Приобщение - Владимир Шарапановский

попробовать, а то пострадало бы его реномэ[33]. Мне тут одна девушка из комиссии рассказывала, что он просто не может пропустить ни одной юбки. Обязательно должен сделать хоть одну попытку. При этом абсолютно неважен выбор объекта домогательств. Такой вот живчик. Я давно его приметил, когда он ещё с комиссией наведывался. Но будь спок, теперь он к нам нескоро сунется. Хоть ещё раз повторю, что в бабуле я абсолютно уверен. Я скорее этого интеллигентика спасал, поспешив сразу разъяснить, что шансы нулевые.

— Ладно, хорошо, что ты у нас такой умный и предусмотрительный.

— А как же иначе? Имея в доме сразу двух таких красавиц. Небось не раз слышал вопросы, где ты отхватил такую красавицу в годы свои студенческие?

— Ты прав, мужики просто не могут иначе, чтобы не кинуть украдкой взгляд-другой на Наденьку.

— И я об том же. Смотреть, пусть смотрят, а руками трогать не смеют музейную ценность. Ну а сейчас, не сиди тут пнём. Ступай, проси прощения у бабули, и, смотри, как следует постарайся. Посуду она и утром сможет домыть.

— Чёрт, вот иногда, смотря на тебя, совсем забываешь про возраст. А ведь батя мой был бы того же возраста, если бы не остался на войне.

— Давай, не тормози. Иди, извиняйся и заглаживай свою вину. Женщина ждёт, уж поверь моему опыту.

Интерлюдия

Квартирка в другом районе столицы.

Федор Александрович сидел и ронял пьяные слёзы в бокал вина. Попутно вознося жалобы томной темноокой и темноволосой красотке, несколько раздавшихся пропорций.

— Нет, ты послушай Любочка, какие люди бывают жестокие и негостеприимные. Зашел я сегодня в дом к одному моему обучающемуся, образование которого я должен контролировать. А он меня обхамил, и из дома выставил. Вот такими жестокосердыми бывают люди. Даже удивляюсь. А ведь раньше, так образцово себя вёл.

— Бедненький ты мой, иди ко мне, я тебя пожалею.

— Нет, ну вот ты мне скажи, откуда такие берутся? Ведь пришёл по работе, и с порога такое выслушивать. Дедушка у него ещё тот волчара, почти двухметрового роста. Так и этот щенок — туда же. Сидит и зубки свои на меня скалит, а они только что прорезались, ещё молочные. Вот и не скажи потом, что это всё глупости — про наследственность.

— Да забудь ты про него. Мало ли хамов? Нам же интеллигентам, так трудно живётся. Разве нам, национальным писателям легко? Республика маленькая, тиражи мизерные, а гонорары и вовсе смех. Если бы не помощь Союза Писателей республики, так и вовсе жить было бы невозможно. Вот в соседней Румынии, так там больше двадцати миллионов и народ куда образованней, сказывается европейское воспитание. А тут кругом одни цэране[34]. Или послушай, приносишь книгу стихов в издательство, так там столько поизмываются прежде чем издать сборник поэзии. То им не так, а там рифма банальная. Как будто бы эти цэране что-то читают. А то найдут ещё в книге намеки или недовольство существующей властью.

— Нет, ты вот скажи, это справедливо? Ведь ничего же не сделал им плохого. Вот и не верь потом Ломброзо[35] и его последователям. Нет, у волчары может родиться только волчонок. Ведь щенок, ещё совсем сосунок, а зубки щерит, как взрослый. Вот честно скажу, я на минутку даже испугался этого оскала. Вот как такое возможно Любонька? Только ты меня понимаешь, так как у тебя тонкая душевная организация. А они все — хамы и быдло. Дай, я тебя рас-расцелую, красавица ты моя.

— Так иди сюда Теодор, тут нам будет удобнее, а со стола потом уберём.

— А ещё туда же, книги они писать берутся. Нет, им до тебя конечно, как от земли до неба. Так нет же тоже в писатели лезут. И ведь напечатают, скорее всего. Наша литературовед, так прямо кипятком писала, от этой книжонки. Ну, и черт с ними… со всеми. Я спешу к тебе моё солнышко. Только ноги что-то немного не слушаются, и стол мешается на пути. Ой, я тут что-то обронил. Подожди, сейчас попробую поднять. Но отчего всё вокруг так и вертится?

— Да брось всё это Теодор, утром разберёмся. Поспеши ко мне, мой котик.

* * *

А утром за завтраком, подобревшая бабуля поблагодарила нас с дедом неожиданно.

— Спасибо мужики, что вы у меня такие защитники. Но право-слово я с детских лет сама умею управляться с такими субчиками. Однако, мне всё-таки приятно, хоть и чуточку обидно.

— Да ты что бабуля, мы ни на йоту в тебе не усомнились, — быстро встрял я в разговор, — просто пожалел дурака, предотвратив травматизм на производстве. Всего-то делов. А ты невесть, что себе напридумывала. Мы же за тобой, как за каменной стеной. Ты у нас хранительница домашнего очага.

— Ладно тебе, маленький подлиза. Я-то знаю, что у тебя язык без кости, и готов молоть хоть сутки напролёт. Но Паша меня порадовал, не ожидала от него такой чуткости.

А пока бабуля смахивала, набежавшую слезинку, я лихо подмигнул дедуле. Мол, учись салага, так держать!

Женщина, она себе обиду выдумает, тщательно её в себе выносит, как ребёночка, а затем сама же на неё смертельно обидится. Но в результате виновными оказываются чёрствые мужики.

Мы и действительно виновны. Именно потому, что мы не такие, как они. Мы не руководствуемся эмоциями в большинстве случаев. Это — инь и ян[36]. Две противоположности, что не могут нормально существовать друг без друга.

Иногда надо лишь немножко подтолкнуть одну или другую половинку навстречу. Только и всего, в этом-то и состоит вся наука. Где уж дедуле научиться схватывать такие тонкости? Не на его же стройке, где одни мужики, понимающие исключительно русский командный.

Это у меня поднакопилось немножко опыта. Да и как может быть иначе, когда в лаборатории множество женщин. И у каждой свои пунктики и выверты. У них у всех глубокий внутренний мир, полный эмоций и переживаний, а иногда те так и хлещут через края, затопляя всё вокруг. У самих же дам появляется спонтанное желание, поплакаться в жилетку кому-либо постороннему. Тут и приходилось выступать в роли психоаналитика и гасить эту бурю эмоций. Невольно станешь разбираться в этих вопросах, хотя бы поверхностно.

Я же им не начальник, а всего лишь коллега, так что не мне применять начальственный окрик. А нормальную рабочую обстановку в лаборатории надо поддерживать, а то окружающие совсем не смогут работать. Тут уж либо так, либо совсем никак.

И без женщин тоже не работа. Кто