Знак темной лошади - Анатолий Ромов

Хорошо, подумал он, подъезжая к стартовым боксам; если уж он не может уйти от мыслей об отце, он должен сейчас проскакать дистанцию так, чтобы отец, узнав об этом, остался им доволен. Отец мечтал взять Дерби, так вот, сейчас он попробует сделать это за него, во всяком случае, приложит для этого все силы. И плевать, что вокруг него гарцуют сейчас на лучших в мире скакунах одни знаменитости. Плевать. Он поскачет так, как считает нужным. Поскачет, попытавшись понять истинную силу Гугенотки уже на дистанции. Лишь бы только его не начали давить шестерки Сен-Клу. Впрочем, у этих шестерок, а именно у Вотро, Седана и Луазье, и без него будет в этой скачке достаточно забот.

Наконец раздалась команда: «Внимание на старте, лошадей в боксы!» Конюхи вместе с понукающими упрямившихся скакунов жокеями начали заводить лошадей, каждую в свой бокс. Гугенотка, хотя ее на всякий случай держал под уздцы подоспевший сюда Себастэн, вошла в бокс сама, нисколько не упрямясь.

Наконец дверца последнего бокса захлопнулась. Предстартовая тишина, как всегда, длилась всего несколько мгновений; затем, после сигнала судьи, дверцы боксов распахнулись, и лошади рванулись вперед.

В первые же секунды, припав к шее Гугенотки и прислушиваясь к топоту ее копыт, Анри понял: кобыла взяла хорошо. Значит, можно будет какое-то время отсидеться в середине, не торопясь прибавлять пейс. Ведь сейчас он прежде всего должен понять, как поведут себя шестерки Сен-Клу. Если Сен-Клу специально отрядил кого-то мешать ему вести скачку, ему придется бороться и с этим жокеем, что резко снизит его шансы. Рядом скакали японец и австралиец, старавшиеся, как и все остальные, как можно скорей занять место у бровки. Пытаясь в пестрой смеси цветов разглядеть картузы и куртки Вотро, Седана и Луазье, Анри без особой борьбы пропустил к бровке сначала австралийца, а потом японца. Над скачкой стоял невообразимый гвалт; жокеи, изо всех сил горяча лошадей, издавали сейчас на скаку самые разные звуки. В воздухе вместе с раскатистыми «йо-йо-йо», «соль-соль-соль», «вау-вау», «хо-хо-хо-хо-хо» стояло непрерывное цоканье и причмокивание, изредка перемежаемое совсем уж экзотическими выкриками. Все это, сливаясь, плыло в общем хоре над скачущими во весь опор лошадьми.

Наконец, проскакав примерно четверть круга, Анри понял: держать его никто не собирается. Вотро на своем жеребце плотно прилепился к мощно скачущему Чангу, Луазье буквально повис на крупе у Оуэна-Ли, Седан же, нисколько не стесняясь, вовсю нахлестывал Блю-Майла, пытаясь задавить чужую лошадь резвым пейсом. Что ж, подумал Анри, тем лучше, значит, Сен-Клу решил все-таки Гугенотку в расчет не принимать. И он может скакать свободно.

Первым сейчас, оторвавшись от общей группы на полкорпуса, скакал ирландский жеребец Лорд Корт. Шел жеребец отлично, но было ясно: это типичный камикадзе, временный лидер. За ирландцем плотной группой скакали основные фавориты: Чанг, Блю-Майл, Оуэн-Ли и Корвет. Луазье, Вотро и Седан были тут же, как приклеенные держась рядом с новозеландцем и американцами.

На первом повороте скакавшие рядом с Анри японец и австралиец ушли чуть вперед. Глянув им вслед, Анри увидел, как, работая хлыстами, эта пара начала медленно. но верно приближаться к головной группе. Судя по доносившимся сзади звукам, все остальные лошади шли кучно сразу за ним, не собираясь уступать ни метра. Пейс гонки был пока ровным, поэтому, войдя во второй поворот, Анри решил поберечь силы, но тут же понял, что это будет ошибкой.

При выходе из поворота несколько жокеев из задней группы, чувствуя, что слишком сильный отрыв от лидеров может лишить их всех шансов, резко подали лошадей вперед; интуитивно почувствовав их рывок, Анри успел-таки на прямой перед трибунами вовремя сделать мощный посыл, который Гугенотка приняла без особых усилий. Ее пейс оказался настолько резвым, что уже к концу прямой Анри, сам того не ожидая, оказался вдруг чуть ли не в самой голове гонки. Перед ним теперь скакали только Риджхаммер на Блю-Майле, идущий на втором месте Сен-Клу на Корвете и упорно продолжавший лидировать ирландец. На выходе из второго поворота пейс увеличился еще больше, поэтому Седан, Вотро и Луазье, подержавшись немного где-то сбоку, вскоре безнадежно отстали. Гугенотка шла хорошо, но Анри понимал, что обольщаться кажущимся успехом рано, ведь Оуэн-Ли и Чанг скакали вплотную за ним, и, похоже, сил у них в запасе было еще полно. По ходу Корвета тоже было видно, что Сен-Клу до поры до времени придерживает своего жеребца. Прислушавшись к ходу Гугенотки, Анри подумал: а ведь сейчас вся четверка фаворитов следит только друг за другом. Точно. Никому из них и в голову не приходит считать конкурентом кого-то из остальных, например его или ирландца; но если так, в случае, если он, опередив их, начнет спуртовать первым, у него есть шанс. Правда, до финиша еще далеко, около шестисот метров, но зато, пока они разберутся, что к чему, он успеет отыграть у первой лошади минимум корпус, а то и все полтора. Только для спурта нужно выбрать удобный момент. Пригнувшись к шее Гугенотки и прислушиваясь к ударам копыт о землю, он несколько раз повторил про себя эти два слова: удобный момент… удобный момент… удобный момент… Слова отлично совпадали с ритмом скачки. Только он подумал об этом, как вдруг услышал громкий, тысячекратно усиленный вздох трибун. Похоже, это был вздох облегчения, кто-то начал отставать. Посмотрев вперед, Анри увидел: Лорд Корг, будто наткнувшись на невидимое препятствие, резко сбросил скорость, ирландца сначала обошел Корвет под Сен-Клу, потом Блю-Майл, и вот круп Лорда Корта уже вздрагивает, явно сбавляя усилия, рядом с ним. Еще через несколько мгновений ирландец отпал, исчез. А ведь вот он, удобный момент, подумал Анри. Точно. Послав лошадь вперед поводьями, он усилил посыл хлопками ладони по крупу. Гугенотка, прибавив пейс до максимума, сильно подала вперед и начала захватывать Корвета. Мелькнуло оскаленное лицо Сен-Клу; оглянувшись, тот начал отчаянно нахлестывать своего жеребца хлыстом, но это не помогло; последний поворот лошади прошли в борьбе, на прямой же, перед самым финишем. Гугенотка, еще чуть прибавив, вышла вперед. Черт, подумал Анри, а ведь кажется, я беру Дерби. До финиша оставалось метров двести пятьдесят, над трибунами стоял бешеный рев. Корвет скакал примерно на корпус сзади, и по пейсу Гугенотка ничуть ему не уступала. Вот до финиша двести метров, вот сто пятьдесят, его… Только сейчас Анри осознал: проход у бровки! Он оставил Корвету проход у бровки, и Сен-Клу тут же этим воспользовался; Корвет начал приближаться. Анри снова несколько раз ударил Гугенотку ладонью по крупу, и, совершив чудо, она еще прибавила, но от Корвета все же не ушла. Теперь лошади, Корвет и Гугенотка, мчались вровень, никто из них не мог вырваться вперед. Так, одновременно, они под удар гонга прошли финишный створ.

После финиша, переведя Гугенотку на шаг и спрыгнув на землю, Анри взглянул на демонстрационное табло. Он увидел разложенный по сотым секунды повтор: вот головы Гугенотки и Корвета приближаются к финишной линии, вот одновременно дотрагиваются до нее, вот медленно ее пересекают. Черт, а ведь понять, кто первым пересек финишную черту, невозможно. Тут же, увидев бегущего к нему Себастэна, Анри крикнул:

— Себастэн, не знаешь, что с отцом? Из больницы не звонили?

— Я же все время стоял здесь, на дорожке. Да и потом, патрона ведь только увезли. Может, «скорая» еще в пути?

А ведь и правда, отца в самом деле могли еще не довезти до больницы. Плевать, подумал Анри, все равно он сейчас поедет за ним. И будет рядом с отцом, что бы ни случилось.

После того как он переоделся, дежуривший у дверей раздевалки Ли сказал:

— Месье Анри, ваша мать просила передать, что будет ждать вас у выхода из конюшни. И учтите, месье Анри, теперь я буду ходить с вами даже в туалет.

— Как знаешь. Вообще-то, Ли, мне теперь все равно.

— Вам все равно, а мне нет.

Выйдя из конюшни, Анри увидел стоящую у своей машины мать. Подойдя к Анри, мать молча обняла его; всхлипнув, сказала куда-то в шею:

— Анри, это ужасно… Они убийцы…

Он почувствовал, что она плачет. Помолчав, спросил:

— Что с ним, не знаешь?

Отстранившись, мать покачала головой:

— Я знаю только, что его повезли в госпиталь Святого Марка. Ты должен держаться.

— Ты связывалась с госпиталем Святого Марка?

— Связывалась. Но что с Эрнестом, они пока сами не знают. Они просто сказали, что этот больной доставлен к ним, вот и все. Ты поедешь туда?

— Конечно. Прямо сейчас.

— Я поеду с тобой. Если хочешь, садись в мою машину, так будет быстрей.

Через полчаса Анри вместе с матерью стоял перед окошечком регистратуры госпиталя Святого Марка. Регистраторша с крахмальной наколкой, записав фамилию и имя больного, нажала несколько кнопок. Взглянув на дисплей, спросила, ие поднимая глаз: