Черная радуга - Дж.Дж.МакЭвой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты собираешься перейти на темную сторону, не так ли? – лишь наполовину шутила она, и мне жаль, что я не могу сказать ей, что нет. – Ты не похожа на нее, ты же знаешь. Прости, что сказала так раньше.
– Селена, все хорошо. Просто иди собирать вещи, ладно?
Она кивнула, а я направилась в офис нашей матери. Это было единственное место, к которому я не решалась прикасаться или даже входить. Кабинет походил на ее святыню и, войдя туда, я почувствовала себя неловко, но мне необходимо прекратить мешкать.
Леви сказал, что я должна использовать все, что смогу ради своего преимущества. Моя мать является преимуществом. Я ненавижу использовать ее имя, чтобы добиваться успеха, это заставляет меня чувствовать себя грязной, но понимаю, что именно благодаря этому в первую очередь и получила свою стипендию. Когда я пришла на собеседование, то декан первые пять минут говорил лишь о том, насколько великой была моя мать, и как она стала одним из строительных блоков, на которых был построен Гарвард.
У моей матери имеется папка на каждого человека, который задолжал ей услугу, она просто относилась к такому типу женщин; все имеет свою цену. Теперь, когда она умерла, я предположила, что все точно так же, как и этот дом, перешло ко мне.
Таким образом, я собираюсь позвонить ради возвращения задолжавшей услуги.
В глубине своего сознания я слышала, как крошечный голос говорил мне не делать этого. Сам факт того, чтобы связаться еще больше со своей матерью, может походить на открытие ящика Пандоры17, но я, так или иначе, позвонила.
– Здравствуйте, меня зовут Тея Каннинг, я – дочь Маргарет Каннинг…
БИП.
БИП.
БИП.
Я шлепнул по будильнику ладонью, но независимо от того сколько раз я ударял по кнопке «отбой» на будильнике, он не выключается.
– Думаю, это твой телефон, – сказал кто-то.
Приоткрыв только один глаз, я увидел…
Черт, как же ее зовут?
– Твой телефон, – указала она.
Кивнув, я приподнялся и взял телефон.
– Блэк.
– Ох, привет. Я знаю, что это странно, и ты не знаешь меня…
– У тебя есть пять секунд, прежде чем я повешу трубку.
– Я – Селена… сестра Теи…
Я замер на мгновение, прежде чем сесть. Я не уверен, что сказать или думать, и женщина, которая в данный момент поднимает свою одежду с пола моей спальни, нисколько не помогает этой ситуации.
– Алло?
– Я здесь. Откуда у тебя мой номер?
– Твой номер был единственным в ее телефоне, который я не знаю, поэтому предполагаю, ты тот парень, с которым она встречалась?
– Мы не… тебе, в самом деле, не следовало мне звонить.
– Погоди, мы можем встретиться минут на пять? Пожалуйста? Это важно. Знаю, что ты не знаешь меня, и у тебя нет причин доверять мне, но я просто хочу поговорить с тобой о своей сестре. Ты первый парень, который продержался так долго, поэтому думаю, ты заботишься о ней. Если я ошибаюсь, то можешь повесить трубку…
– Хорошо. Где ты хочешь встретиться?
Эта семья собирается стать погибелью для меня.
– В центре. Ты знаешь, где располагается «Mico's Coffee shop»?
– Да. Я буду там через тридцать минут.
– Спасибо, – сказала она, прежде чем повесить трубку.
– Твоя девушка? – брюнетка… Шарпей?… спросила Шарпей Лондон.
Все медленно начинало возвращаться ко мне.
– Нет, – сказал я, приподнявшись все еще находясь на кровати.
Я удивился, когда обнаружил, что все еще полностью одет в одежду с прошлой ночи.
– На всякий случай, если ты забыл, мы этого не делали, – заявила она, одевая каблуки.
– Нет?
Почему я ничего не помню?
– Ты сказал мне, что все стало проще, затем мы смеялись, пили и ты пригласил меня сюда, и мы выпили еще немного. Я практически набросилась на тебя, и все шло замечательно до тех пор, пока ты внезапно не остановился и не оттолкнул меня, отвергнув прямо перед тем, как вырубиться, – сказала она с дерзостью в голосе. – В следующий раз, когда ты приведешь женщину к себе домой, из вежливости сделай что-нибудь, иначе это просто сбивает с толку.
Она схватила свою сумочку и ушла, не сказав больше ни слова, оставив меня сидящим в постели, ошеломленным и обескураженным.
Боже, я гребаный безнадежный человек, подумал я, снимая рубашку.
Мне необходимо собрать свою жизнь обратно воедино.
Войдя в небольшое зелено-белое кафе, я огляделся вокруг, пока не заметил девочку, одетую во все черное в вязаной шапочке и одетых наушниках, которая напоминала Тею.
– Селена? – я махнул рукой перед ее лицом.
– Ох, привет, – сказала она, сняв наушники. – Пожалуйста, присаживайся, – сказала она, кивнув на стул напротив себя. – Извини, я устала смотреть на дверь, как какая-то влюбленная школьница. Люди стали пялиться.
– Как давно ты здесь? – спросил, сев.
– Около часа, – она пожала плечами, будто в этом нет ничего такого. – Я уже была здесь, когда позвонила тебе.
– Почему ты позвонила мне?
– Могу я узнать имя для начала? Я просто продолжаю называть тебя голубые и белые полосы в своей голове.
– Что?
Она улыбнулась и от этого стала похожа на Тею. – Боксеры, которые ты оставил в доме, – сказала она, как будто это было очевидно. – У них были голубые и белые полосы.
– Безусловно, это один из способов для начала разговора. Я – Леви Блэк. Предполагаю, твоя сестра не рассказывала много обо мне?
Не то, чтобы меня это волновало.
– Нет. Но не принимай это на свой счет, просто она такая. Она морочит людям голову делая вид, что открывает свою душу, потому что разглагольствует о самых разнообразных вещах, но она никогда в действительности не рассказывает о себе, – сказала она, сделав глоток кофе.
– Селена, я слегка не понимаю, зачем ты позвонила мне.
– Поскольку я уезжаю из города, – ответила Селена, и я ждал, пока она продолжит. – Она отсылает меня обратно в Мэриленд к нашей бабушке. Она изучает право из-за…
– Из-за вашего отца, я знаю.
Ее глаза распахнулись еще шире от удивления.
– Да. Извини, что вытащила тебя сюда, ведь я даже не знаю, действительно ли ты близок с ней, но я просто должна была попросить, чтобы кто-нибудь немного за ней присматривал, а ты, кажется, единственный человек, которого она знает, или единственный человек, которого она хочет знать.
– Твоя сестра – взрослая девушка, Селена, ей не нужен кто-то…
– Нет, ей нужен, – она опустила голову, крепко сжимая свой кофе. – Она одна из тех людей, которые жертвует всем ради людей, не заботясь или не замечая, что происходит с ней.
– Когда она застукала меня за тем, как я пытаюсь проникнуть обратно в свою комнату, то сказала, что не существует никого в ее жизни, и что она волнуется лишь о том, чтобы удостовериться, что папа и я в порядке. Она была грустной. Впервые, с тех пор как я приехала сюда, ей было грустно.
Не думаю, что предполагал, услышать что-либо из этого.
– Возможно, потому что ты переезжаешь… – начал я.
– Ты действительно не хочешь признавать тот факт, что дело в тебе, не так ли?
– Она отвергла меня, – сказал я, позвав официантку. – Еще не прошло даже двадцать четыре часа, с тех пор как она отвергла меня. Прости, если я немного скептически отношусь к чувствам Теи…, если они вообще у нее имеются, – я повернулся и наткнулся на пристальный взгляд официантки, которая выглядела явно недовольной своей жизнью. – Кофе, черный, пожалуйста, – сказал я официантке и повернулся обратно к Селене.
– Хорошо, тогда позволь мне прояснить, – она выпрямилась. – Мы – черные радуги.
– Это вовсе не прояснило.
– Когда мы были маленькими, наша бабушка часто говорила, что каждый человек рождается со всеми цветами радуги, и в зависимости от людей, окружающих нас, наши цвета либо озаряются, либо темнеют. Тея и я – черные радуги… время от времени, мы становимся ярче, но всегда в конечном итоге снова темнеем. Люди не остаются рядом с нами надолго. Особенно после того, когда понимают, какая жизнь у нас была, они постепенно исчезают из наших жизней, потому что чувствуют себя неловко или не знают, что сказать.
– Опять же повторюсь, она отвергла меня.
– Самосохранение. Так она и поступает. Но когда Тея отвергает тебя, это просто означает, что она хочет, чтобы ты держался крепче за нее.
– Это сделает меня сталкером.
Она покачала головой. – Это расценивается совсем иначе нами. В тот момент, когда она начинает становиться счастливой, то находит дюжину причин, чтобы сбежать, хотя, честно говоря, она просто боится одного; что, если ты по-настоящему попытаешься узнать ее, все хорошее, плохое и ужасное всплывет наружу, и ты уйдешь. Ты ей нравишься, и это, вероятно, пугает ее до чертиков.
– Откуда ты знаешь?
– Поскольку я боюсь того же самого.
Я покачал головой, когда взял кофе, которое официантка подала мне, и глубоко вздохнул.