Замужем с утра - Лиза Клейпас

Кэтрин с Беатрикс придерживались давно установленного распорядка: первые несколько минут они посвящали правилам этикета, а остальные утренние часы изучали историю, философию и естественные науки. Беатрикс давно постигла все «светские премудрости», которым учат юных леди с единственной целью — сделать из них достойных жен и матерей. Теперь Кэтрин не оставляло ощущение, что они с Беатрикс вместе приобретают знания, как школьные подруги.

Хотя Кэтрин не посчастливилось познакомиться с родителями Хатауэев, она полагала, что оба они, особенно мистер Хатауэй, гордились бы успехами своих детей. Все они были образованными, мыслящими людьми, способными поддержать любую беседу и даже поучаствовать в научном споре. Их отличало и еще одно редкое качество — богатое воображение, умение видеть логические связи между вещами, на первый взгляд, казалось бы, несовместимыми.

К примеру, как-то вечером разговор за обедом крутился вокруг воздушного парового экипажа, созданного Джоном Стрингфеллоу[9], мастером по изготовлению бобин на кружевной фабрике в Сомерсете. Устройство, разумеется, не работало, но сама идея завораживала. Во время оживленных споров о том, сможет ли когда-нибудь человек летать с помощью механического аппарата, Хатауэи свободно рассуждали о греческой мифологии, физике, китайских воздушных змеях, животном царстве, французской философии и изобретениях Леонардо да Винчи. У Кэтрин, пытавшейся следить за ходом разговора, голова шла кругом.

В душе Кэтрин тревожилась, не отпугнет ли любовь к замысловатым беседам возможных поклонников от Поппи и Беатрикс. У Поппи действительно были все шансы остаться без мужа, пока наконец она не встретила Гарри.

И все же, когда Кэтрин, едва поступив на работу в дом Хатауэев, попыталась осторожно обсудить эту щекотливую тему с Кэмом Роаном, тот весьма решительно возразил:

— Нет, мисс Маркс, не пытайтесь переделать Поппи или Беатрикс. Из этого все равно ничего не выйдет, они лишь почувствуют себя несчастными. Просто помогите им научиться вести себя в обществе и разговаривать ни о чем, как это делают gadjos.

— Иными словами, — криво усмехнулась Кэтрин, — вы хотите, чтобы девушки соблюдали внешние приличия, но не желаете, чтобы они действительно изменились, став чинными и благопристойными юными леди?

— Совершенно верно, — подтвердил Кэм, восхищенный понятливостью новой гувернантки.

Теперь Кэтрин понимала, насколько прозорлив оказался Кэм. Хатауэи нисколько не походили на завсегдатаев светских салонов, и Кэтрин меньше всего на свете хотела бы, чтобы они изменились.

Погруженная в свои мысли, она направилась в библиотеку взять несколько книг для занятий с Беатрикс. Войдя в комнату, Кэтрин испуганно замерла: за длинным столом склонился Лео и что-то писал поверх вороха чертежей.

Повернув голову, он смерил девушку острым, испытующим взглядом. Сначала Кэтрин бросило в жар, потом обдало холодом. Кровь бешено застучала в висках, кожа под туго стянутыми в узел волосами запылала огнем.

— Доброе утро, — произнесла она и отступила на шаг, беспомощно хватая ртом воздух. — Я не хотела вам мешать.

— Вы мне не мешаете.

— Я пришла взять несколько книг, если… если можно.

Коротко кивнув, Лео вернулся к своим чертежам. Сгорая от смущения, Кэтрин подошла к книжным полкам и принялась искать нужные названия. Казалось, в наступившей тишине слышно, как колотится ее сердце. Желая нарушить тягостное молчание, она робко спросила:

— Вы что-то проектируете для поместья? Дом арендатора?

— Собираюсь построить новую конюшню.

— А-а.

Кэтрин обвела ряды книг невидящим взглядом. Неужели они и дальше будут притворяться, будто прошлой ночью ничего не произошло? Хотелось бы надеяться. Но в следующее мгновение Лео снова заговорил:

— Только не ждите, что я стану извиняться. Даже не думайте.

Кэтрин ошеломленно повернулась к нему:

— Что, простите?

Лео, не поднимая головы, внимательно разглядывал чертежи.

— Когда вы бросаетесь к мужчине в постель среди ночи, не рассчитывайте, что вам предложат чай и учтивую беседу.

— Я не бросалась к вам в постель, — запротестовала Кэтрин. — То есть вы лежали в постели, но я вовсе не думала обнаружить вас там. — Понимая, что несет полную бессмыслицу, Кэтрин едва сдержала желание отвесить самой себе подзатыльник.

— В два часа ночи я почти всегда бываю в кровати и либо сплю, либо… Не думаю, что мне стоит уточнять, чем я занимаюсь в другом случае.

— Я лишь хотела убедиться, что у вас нет лихорадки, — объяснила Кэтрин, заливаясь пунцовой краской. — Не нужно ли вам чего-нибудь.

— О да, нужно, как вы успели убедиться.

Кэтрин никогда еще не испытывала подобной неловкости. Она готова была провалиться сквозь землю.

— Вы никому не скажете? — с усилием выдавила она из себя.

Лео усмехнулся:

— Вы боитесь, что я начну болтать о наших ночных свиданиях? Нет, Маркс, мне от этого никакой выгоды. И к моему огромному сожалению, мы не совершили почти ничего предосудительного, чтобы распускать сплетни.

Красная, как вишня, Кэтрин подошла к краю стола, где лежали рисунки и обрывки бумаги, и сложила их в аккуратную стопку.

— Я сделала вам больно? — смущенно пролепетала она, вспомнив, как неосторожно толкнула Лео в раненое плечо. — Сегодня утром вам тоже пришлось мучиться?

Лео помедлил, прежде чем ответить.

— Нет, после вашего ухода мне полегчало. Но черт его знает, что со мной будет к ночи.

Кэтрин охватило раскаяние.

— Простите, мне так жаль. Может быть, нам стоит приложить вам припарку?

— Припарку? — растерянно повторил Лео. — Мне на… О, так вы говорите о моем плече?

Кэтрин недоуменно моргнула:

— Конечно, мы говорим о вашем плече, о чем же еще?

— Кэт… — Лео отвел глаза. К удивлению Кэтрин, его голос дрожал от смеха. — Когда женщина внезапно бросает мужчину в разгар любовной игры, ему обычно бывает больно.

— Где?

Лео ответил Кэтрин выразительным взглядом.

— Вы хотите сказать… — Щеки девушки снова запылали, когда она поняла, о чем говорил Лео. — Ну, меня не волнует, болит ли у вас там, я беспокоилась о вашей ране!

— Что ж, это меня успокаивает, — заверил ее Лео самым серьезным тоном, хотя в глазах его плясали насмешливые искры. — А что до другой боли…

— Ко мне она не имеет ни малейшего отношения, — поспешно выпалила Кэтрин.

— Позволю себе не согласиться с вами.

Битва закончилась бесславно. Продолжать разговор, сохраняя достоинство, было невозможно. Оставалось лишь позорно ретироваться.