Везет как рыжей - Елена Логунова

– Почему? – не согласилась я, невольно втягиваясь в процесс. – Вот, например, – «игрец»!

– Кто?

– Как в пословице: «И швец, и жнец, и на дуде игрец!»

– «Будь ты, брат, хоть швец, хоть жнец – посади свой огурец!» – моментально откликнулась Ирка. – Хотя нет, «посади» – не самый подходящий глагол. Может, «прорасти свой огурец»?

– «Нарасти», – шепотом подсказал Колян.

– Фу, – мило зарделась Ирка.

– Вернемся к нашим огурцам, – примирительно сказала я. – Можно ведь обойтись вообще без призывов, начать как-нибудь описательно, так, знаешь ли, буколически… «Вот на грядке огурец…»

– «Укуси его в торец!» – радостно продекламировал Колян.

Ирка изумленно открыла рот и оскалилась, словно и впрямь приготовилась кого-то укусить.

– Рифма совершенно безупречная, – поспешила опередить ее я. – И неизбитая, в самом деле!

Ирка закрыла рот, плотно сжала губы и поднялась с табурета.

– Я, пожалуй, пойду, – обиженно сказала она. – Вы нынче в каком-то странном настроении. Как придете в норму – подумайте, сочините что-нибудь получше. А то чушь всякую несете…

– Придира, – упрекнул ее Колян.

– Я не придира, я просто борюсь за качество! – не согласилась подруга, сгребая со стола пакетики с огуречными семенами.

– «Я за качество борец», – машинально сгенерировала я строку.

– «Ем российский огурец!» – тут же отозвался Колян.

Ирка в сердцах хлопнула дверью и ушла, не прощаясь.

Мистер Джереми Адам Смит в задумчивости мерил шагами кабинет директора благотворительного фонда «Авось». От стены до стены умещалось ровно шесть строевых шагов, а потом Джереми автоматически совершал действие по команде «Кру-гом!» и так же размеренно шел обратно. Ходил Смит долго: на мягких плинтусах под стенами одна против другой уже образовались вмятины от квадратных носков майорской обуви.

Хозяин кабинета, Петруша Быков, подперев голову рукой на манер роденовского «Мыслителя», сидел в своем кресле за столом. Многоэтажный подбородок на ладони подпрыгивал: Петруша орех за орехом метал в рот засахаренный арахис, конфискованный у секретарши. Тоска во взгляде Петра Петровича лишь в малой степени объяснялась уроном, наносимым шагающим Смитом свежему евроремонту директорского кабинета.

– Я требую действовайт, – объявил Смит, останавливаясь посреди кабинета и со скрипом поворачиваясь на каблуках к Быкову.

Петруша поморщился. Тянуть время – такова была на данный момент собственная тактика Быкова, не готового пока признаться американским нанимателям в растрате тетушкиных денег. Признаваться, конечно, придется, но лучше позже, чем раньше, думал он.

Быков знал о том, что кошачье наследство – отнюдь не фикция, ненормальная тетка по имени Сара-Джейн Мортимер действительно существовала, и она в самом деле завещала крупную сумму прямому потомку своего любимого кота. Однако Петр Петрович не был посвящен в некоторые весьма существенные подробности.

Во-первых, он ничего не знал о том, что упомянутая Сара-Джейн Мортимер стала обладательницей капитала благодаря ряду собственных научных открытый, малая часть которых была успешно внедрена в практику и принесла ученой даме весомую прибыль. При этом широкой известности имя мадам Мортимер не получило, потому что трудилась ученая дама в секретной лаборатории в высшей степени закрытого научно-исследовательского центра. И неизвестно еще, было ли экстравагантное решение завещать деньги затерявшемуся на российских просторах коту продиктовано душевным порывом сентиментальной маразматичной старушки или же побудительный мотив был совсем иной, тесно связанный с профессиональной деятельностью мадам Мортимер. На этот вопрос мог бы ответить разве что мистер Смит, являвшийся коллегой старушки Сары-Джейн: они хоть и не встречались, но работали в одном заведении.

Мистер Джереми Адам Смит был полковником ВВС Соединенных Штатов. Знание русского языка, которым Джереми был обязан бабушке по материнской линии, русской по происхождению, обусловило его назначение на пост координатора ИИО в России. Правда, цвет кожи полковника не соответствовал типичному для этого региона: дедушка Джереми Адама Смита по отцовской линии был черен как сапог. Но в данном случае расовая принадлежность агента значения не имела, Смит прибыл в Россию совершенно легально, как представитель нотариальной конторы, отслеживающей выполнение завещания клиента.

Что до ИИО – «Идентификации инопланетных объектов», – то это был непомерно разросшийся за тридцать лет проект ВВС, первоначально призванный отбить у общественности нездоровый интерес к «летающим тарелкам».

Историю данного вопроса Джереми Адам Смит знал досконально, хотя самого начала «тарелочного» бума по понятным причинам не застал. Впервые летающие блюдца попали в выпуски новостей вскоре после Второй мировой войны, году примерно в сорок седьмом, то есть задолго до появления в семействе Смит Джереми Адама.

Юного Джереми очень огорчало то, что он не поспел к началу: так много интересного прошло мимо него! Сначала русские вывели на орбиту свой спутник, потом отправили в космос человека, затем с запозданием, но все же началась и американская космическая программа. Время шло, вот уже и космонавтов стали называть по-другому – астронавтами, а искренне интересующийся космосом Джереми Смит в силу возраста пропустил и это, и многое другое: проект «Меркьюри», взлет «Джемини», программу «Аполло», полет на Луну…

В военно-воздушную академию Джереми все же поступил и, втайне мечтая о полетах на Марс и Венеру, проводил массу времени на тренажерах, занимался математикой и… вел статистику сообщений о «летающих тарелках».

Первые задокументированные наблюдения пришлись на послевоенные годы, позже, при Эйзенхауэре, почти сошли на нет, но в шестидесятом – как раз тогда на свет появился Джереми! – произошел новый скачок. Приблизительно с 1966 года частота наблюдений росла неуклонно, а когда Смиту «стукнуло» пятнадцать, стало очевидно, что возросло не только количество наблюдений, но и число уважаемых наблюдателей: все чаще в роли очевидцев стали выступать не только не заслуживающие доверия люмпены, лунатики и дуреющие от скуки домохозяйки, но и крупные банкиры, серьезные политики, видные ученые. Первоначальная цель проекта ИИО – убедительное наукообразное замазывание глаз возбужденной «тарелками» публике – к концу века окончательно отошла на второй план. «Летающие блюдца» и все, что с ними связано, стали важной задачей, для решения которой в спецподразделении ВВС то и дело создавались дополнительные службы и отделы.

Однако детские мечты об увлекательных погонях на космических просторах за «летающими тарелками» Джереми Смиту реализовать не удалось, но вовсе не потому, что он был темнокожим. В данном случае расовая дискриминация была ни при чем, просто уже после окончания академии во время очередной проверки у Смита обнаружили аллергию – дело, как сказали доктора, наживное. Не большая вроде беда, но нельзя же, в самом деле, допускать возможность участия в контакте с пришельцами человека, чихающего и рыдающего от пары шерстинок! Кто их знает, этих братьев по разуму, как они выглядят! Может, именно покрыты шерстью с головы до ног!

В рамках все той же программы ИИО Джереми Смита перевели в подотдел ИВР – «Идентификация внеземного разума». Это можно было считать почетной ссылкой, но Джереми продолжал верить в свою мечту. Он дослужился до полковника и еще не потерял надежды встретиться с зелеными человечками. Или собачками, или кошечками.

Впрочем, у коллег Джереми Адама были серьезные основания полагать, что успешный контакт с инопланетными братьями по разуму давно состоялся – лет тридцать назад как минимум. Вот только осуществили его отнюдь не люди…

Перед глазами Джереми неотступно стояла цветная картинка, увиденная им на стене в кухне хозяев кота-наследника: по бескрайним просторам Вселенной плыл космический аппарат, пилотируемый животным. Смит терялся в догадках: кто додумался, как, почему? Неужели где-то произошла утечка секретной информации? Может, люди просто «Звездных войн» насмотрелись? Или эта картинка – чье-то интуитивное озарение? Или, не дай бог, откровенный намек на то, что тайные планы Смита и ИВР раскрыты?!

Долгие годы сотрудники ИВР упорно шли по следу Чужого, тестируя не знакомых друг с другом, но находящихся в родственных отношениях котов и кошек в самых разных странах мира, веря, что рано или поздно инопланетные гены обязательно дадут о себе знать в каком-то из потомков пришельца. Деньги фанатично преданной проекту Сары-Джейн Мортимер позволили легализовать поиски, обеспечив им отличное прикрытие: настолько сумасшедшее, что никто не мог предположить существование еще более безумного мотива. На данный момент все надежды на успех были связаны с этим русским персом, оказавшимся заключительным звеном в долгой цепочке.