Обратный отсчет (СИ) - Прескотт Джеймс Д.

– Диплом инженера. Я служу в инженерный войсках. Мы бурили туннель и устанавливали лифт, потом большинство уехали, и тут случилось нападение, – печаль и злость смешались в выражении ее лица.

Джек накрыл ее руки своей рукой и поменял тему.

– Гэби говорит, вы из Айдахо.

– Твин Фолз. Семья переехала туда после войны.

– Какой?

– Второй мировой.

– А, большой войны. Это было давно. Вы из семьи военных?

– Напротив даже. Дедушка не – он сидел.

– Извините, – Джек испытал дискомфорт: его отец тоже сидел.

– Вы же археолог. Вы про лагеря слышали?

– Лагеря? Вообще-то я геофизик, но неважно. Говоря лагеря, вы имеете в виду…

– Лагеря для интернированных лиц, – она взглянула ему прямо в глаза. – Их создали вскоре после бомбардировки Перл Харбор. Считалось, что все японцы в США – агенты Японии. К маю 42-го ни один японец не имел права ходить по улицам Окленда в Калифорнии. Добрые пожилые соседи пожалели бабушку с дедушкой и трех их малышей. Моя мама была младшей, но навсегда запомнила, как они жили в подвале соседского дома в постоянном страхе, что их обнаружат. Дед к тому времени уже был вынужден продать свою лавку за сущие копейки. Потом злобная тетка из дома напротив что-то заподозрила и вызвала полицию. Приютивших оштрафовали. Мою семью арестовали и отвезли в вагоне для скота на какой-то ипподром, служивший временным местом сбора. Они спали в стойлах среди навоза. Бабушка все время плакала, дети были маленькие и ничем помочь не могли. Когда их переместили в лагерь, дедушка уже был очень болен. Его похоронили в июне 44-го, во время высадки союзников в Нормандии.

– Мне ужасно жаль, – Джек понимал всю бессмысленность слов. – Какой же у вас сильный характер, если после всего вы решились надеть военную форму!

Из-под опущенных век Тамуры текли слезы. Джек обнял ее за плечи и прижал к себе.

•••

Грант тем временем продолжал загружать работой масс-спектрометр.

– Есть что-нибудь? – спросил Джек минут пятнадцать спустя.

– А? – Гранд вздрогнул от неожиданности. – Есть. Очень даже. Эти чешуйки оказались необычным стальным сплавом. Я такого не видел. Он должен быть покрепче стали, из которой сделаны мост Золотые Ворота или Эмпайр-Стэйт-Билдинг.”

– А мы-то думаем, что сталь – новейшее изобретение.

– Китайцы делали мечи из некоего подобия стали еще во времена династии Хан, – сказала Тамура. – Но современная сталь появилась в эпоху Промышленной революции.

– Я вижу, Джек млеет, когда вы умничаете, – засмеялся Грант.

Тамура покраснела.

– Не слушайте старого козла, хоть он и выглядит теперь как боксер-тяжеловес, – отшутился Джек и добавил: – что там еще есть?

– Кусок черной пластины состоит из разновидности резины, а соломинка – из пластика.

– Ну уж пластик-то – точно двадцатый век… – неуверенно сказал Джек.

– Все оказалось не так, как нам рассказывали, – отозвался Грант.

– Интересно, что еще из нашей истории окажется фейком, – Джек вспомнил первый корабль с его лабораторией ДНК. – Даг не поверит. Да я и сам не вполне верю!

– Понимаете, – Грант заговорил лекторским тоном, – если сжечь все учёные книги до единой, через несколько тысяч лет они снова будут написаны и повторят в точности все, что в них написано сейчас. Закон всемирного тяготения называться, может быть, будет иначе, но понимание его механизма не изменится ни на йоту.

– То есть, – задумчиво рассуждал Джек, – через несколько миллионов лет иная технологическая цивилизация наткнется на следы забытой нашей и удивится тому, насколько мы похожи.

– Да.

– Но если они были такие технически продвинутые, что с ними случилось?

Обычно жизнерадостное лицо Гранта омрачилось

– Возможно, с ними произошло то, что случилось с девяносто девятью процентами видов на нашей планете, – они вымерли.

Глава 26

Калькутта

Миа нервно мерила шагами облезлый номер убогой гостиницы. Тепловатый воздух из тарахтящего кондиционера почему-то отдавал носками. Пара одинаковых кроватей под яркими китчевыми покрывалами, занавески на окнах и потертый коврик под ногами — все отсылало к середине 80-х. Единственным свидетельством того, что они не перенеслись назад во времени, была плоская ТВ-панель напротив кроватей. Телевизор принимал три канала: два на хинди и один англоязычный – Al Jazeera.

Все каналы транслировали одно — хаос, в который погружался мир. Президент США в коме после покушения. Тайно снятый видеоролик показывал членов кабинета, включая вице-президента, плетущих заговор. На большей части территории США объявлено военное положение.

Беспорядки в Калькутте тоже были в новостях. В институте им удалось найти грузовой лифт и спуститься в подземный гараж, откуда они выбрались на улицу и затерялись в толпе. Миа рассчитывала, что на местных каналах они увидят что-нибудь про Чока и Рамиреса. Олли считал, что они, скорее всего, погибли. И, конечно, они были взрослыми людьми, и не Мии было о них заботиться. Но тоскливое чувство вины из-за того, что они сбежали из госпиталя без агентов, не оставляло ее.

На экране вице-президент США решительно отвергал свою причастность к заговору.

— Врет, как сволочь! – прокомментировал Олли.

— Почему ты так уверен? — самой Мии уверенности добавляла рукоять пистолета, заткнутого за пояс. Она однажды доверилась Олли, и он предал ее. Или нет? Сейчас многое должно было решиться.

– Я видел, как тебя с твоим бойфрендом поджаривали на сенатском Комитете по разведке, — Олли откинулся на кровати, засунув руки под голову. На его физиономию вернулась привычная нахальная усмешка.

— Кто, Джек? – вскинулась Миа. — Он мне не бойфренд. Что ты плетешь?

Олли хмыкнул и подмигнул Янссон:

– Когда девушка что-то излишне бурно отрицает…

Янссон улыбнулась бледной улыбкой и исчезла в туалете. Она никак не могла прийти в себя от увиденного – двойного убийства, произошедшего у нее на глазах.

— Это ведь, когда вы вертелись на экране, как ужи на сковородке, адмирал Старк доложил уважаемым сенаторам, что Страж не более чем тень самого себя?

– Хочешь сказать, что он соврал?

— Скорее — по неведению. Не сомневаюсь, что федералы арестовали там и сям какую-то мелочь, но возможности Стража не уменьшились ни на йоту. Даже увеличились.

— Как это?

-- Кто, по-твоему, организовал убийство президента?

– Он не убит.

– Пока нет, солнышко, но, по правде говоря, это не имеет уже никакого значения. Он выбыл из игры, и приз достается следующему по званию. И кто может этому помешать?

– Говоришь, Страж организовал убийство?

– Не то чтобы я знал из первых рук, но, скорее всего, так и есть.

– Но зачем вице-президент, спикер парламента и министр обороны пошли бы на прямое сотрудничество со Стражем?

– Может, они сами не знали, что сотрудничают. Может, им было наплевать. У меня нет никаких доказательств, но я слишком долго работал на этих гадов, чтобы не знать их методов. В чем они виртуозы, так это в умении заставить приличных людей совершать чудовищные поступки. Тогда в Бразилии… – Олли поднял на нее виноватый взгляд. – Я ведь не присматривать за тобой был послан.

– Том говорил. Ты должен был меня убить, – слюна во рту у Мии стала горькой.

– Так.

– А кто приказал?

– Да кто ж его знает? Безликий призрак. У организации больше ответвлений, чем у ЦРУ. Левая рука не ведает, как говорится… Поэтому они так сильны. Их корни проросли глубже, чем можно себе представить.

– Но ты не послушался, – Миа шагнула к нему.

– Ага. И с тех пор они гоняются за мной. В армии тебя сажают на гауптвахту или отдают под военный трибунал – эти же, в случае неповиновения, реагируют, как Cosa Nostra, или даже жестче.

По Al Jazeera передавали интервью с каким-то врачом из Рима.

– Но почему? – Миа впилась в него глазами.