Долгое прощание с близким незнакомцем - Алексей Николаевич Уманский

что начальник, вернувшись из маршрута, обычно ничего не готовит — для этого в партии есть или повар, или дежурный кашевар. Что ж тогда у «промысловика» останется на писание? Разве что дни особо непроглядного ненастья или пурги. Сколько таких дней бывает в году? В разных местах, конечно, по-разному, но уж никак не больше ста. Если в каждый такой день успевать написать 10 страниц (что очень сомнительно), то это максимум 1000 страниц в год, а вернее — 500. В два года — 1000. Значит, полторы тысячи должно хватить за глаза. Но и это весит прилично. Кроме письменных принадлежностей могут понадобиться и элементарные чертежные: циркуль, линейка, угольники, транспортир. Нужны компасы в каждую рабочую одежду, то есть с учетом запасных — штук 6–7. Нужны штангенциркуль, рулетка. Итого, приборы и «культура», пожалуй, потянут на полсотни килограммов. Обалдеть! Но ведь я действительно хочу быть не только охотником и собирателем. Я хочу еще и что-то отдавать! Можно ли в таком случае строго экономить на этом? Похоже, что нет. Я уж не говорю о том, как хорошо было бы иметь радиостанцию для связи с кем-то в «жилухе», — это в моем случае нереально. Да и лучше внимания к себе не привлекать. И вообще, где бы я достал «подъемную» радиостанцию и питание к ней? Нет, об этом лучше не думать. Тем более, что люди, ничем не хуже меня, работают в тайге вне какой-либо связи с миром. Так почему я, решивший как следует пожить в их шкуре, должен заботиться о приобретении того, чего у них отродясь не было? Нет, тут уж надо играть только по общим правилам. Тем более, тебя никто не посылает в тайгу на промысел и, следовательно, даже номинально не отвечает за тебя. Хочешь, умеешь — живи. Не хочешь, не умеешь — нет. Tertium non datur. С этим заклинанием на латинском языке и отправляйся в новую сферу бытия. Сибирь такую латынь отлично понимает. Укладывай свои сотни килограммов в десятки рюкзаков. Запомни только, что ты еще не положил ничего съестного, что, конечно, очень остроумно, учитывая хорошо тебе известную особенность зверя, птицы и вообще любой дичи не попадаться на глаза, когда она особенно необходима. Что будешь есть? Чем будешь питаться, писатель? Ведь даже нормальные промысловики (которые без кавычек) берут на весь сезон запас сухарей, сахара, чая, соли, круп. А что это значит в переводе на твой цифровой язык?

Если не вдаваться сходу в подробности и просто положить на каждый день по полкило продуктов (а это совсем немного, учитывая условия жизни), то на два года надо брать 365 кг. Вкупе с «барахлом», которое весит в общей сложности… 250 кг без бензопилы «Дружба» или 300 кг с пилой, это будет около 700 кг. Порядок величины тот же самый, о котором сообщал Кудусов.

С таким грузом особенно никуда не разбежишься без посторонней помощи. Самое лучшее было бы как-то договориться с пилотом вертолета — он бы подбросил точно, куда надо, или почти. Но пилоты — народ капризный. Никто наперед не скажет, ради кого или чего они согласятся нарушить строгие инструкции органов, никого, никогда, ни в какие заранее не дозволенные ими места не доставлять. Хорошо бы нашелся среди них мой благодарный читатель или однокашник по летному училищу близко знакомого мне пилота полярной авиации. Или пилот, который знал бы моего однокашника-геолога. Словом, такое дело требовало неформального подхода и неформальных отношений. Иначе зачем им рисковать своими летными правами? Разве что ради денег. А денег у меня на такие расходы то ли хватит, то ли нет… Даже рекогносцировки должны были обойтись в немалые суммы. Что же тогда говорить об основном предприятии — или авантюре, — стратегию и тактику которой я сейчас и должен был выработать в наиболее реалистическом виде, иначе всем моим планам и начинаниям грош цена, несмотря на все понесенные затраты.

В общем, разведке в двух намеченных местах надо было уделить основное внимание. Лучше всего было бы произвести ее не только летом, но и зимой, то есть в ближайшие два месяца, не позже — чтобы посмотреть, в каких падях идут лавины, где с этой точки зрения безопасно обосноваться, а где — нет. Но это казалось совершенно неосуществимым. Так что оценивать лавинную опасность разных участков придется на глазок летом. В общем, кое-какие представления на этот счет у меня есть. Не зря мастер тянь-шаньских горнолыжных трасс Гулин показывал и объяснял, что откуда и почему может грозить срывом лавины зимой, прямо на склонах Анадырского хребта. В дополнение к этим урокам я получил некоторые знания и на Кавказе — из разговоров с альпинистами — спасателями и горнолыжными инструкторами, и не только. Бывало, крупные лавины сходили со стенных участков прямо на моих глазах. Зрелище устрашающее и подавляющее. Браваду оно вышибет из любого.

Ясно, что ставить дом на возможном пути схода лавины может только идиот. Тем не менее ставить его все равно придется где-то в пади, недалеко от воды, хотя именно на дно долин в конце концов и выносит лавины. Рядом должен стоять высокий лес и почти со всех сторон ограждать зимовье, чтобы его не было видно даже почти вплотную и чтобы крыша не бросалась в глаза с воздуха. Желательно, чтобы ягодники находились рядом. И чтобы поблизости не было признаков полезных ископаемых. Не хватало, чтобы после визита какого-нибудь коллеги-геолога сюда направилась разведочная партия. Да, если вспомнить о последствиях открытий моих коллег, поневоле усомнишься в пользе для Земли, соотечественников и всего человечества моей прежней профессии. Кто пришел по следам таких знаменитых геологов, как Билибин, Урванцев, Чернов? Специалисты ГУЛАГа во главе бессчетных дивизий и армий зеков. Превратить в страшную, гиблую каторгу любое прекрасное место на Земле особых усилий не составляет. Сгубить ландшафт, воды и недра очень просто. Именно это произошло на Калыме вслед за открытием золота Билибиным, на Таймыре после открытия полиметаллических месторождений Урванцевым, в Коми после открытий угольного бассейна Инты и Воркуты Черновым. Всюду возникали зоны, окруженные колючей проволокой, шахты, прииски, обогатительные предприятия. Вырубалась тайга. На месте райских полян появлялись мертвящие отвалы и кладбища с безымянными могилами. Воздух жизни превращался со временем в смертоносную газовую смесь. Виноваты были эти геологи? И да, и нет. Да, потому что не могли не знать, что они — пионеры безобразной промышленной экспансии. Нет, потому что не они организовали процесс добычи полезных ископаемых по самой дешевой и самой неэффективной каторжной технологии, к тому же и самой разрушительной и грязной. Билибину и Урванцеву хотя бы отчасти повезло — именем первого назван город на Малой Аное, точнее на его притоке