Парни из Островецких лесов - Станислав Бискупский

Не более сотни метров отделяло партизан от врага. Юрек теперь уже отчетливо их видел. Ожидание приказа усиливало беспокойство. Василь, сосредоточенный, внимательный и настороженный, лежал неподвижно. Немного дальше от него лежал Мох, брат майора Зигмунта, затем Лёлек, маленький, черный, как кот, приготовившийся к прыжку, еще дальше Янасичик, самый близкий друг Юрека в отряде Олека.

Их присутствие ободряло Юрека.

Вероятно, до немцев было не более шестидесяти метров, когда звук выстрела так неожиданно всколыхнул лес, что Юрек невольно наклонил голову и одновременно потерял из виду того немца, фигуру которого он держал на прицеле.

Немцы сразу же залегли. На секунду поле совершенно опустело, словно наблюдаемой партизанами цепи фашистов никогда в действительности не существовало. Только когда оттуда, со стороны врага, затрещали автоматные очереди, стало ясно, что немцы в нескольких десятка метров от них.

Гитлеровцы не жалели боеприпасов. Земля на поле заклубилась облачками пыли. Пули звучно ударяли в стволы деревьев, в землю.

Сначала Юрек ничего не видел. Огонь был такой сильный, что хотелось закопаться в землю. Он осторожно поднял голову. Пустое поле, лежавшее перед ним, косил свинец. Он постепенно начал привыкать к этому, стиснул винтовку и стал прицеливаться в невидимую тень. Выстрел неожиданно толкнул его в плечо, больно ударил в ключицу. Он перезарядил винтовку, прицелился, снова выстрелил. Лицо его горело. Он стрелял и стрелял, почти не целясь. Горячие гильзы обжигали руки.

Немцев по-прежнему не было видно, они залегли в ложбинках, за бугорками.

— Эй, сынок!

Юрек оглянулся. Василь что-то говорил ему, но из-за треска выстрелов он ничего не мог услышать.

— Не торопись, сынок! Помаленьку, помаленьку.

Василь перезаряжал винтовку, целился, стрелял и слегка подымал голову, стараясь увидеть результат своего выстрела. Стрелял Василь гораздо реже, но значительно эффективней. Юрек понял свою ошибку. Он ведь стрелял вслепую в сторону врага, не имея на мушке конкретной цели. А чтобы запугивать немцев звуком выстрелов, не стоило тратить боеприпасы.

Юрек теперь почти успокоился, он понял: немцы, чтобы выстрелить, тоже должны высунуться из-за укрытий. Он выжидал эти минуты.

Увидев показавшуюся из-за бугра фигуру немца, он выстрелил в ту сторону. Выстрел был неточный, но пригорок на некоторое время замолчал. Гитлеровец понял, что его засекли.

Василь одобрительно кивнул головой:

— Вот это да…

В эту минуту поле огласилось громким криком: немцы бросились в атаку. Сила огня партизан возросла. Кто-то сзади бросил гранату, которая пролетела большим полукругом над головами первой линии. Перед цепью атакующих немцев всколыхнулась земля, в небо взметнулся чей-то душераздирающий крик, он все усиливался и где-то на самой высокой ноте неожиданно оборвался.

Юрек видел перед собой только одну фигуру. Немец бежал на него, из-под каски смотрели злые глаза, полные ненависти и страха. Он стрелял из автомата наугад, посылал очереди вправо и влево. Юрек сам удивился, когда нажал спусковой крючок и немец неожиданно остановился, сделав полшага, раскинул обе руки в стороны и рухнул на землю.

Первая атака была отбита. Огонь на минуту почти прекратился. Из леса еще раздавались одиночные выстрелы, на которые немцы отвечали короткими автоматными очередями. Обе стороны обдумывали план дальнейшего боя.

Зигмунт вместе с Сашкой проверил наличие людей. Пока потерь не было. Положение, однако, было тяжелым. Немцы располагали значительными силами, и ничто не говорило о том, что они намерены отказаться от попытки ликвидировать партизан. Минутное затишье не сулило ничего хорошего. Противник рассчитывал, что силой огня ему удастся прорвать партизанские цепи, но надежды не оправдались, и теперь он обдумывал новый план.

Со стороны поля раздались новые очереди. Скошенные пулями ветви деревьев с шелестом падали вниз.

— Голову нагни! Прижмись к земле! — крикнул кому-то Береза.

Юрек устроился поудобнее.

Немцы ввели в бой новый станковый пулемет, который строчил откуда-то сбоку. На участке отряда Вереска одна за другой разорвались две гранаты. Минуту спустя заговорило противотанковое ружье. Немецкий станковый пулемет замолк.

Немцы уже не решались на новую атаку. Они применили другую тактику: переползали по бугристому полю от одного укрытия к другому. Их преимущество в силе огня было несомненным, но тем не менее каждый метр им приходилось преодолевать с трудом.

— Фрицы слева! — пронеслось по цепи.

Это был новый маневр. Немцы подошли с левой стороны поля и углублялись в лес. На левом фланге отряда Олека создалось угрожающее положение. Необходимо было отходить, и партизаны отошли в лес. Немцы захватили более выгодные позиции. Бой шел уже в лесу.

— Черт возьми, — ворчал про себя Василь, лежа за стволом сосны. — Надо дать им перцу…

Юрек лежал недалеко от него. Во время этого получасового боя он научился большему, чем во время всех уроков в «клубе» на Крысинах. Василю уже не приходилось ему ничего подсказывать. Юрек сам наблюдал за его действиями и пробовал подражать ему. Это был наглядный урок, лучшего не требовалось.

Какой-то немец выскочил из-за ствола одного дерева, прыгнул к другому, но не добрался до него. Сила огня снова возросла. Лес наполнился грохотом выстрелов. Теперь уже невозможно было определить, где проходит линия обороны. Она менялась каждую минуту.

Перевес немцев был очевиден. Мешок затягивался на краю леса, в котором места для партизан становилось все меньше.

Василь, Юрек, Лёлек, Мох отходили медленно. Немцы преследовали их. Олек нетерпеливо ожидал приказа на прорыв, но бой все продолжался. Где-то в глубине леса были Зигмунт и Сашка, и они контролировали не только один участок поля боя, а весь этот лесной фронт. Олек знает, что в любую минуту они могут отдать приказ, которого он ждал. Он посматривает на своих ребят. Они готовы. «Скорее бы уж», — думают они.

Дистанция между ними и немцами сокращается. Теперь она измеряется уже не метрами, а расстояниями между деревьями.

Огонь становится менее интенсивным, выстрелы раздаются редко. Но бой не ослабевает.

Партизаны шаг за шагом отступают.

Неожиданное «ура» как вихрь всколыхнуло листву ветвей. Люди вскакивают с мест. Корни, колдобины мешают им бежать. Кто-то спотыкается и падает. Огонь немцев на секунду замолк, потом снова посыпался град свинца.

Олек уже достиг рубежа, занимаемого фашистами, прочесывает из автомата ближайшие кусты, прыгает вперед и ударом приклада сбивает с ног немца. Рядом, согнувшись, пробегает Лёлек.

— Ура!

Юрек, потеряв ориентацию, наткнулся на ствол дерева.

— Вперед! — ни с того, ни с сего закричал он по-французски.

— Сынок, сынок! — зовет его бегущий впереди Василь.

Теперь смешалось все: неизвестно, где немцы, где свои. Лес редеет, сквозь деревья просвечивает зелень поля. Еще несколько метров! Только дальше, только вперед!..

Прекращается стрельба. Крики «ура» удаляются от леса. Партизаны выскакивают на просеку, на середине которой расположилась установленная немцами радиостанция на гусеничном ходу.

Партизаны с противотанковым ружьем останавливаются возле нее. С такого расстояния можно не целиться. Два выстрела отзываются эхом в лесу. Машина пылает.

— Ну вот и все, — говорит усталый, но радостный Василь.

Юрек вытирает со лба пот.

— Ты порвал штаны! — смеется Лёлек.

Юрек осторожно трогает брюки: действительно, спереди большая дыра.

— Это там, зацепился за сук!

Рассредоточенные отряды устанавливают связь. Было неизвестно, решатся ли немцы организовать преследование. С учетом понесенных ими потерь это было, пожалуй, нереально. Командиры собирали своих ребят. До вечера переждали в лесу, следя за поведением противника.

С сумерками стали продвигаться к деревне. Немцев ни в Янике, ни в окрестностях уже не было. Деревня стояла нетронутой. Оставленные партизанами подводы были на месте. Крестьяне выходили встречать отряды, партизан и окружили их.

— Ну и дали же вы им! — говорили они, покачивая головами.

— Я сам видел, как несколько трупов они погрузили в машину.

— А один солдат в морду от офицера получил за то, что не хотел в лес идти.

Василь оторвал кусочек бумаги и начал шарить по карманам в поисках табака. Крестьянин, стоявший рядом с ним, достал металлическую коробочку, на крышке которой был нарисован моряк, постучал по ней пальцем, открыл и предложил:

— Что вы там ищете, закуривайте…

— Спасибо.

— А ты, Марцыська, поставила бы картошку, — сказал хозяин жене, — им поесть нужно. Ну-ка, пострелята, прочь отсюда! — прикрикнул он на чумазых ребятишек, окруживших группу партизан. Детишки на минуту, как вспугнутые воробьи, отбежали к забору, но затем снова оказались на том же месте.