справедливее и щедрее, чем он, и в каре, и в награде?! Правда, Атиль в этом случае так и не доберется до своего отца, но ньок-тенгер все равно заставит отступника выполнить приказ.

– Славно, славно ты придумал! Я вот братке все досконально перескажу, а то он ишь удумал: идти невесть куда в горы, в какой-то старый Бунк. А все отчего? Оттого, что женщина его этот Бунк во сне увидела! Совсем от нее голову потерял! Что нынче в том Бунке искать? Там еще до Того Дня войско прошло, так что ныне и крысе поживиться нечем. Взбрело ему в голову, что туда за ним Эргез прибежит, и все, хоть кол на голове теши! – Миха сделал еще легкое движение ладонью над раной. Тимур с удивлением чувствовал, что боль унимается, еще немного, и он действительно сможет ходить и вполне сносно держать в руках оружие.

«Пожалуй, этого тупицу полезно иметь на своей стороне. Лешага ему доверяет как себе. А он, похоже, язык за зубами держать не умеет. Через него все досконально выведать удастся без лишнего шума. Стало быть, старый Бунк… Знать бы еще, что именно видела Лил?! По описанию похоже на Врата Барсов, но так ли это? Ладно, пока подлечусь, подожду, что ответит Лешага на мое предложение, а там буду решать. Но если трюк с ограбленным караваном не пройдет, придется срочно исчезнуть, предупредить властителя правоверных. Конечно, можно отправить птицу. Но о голубях прознал чешуйчатый, а значит, считай, о них известно и его хозяину».

Судя по тому, что его не пытают, никто особенно не интересуется Эргезом и его планами. Значит, Атиль по-прежнему верен, не сорвался с крючка. Но что, если это лишь игра?

– О, а вон и Лешага возвращается! Ишь ты, зай-цев наловил. Дело хорошее, сейчас зайчатины нажарим. Отлеживайся покуда. – Бурый встал и направился к побратиму. «Хорошо бы узнать, поверил ли поганый лазутчик, что я такой наивный? – шагая, думал он. – Если да, еще чуток лечения – и он даст деру, чтобы известить Эргеза о наших планах. Доброго ему пути! Нам с Лехой пройти в лесу по следу легче, чем в Трактире по улице».

Седой Ворон остановился. Он шел почти наугад, смутно представляя, куда держит путь Лешага. Верхним зрением он владел, пожалуй, лучше всех в этом мире, но, сколько ни оглядывал буреломные чащи, маленького отряда не нашел. Он мог видеть, как движутся в сторону Крыши Мира Чингиз с Двузубым. Его молчаливый воспитанник освоил многое из того, что знал и умел Библиотекарь. Теперь же ему надлежало сдать, быть может, самый непростой в жизни экзамен. Экзамен, где возможны лишь два результата: отлично – победа, какой бы ценой она ни досталась, или верная смерть. Хранитель Знаний двигался в стороне от своего помощника, медленнее его, однако верхнее зрение позволяло не терять путешественников из виду.