Черная радуга - Дж.Дж.МакЭвой

Не уверенный в том, что сказать или как реагировать, а в некотором смысле боясь, что еще раз ляпну что-то обидное, я кивнул и открыл дверь для нас обоих. Оказавшись внутри, она не сдвинулась с порога.

– Я просто хотела сказать, что сожалею, – сказала Тея, потирая руки. Я знаю, что она так делает, когда нервничает. – Было совершенно неправильно с моей стороны срываться на тебя, не говоря уже о том, что это неуместно. Моя мать – она была суперзвездой среди адвокатов, так что ты имел полное право говорить о ней в классе. Мои чувства не должны…

– Прекрати, – сказал я. Я не могу позволить ей передо мной извиняться. Я обхватил руками ее щеки, и испытал наслаждение оттого, что она все-таки прильнула к ним. – Извини. Мне следовало предупредить тебя.

– Как ты мог? Почему ты должен? Ты сделал то, что ты…

– Я сделал то, что хотел сделать, не заботясь о том, как тебе будет больно или как все повлияет на тебя. Я не должен был упоминать о Маргарет в начале года, я сделал это только из-за твоей реакции при одном лишь упоминании о ней и того факта, что Тристан сказал мне, как сильно ты ее ненавидишь.

– Я поступил так, потому что хотел узнать больше о тебе, и поэтому спровоцировал тебя, когда мне не следовало так делать. Я должен извиняться перед тобой, а не ты, – сказал я, прежде чем она успела меня прервать.

Ее голова опустилась, равно как и мое сердце.

– Ты – мудак.

– Знаю.

– Ты не должен был идти за мной.

– Знаю.

– Не смотри на меня так, словно я пострадавшая, – прошептала она, не встречаясь с моим пристальным взглядом.

Подняв ее подбородок, я вынудил ее посмотреть на себя. – Это не так.

– Ты думаешь так.

– Определенно нет, – тихо сказал я, когда провел большим пальцем по ее нижней губе.

Она так близко ко мне…

– Мне нужно идти.

– Ладно.

Ни один из нас не пошевелился.

Если она поцелует меня сейчас, то станет студенткой, которая сознательно соблазнит своего профессора, а если я поцелую ее сейчас, то стану профессором, который домогается своей студентки. Так или иначе, мы оба находимся в положении хуже некуда, так что к черту все.

Наклонившись, я сократил расстояние между нами. В этот момент все чувства, которые я подавлял в течение последнего месяца, пронеслись стремительно обратно по мне. Уронив свой портфель, я приподнял Тею, и ее ноги обвились вокруг меня. Она прильнула к моему телу, а руками схватила меня за волосы, когда наши языки столкнулись друг с другом.

Понятия не имею, как мы вообще умудрились добраться до спальни. Когда мы оказались на кровати, она отстранилась на достаточно долгое время от меня только для того, чтобы снять свой свитер и бросить его в угол. Тея стащила пиджак с моих плеч и стянула галстук с моей шеи одним резким движением. А затем сорвала с меня рубашку так же, как я это сделал с ее блузкой в нашу вторую ночь сделки.

– Такая сексуальная, – пробормотал, целуя ее живот, когда стянул с нее джинсы.

Я рьяно прокладывал дорожку из поцелуев вниз по ее телу, замедлив только на достаточно долгое время, чтобы стянуть ее нижнее белье при помощи зубов. Моя рука уже опускалась, чтобы подразнить ее. Ее спина выгнулась, когда я провел пальцами по ее уже влажным складкам. Мой язык поступил таким же образом, но я облизал ее всего раз и так медленно.

– Прекрати… хватит играть со мной, – возмутилась она, покачиваясь напротив моего языка и пальцев.

Она права. Я не хочу играть, я просто хочу обладать ею. Она потерлась об меня, и я не смог сдержать ухмылку.

– Нетерпеливая? – спросил, желая получить признание от нее.

– А разве ты нет? Или теперь есть кто-то еще, с кем ты спишь?

Схватив Тею за запястья, я прижал ее под собой. – Даже не шути так.

– А кто говорит…?

Я поцеловал ее, заставив замолчать, прежде чем она успела бы сказать еще что-либо сумасшедшее. Она застонала в мой рот, как только я вошел в нее.

Охренеть.

Я не могу здраво мыслить. Я скучал по этому. Я скучал по обладанию ею так сильно, что мне не хватает достаточно самообладания, чтобы заняться любовью. Поэтому вместо этого я трахаю ее жестко, придавливая к кровати под собой. Ее грудь неудержимо подпрыгивает, пока кровать трясется в ритме наших тел. Это не было медленно или страстно; не этого любой из нас желал или нуждался.

– Леви!

Я люблю как она всегда, несмотря ни на что, выкрикивает мое имя, когда кончает.

Увидев выражение ее лица, я не смог остановиться. И простонал, когда кончил. Истощенный я упал на ее грудь, и она обняла меня. Я лежал на ней так долго, как только мог, наслаждаясь моментом и ощущением ее, а также слушал, как ее сердцебиение медленно возвращалось к нормальному состоянию.

Этот момент был точно таким же, как последний день нашей недели вместе, только теперь мы оба знали, что это стало чем-то другим. Это было чем-то большим, чем просто похоть.

В ту неделю мы понятия не имели, увидим ли когда-нибудь друг друга вновь, и уж, тем более не предполагали, что настолько переплетутся наши жизни. Мы были загадкой друг для друга тогда, но теперь, теперь нам следует быть благоразумнее. Или, по крайней мере, мне лучше бы стать благоразумнее, но я просто не смог удосужиться этого сделать.

Когда она попыталась встать, я перевернулся, стараясь дать ей пространство, в котором она нуждается. Но увидеть то, что она тянется за лифчиком, было уже слишком для меня.

– Не уходи, – наконец-то сказал я. – Останься на ночь.

– Я не могу.

– Почему?

Она повернулась и впилась взглядом в меня. – Ты знаешь почему.

– Знаю, но все равно останься.

– Леви, пожалуйста, не усложняй все для меня…

– Для тебя? Это сложно не только для…

Она развернулась, села на меня и быстро поцеловала. – Я рассказала тебе большую часть своей истории, и теперь закончу ее, чтобы ты смог понять.

Все, что я смог сделать, так это кивнуть.

– Мой отец находится в Северной исправительной колонии.

Я съежился. Это одна из худших тюрем строго режима в штате Коннектикут.

– Ты знаешь о деле Саванны Ван Аллен? – продолжила она.

Я резко сел, мои глаза округлились от понимания. – Твой отец Бен Уолтон?

Она кивнула. – Да. Мой отец – Бен Уолтон, и в настоящее время он находится в камере смертников за изнасилование и убийство Бостонской светской личности, Саванны Ван Аллен. Моя мать, как предполагалось, представляла его интересы. Я была всего лишь ребенком, а моей сестре не было даже года. Но я все помню. В день убийства Саванны Ван Аллен мой отец взял мою сестру и меня на Вудстокскую ярмарку. Имелись фотографии, чтобы доказать это. Моя мать знала об этом, она могла разрушить дело. Но затем она узнала, что он планировал оставить ее ради Саванны. Так, в приступе ярости она отдала его дело другу, сожгла все фотографии, сделанные нами в тот день, взяла сестру и меня и уехала из города.

Маргарет Каннинг была дьяволом.

– Он находится в тюрьме в течение почти двух десятилетий, и моя мать призналась в этом только три месяца назад. Я поступила в юридическую школу прямо сейчас, потому что каждый гребаный адвокат, к которому я приходила, не верил мне, у них не было времени или они не хотели браться за это дело. Моя бабушка заплатила какому-то дерьмовому адвокату для апелляции, и он с трудом делает что-либо. В настоящий момент я даже не уверена, ходил ли он в юридическую школу. Так что, я все, что есть у моего папы, и я должна стать лучшим проклятым адвокатом, которым только могу, чтобы суметь вытащить его из тюрьмы, прежде чем будет слишком поздно. Так что, теперь ты понимаешь, почему я не могу остаться здесь с тобой. Мне необходимо, чтобы ты обучил меня, и ты не сможешь сделать этого, пока в то же время трахаешь меня.

Она слезла с меня и начала поднимать оставшуюся одежду, в то время как я сидел на кровати и пытался все осмыслить.

– Тея.

Она не обернулась, вместо этого продолжала надевать платье.

– Тея.

Схватив джинсы, я последовал за ней вниз по лестнице.

– Простите, что пропустила занятие сегодня, профессор Блэк, этого больше не повторится, – крикнула она через плечо, когда попыталась открыть дверь.

Я захлопнул ее.

– У тебя существует ужасная привычка убегать от меня.

– Это называется самосохранение.

– Это называется бред. Посмотри на меня.

– Нет.

– Тея, посмотри на меня!

Она по-прежнему не двигается.

Черт бы побрал ее упрямство!

– Выслушай меня, а затем я позволю тебе уйти.

– Хорошо.

Она повернулась, и я поцеловал ее. Она поцеловала меня в ответ в течение доли секунды, прежде чем оттолкнуть меня. – Это ты хотел сказать?

– И да, и нет. Я понимаю, что это сложно, запутано и просто все вокруг испорчено. Но также знаю, что ты чувствуешь то же самое по отношению ко мне, как и я, независимо от того как сильно пытаешь отрицать это.

– Правда? Так скажите мне, профессор, как я себя чувствую? – съязвила она, скрестив руки.