Набор фамильной жести - Ирина Алпатова

А маман, между прочим, это делать как раз перестала. Все-таки Анатолий Юрьевич определенно плохо на нее влиял. И в конце концов мать поставила в этой истории жирную точку, даже скорее восклицательный знак – спустя пару месяцев позволила всюду сопровождать себя Пал Борисычу, который был то ли музыкантом, то ли композитором, то есть человеком из ее среды. Он был моложе матери, но вел себя так, что об этом как-то сразу забывалось.

Потрясенная и обескураженная, Паша сначала его очень стеснялась, потом немного привыкла, но Пал Борисыч исчез, и появился новый поклонник. Паша имени мужчины не запомнила, они встретились случайно, когда она только что пришла, а маман с провожатым уходила. Дверь за ними захлопнулась, а дочь так и осталась стоять с открытым ртом. Из кухни, как всегда шлепая по паркету голыми пятками, выплыла Татьяна и прокомментировала:

– Этот еще моложе будет. Но что обходительный, то обходительный – мне «вы» сказал, «спасибо»…

Еще бы он не сказал, если годился Татьяне чуть ли не в сыновья.

Паше, в общем-то, было наплевать на подлеца Анатоля, но она страшно боялась того, что произошло и еще может произойти между маман и Машкой. Все-таки она почувствовала себя куда спокойней, когда сестра снова появилась дома, и они с маман сделали вид, будто ничего не случилось. Это Паша вела себя хуже всех – ей было неловко, она не знала, куда смотреть, что говорить, а маман с Машкой преподали ей урок правил хорошего тона. Только Паша подозревала, что усвоить его все равно не сможет.

– Прасковья, в прошлый раз вы где-то оставили шаль, между прочим, мою любимую. А к Машиному образу она подходила идеально. Может быть, для вас внешний вид артиста – это пустяки, но так могут считать только ограниченные люди. – Маман сказала это в присутствии постороннего человека, в ее голосе слышался металл. Она явно хотела бы продолжить, но остановилась, строго добавив напоследок, что шаль нужно непременно найти.

Паша расстроилась, опять она была «не на уровне». Нужно будет ехать, искать шаль, все равно что отыскивать иголку в стоге сена. На маман она утерянную скатерку в ярких цветах никогда не видела, но это ничего не меняло. А замечание насчет «ограниченных людей»? Может быть, впервые Паша увидела себя глазами маман – как, ну вот как она выглядит?! Маленькая, невзрачная, эти вечные свободные штаны с огромными карманами. Черный деловой костюм в мелкую полосочку как верх изысканности. Белая, точнее серая ворона в их семье.

Нет, Паша не бросилась покупать наряды, это было бы просто смешно. Она купила себе, наконец, вожделенные «крутые» ботинки на толстой подошве, которые Татьяна сразу обозвала мужицкими. Паша не стала ей объяснять, что чувствовала себя в них уверенней и солидней, то есть деловой такой особой.

А тут еще маман приняла совершенно неожиданное решение. Паша как раз увлеченно «ползала» по карте Праги. Непонятно почему, но в этот город ей хотелось больше всего, даже Париж пусть подождет. И в этот момент в детскую заглянула Татьяна:

– Пашенька, Марина Андревна тебя зовут, – голос ее звучал слегка жалостливо.

О, господи, что еще она сделала не так? Всем, кому надо, позвонила, обо всем договорилась, и шаль обещали поискать, Паша очень просила. Нет, нужно как-то от этой «работы» отказываться, ну не ее это, она никогда не станет даже жалким подобием Артема.

– Прасковья! Ничто, – маман сделала нажим на этом слове, – не должно помешать Машиной карьере. Сейчас есть определенные трудности, но все это временно. Я вот что решила – ты вполне могла бы какое-то время аккомпанировать Марии. Семейный дуэт, так сказать. Фортепиано, гитара… нужно порепетировать, и у вас все получится. Молодой человек, которого предложил Артем, меня не устраивает, он слишком высокого мнения о своей персоне. В конце концов, тебе дали неплохое музыкальное образование, пришла пора отдавать долги.

Выступать с Маней?! Паша совершенно некстати порывисто вздохнула, потому что у нее сбилось дыхание. То, что предлагала маман, было просто чудовищно. Она слишком хорошо думала о Паше. Вот ведь жизнь, Паша всегда ждала этой самой высокой оценки, но теперь, когда, наконец, получила, почувствовала острое желание спрятать голову под подушку и сделать вид, что ее нет. Вся вышла.

Что и говорить, репетировать с Маней оказалось нелегко.

– Ты меня вообще-то слушаешь? – через каждые пять минут раздраженно спрашивала сестра. – Ты не понимаешь, что своим бренчанием совершенно заглушаешь мой голос!

– Но я не могу играть шепотом! – Паша безумно жалела, что позволила втянуть себя в это безнадежное дело.

– Придется научиться, – объявила Маня, и в конце концов Паша и в самом деле научилась. Тем более что Маня предпочитала петь под аккомпанемент Кармэн, которая удачно оттеняла ее голос…

Когда маман сочла, что Паша более или менее соответствует своей роли, возникла другая серьезная проблема – Пашин «гардероб». Ей и самой было ясно, что даже шикарные ботинки погоды не сделают, скорее наоборот, могут испортить всю картину. Садиться за фортепиано в свитере и видавших виды штанах? Костюмчик тоже не годился. Но когда маман упомянула про свою гениальную портниху, Паша поняла, что нет, на эту жертву она не пойдет даже ради матери.

– И что? Где ты будешь одеваться? В «Детском мире» в отделе для малюток? Хотя там можно найти костюм маленькой феи.

Когда к обсуждению Пашиного внешнего вида подключилась даже сестра, ей стало ясно, что дело обстоит очень серьезно. Серьезнее некуда.

– Я не собираюсь быть феей, ни большой, ни маленькой. – Шутки шутками, но Пашу испугала мысль, что ей придется напяливать на себя что-нибудь подобное тому, что носит Маня.

– Аккомпаниатор не должен бросаться в глаза, он должен быть незаметным – в лучшем случае, ну а в худшем – лишь оттенять артиста, – вмешалась маман.

Паша вздохнула с облегчением и благодарностью. Маман права, и она не упомянула очевидный факт, что даже в самом роскошном туалете Паша ни за что и никогда не сможет не только затмить Маню, но даже хоть как-то ее «оттенить».

И тут Машка сказала замечательную вещь. Пускай Паша съездит к этой артемовской жерди, предложила сестра. Кажется, они обе любят «стильные вещи», значит, поймут друг друга. Маман подумала и сдалась. «Но постарайся, чтобы мне не было стыдно за нашу фамилию», – напомнила она.

Чтобы Паша не передумала и не улизнула, маман поручила ее Артему. Паше было очень неловко возвращаться в студию, отставная «портниха» склерозом явно не страдала, и выступление маман наверняка отлично помнила.

– А может, куда-нибудь еще? – осторожно спросила она Артема, сев к нему в машину.