Приобщение - Владимир Шарапановский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 6
Волчица ты, тебя я презираю.
К любовнику уходишь от меня.
К Птибурдукову от меня уходишь.
К ничтожному Птибурдукову нынче
Ты, мерзкая, уходишь от меня.
Так вот к кому ты от меня уходишь!
Ты похоти предаться хочешь с ним.
Волчица старая и мерзкая притом.
«Золотой телёнок» И. Ильф и Е. Петров.
Интерлюдия
Квартирка в другом районе столицы.
А наутро Федор Александрович сидел бледный и зелёный на полу возле белого друга, одной рукой приобнимая его. Его постоянно тошнило, и он горевал, толком не осознавая, отчего так напился? На душе было муторно, а во рту мерзко и противно, ощущался едкий привкус желчи. Последний раз его выворачивало только ей.
И всего-то утром встал, и когда его повело, сел за стол и стал уныло разглядывать закуски. Есть абсолютно не хотелось, но вот на кой чёрт, спрашивается, он решил попить газированной воды? Ну и что, что минералочка — боржоми, к тому же очень освежила иссохшееся нутро, но зато потом едва успел добежать до белого друга. А как его полоскало, никогда такого не бывало после беленькой.
Бесовский напиток — это вино, да ещё совсем не такое, каким их потчевали в Криковских подвалах. И зачем это — он вчера столько влил в себя? И ведь не зная местных вин, спросил совета у мужиков в магазине, какое вино лучше брать? Вон, какую дрянь мне насоветовали, тоже эксперты. Оказался самый шмурдяк. И зачем я добил вторую бутылку? Третью надо будет подарить врагам, и завязывать с этими винами, а переходить на родимую беленькую.
И спрашивается, чего он вчера — так размяк? В первый раз, что ли отшили? А ведь даже не сама Надежда Всеволодовна, а этот щенок, что самое обидное. Самого — соплёй перешибить можно, а туда же — лаять на старших. Нет, плохо мы всё-таки воспитываем нашу молодёжь. И Надежда Всеволодовна тоже хороша, не могла что ли поставить этого сопляка на место? А вместо того стала меня допрашивать, что да как?
Ну и пусть остается со своими уродами, я себе и лучше найду. Вот Любочка, какая милая и обходительная женщина, к тому же член Союза Писателей республики, а не какая-то там экс-строительша. Вот только, что мы там делали ночью — почти и не упомню. Но точно знаю, что не сплоховал, такое у нашей породы просто невозможно. В любом состоянии будем на высоте.
Тут в дверь туалета тихо постучали и мягкий женский голос проворковал.
— Котик, ты долго ещё там будешь? Я уже тебе и рассольчику приготовила, и огурчиков солёных достала. Затем съешь горячей замы[37], и тебе станет легче. Ничего страшного, это скоро пройдёт. Просто ты не привык пить наши вина.
— Хорошо Любонька, сейчас умоюсь холодной водичкой и выйду к столу.
Надо держать марку и привести себя в порядок, а то весь растрёпанный сутра и волосы всклочены. Ох, и замечательно холодная водичка остужает разгорячённое лицо и смывает выступивший пот. И рот надо тщательно прополоскать. А то там, как будто эскадрон гусар с конями ночевал.
Немного пошатываясь, он вышел из санузла и нетвердой походкой отправился к столу. Огуречный рассол полился в нутро, как целительный бальзам. И как не странно, но горячая зама, постепенно привела желудок и всё пищеварение в порядок. Жить и думать стало много легче.
А вот Любочка несёт и чашечку кофе. Горячий кофе отменно завершил трапезу. Был он сварен из отличных зёрен, и видно, что умелой рукой мастера. У них дома, Ира так готовить кофе не умеет. Голова почти совсем перестала болеть и только на периферии ощущалась легкая дымка. Спасительница, а ведь точно помогли её рецепты от похмелья.
— Теодор, скажи, а не мог бы ты поговорить в нашем министерстве просвещения, чтобы в программу было включено не только изучение классиков молдавской литературы, но и современных писателей. А то школьники совсем не знают современных произведений. А это серьёзное упущение. Классиков они читают, а современники проходят совсем мимо их внимания. Ты же можешь, как представитель союзного министерства повлиять на работников нашего министерства. Тогда станут покупать наши книги для изучения школьниками.
— Любонька, даже не знаю. Это не мой профиль. У меня точные науки — математика и физика. А с этим вопросом надо было бы с нашей Аллой Николаевной говорить. Она литературовед и разбирается в данном предмете. Я слишком далёк от этих проблем.
— Так я уже всё подготовила и написала, вот что желательно сказать и какие фамилии упомянуть. Тебе только стоит подойти в министерстве и всё пересказать ответственному по изучению национальной литературы. Уверена, что тебя послушают. Ты же такой представительный и опять же представитель из Москвы из профильного министерства.
— Любонька, ну не знаю, получится ли у меня. А вдруг спросят что-то конкретное, а я не смогу ответить?
— Теодор, не сомневайся. Не посмеют они спрашивать у представителя самого союзного министерства из Москвы. Ну что тебе стоит замолвить словечко за изучение современной национальной литературы, так расцветшей и окрепшей под мудрым руководством нашей коммунистической партии и советского руководства.
Уже выходя из дома, Федор Александрович развернул и глянул в бумажку. Как и следовало ожидать, себя Любочка не забыла упомянуть в списке. «О времена! О нравы!»[38]. И тут, меня пытаются использовать.
* * *
Утром меня поднял Пират. Затеял погоню за собственным хвостиком прямо в моей кроватке. Их светлость уже выспались и решили, что всем пора вставать. И простое — брысь, никак не решит дело. Не боится он, а потому, как всеобщий любимец.
Во время болезни его в мою комнату не пускали, так у него накопился интерес исследователя, что в ней есть такого неизведанного. По всем коробкам, оставшимся в домике после переезда, он уже полазил и все углы тоже обшарил. Первое время был мал, и на мансарду не мог лазать, ступеньки были слишком высоки, а теперь упорно, но забирается туда, и
