Пережитое и передуманное - Владимир Вернадский

Прения были интересные. Первым выступил совершенно неожиданно я — я указал, что в своем плане организации научной работы Президиум не коснулся того, что нам нужно. Он хочет руководить и контролировать нашу работу, тогда как об основных данных, необходимых для работы, он не заботится. Так, большинство наших помещений никуда не годятся, так как переезд учреждений Академии наук 7 лет назад был временный — мы приехали и поместились в негодных помещениях. Нельзя с этим мириться. Еще хуже — если (это вообще) возможно — с оборудованием. Всем ясно — и это учитывается, что современный завод или фабрика требуют прежде всего соответствующих для этих целей зданий. В плохих помещениях можно оставаться только временно. Но еще важнее отсутствие научных приборов или долголетняя их постройка. У нас годами строятся циклотроны, которые в Америке и, по — видимому, в Японии строятся месяцами. До сих пор у нас один циклотрон, построенный в 1939 году в бытность мою директором Радиевого института. У нас нет ни одного масс — спектрографа, который (на Западе) был построен 30 лет назад, — у нас были они построены, но не использованы. Сейчас поставлена проблема урана как источника энергии — реальной, технической, которая может перевернуть всю техническую мощь человечества. Я начал работать в области радиоактивности почти сейчас же после (ее) открытия — больше 30 лет назад — и ясно вижу, что это движение не остановится. Но у нас идут споры — физики направляют внимание на теорию ядра, а не на ту привычную задачу, которая стоит перед физикохимиками и геохимиками — выделение изотопа 235 из урана. Здесь нужно идти теорией, немедленно проверяемой опытом. Начал работать большой циклотрон в Калифорнии, и сразу мы получили новые и неожиданные для всякой теории результаты: во — первых — по уверению американской прессы, удалось разбить урановое ядро так, что получается почти только (уран-)235, и, во — вторых, N (азот) переведен в радиоактивный углерод С; этот тяжелый углерод живет тысячу, по — видимому, больше лет и радиоактивный. Это открытие огромного теоретического значения. Не отрицая, конечно, значения теории, я считаю, что сейчас не она должна привлекать к себе наше внимание — а опыт и новые нужные для этого приборы.

12 июня 1941

Санаторий «Узкое»

Читал Неедлого «Lenin» (Vol.) I. 1937. Много для меня интересного. Пережил опять времена моей молодости и студенческие годы. Шевырев, Лукашевич, А. И.Ульянов. Многое рисуется теперь иначе, чем тогда. Это и понятно — пришлось пережить целый исторический перелом — больше чем исторический — начало ноосферы. Переживаем вторую бойню — последствия которой должны быть еще больше. Из первой мировой бойни создалось полицейское, как и прежнее (государство), но власть находится в новых руках, и основное стремление — социализм без свободы личности, без свободы мысли. Но это не ноосфера, и совершенно иначе будет оценена творческая деятельность В. И. Ульянова- Ленина. Многое было бы иначе, если бы его жизнь не была насильственно прервана. Или и без этого неизлечимая болезнь? И. П.Павлов относился к нему иначе, считая, что это патологический тип больного «преступника»[47]. 1924 год — еще не сложивший советского государства. 17 лет после его смерти не дали развития многому, что он мог бы дать. В конце концов, (годы) 1924–1941 резко в основном разные, и сейчас нет той прочности (государства), какую можно было видеть в 1924. Положение неустойчивое — но основные линии экономические останутся. Но непрочно то, что может существовать только при (отсутствии) роста научной мысли, когда мысль не имеет свободы проявления и развития. Чувство непрочности и преходящести очень сильно растет.

13 июня 1941 Санаторий «Узкое»

Вчера у меня ясно сложились представления о свободе мысли как основной геологической силе — под влиянием чтения Неедлого: «Ленин». Развить в ноосфере.

Ярко сказывается в строении нашей страны. Интересно, насколько в этом виновата ранняя смерть Ленина?

Как‑то в Академии Ярославский сказал, что старых партийцев в партии 1941 (года) — 1 с небольшим процента. Поразительно пала умственная их сила, и удивительное количество в партии «хозяйственников» (теперь это слово даже не употребляют, как несколько лет тому назад). Аппарат молодежи партийной в Академии даже — очень низкого уровня.

13 июня 1941

Санаторий «Узкое»

Вчера для меня стало ясно, что в структуру ноосферы входит человеческая мысль, то есть в реальной жизни человека — свобода мысли должна стоять наравне с теми экономическими «свободами», которые лежат в основе всякого социализма.

16 июня 1941

Санаторий «Узкое»

Невольно мысль направляется к необходимости свободы мысли как основной, равноценной основной структуры социального строя, в котором личность не является распорядителем орудий производства. Равенство всех без этого невозможно. Но оно невозможно и без свободы мысли.

Наш строй это ярко показывает, когда мильоны людей превращены — «на время» — в заключенных — своего рода рабство.

В конце концов великие идеи в корне искажаются. Надо пересмотреть с этой точки зрения Маркса. Он ясно видел, что мысль человека создает производительную силу.

Еще больше и глубже это проявляется в ноосфере. Но для этого необходимое условие — свобода мысли.

21 июня 1941

Санаторий «Узкое»

Любопытны последствия широкого развития — хотя без свободы мысли — национального духовного творчества: музыки, искусства, литературы всех народов, заселяющих Союз. Создается — думаю, неожиданно и вне правительства — любопытно.

22 июня 1941

Санаторий «Узкое»

Это впечатление чтения в «Узком» (в отсутствие хорошей библиотеки) советских журналов.

Создается своеобразная умственная среда — образуются национальные культурные центры: и общественные, и фольклорные, национального и народного творчества, и музыки, и искусства. Евразия проявляется культурно, и взаимное влияние, уважение и знание укрепляются. Я помню, еще до революции, — рассказыо творческой силе и талантливости казахов и киргиз от сталкивавшихся с ними националистов.

22 июня, вечер

Санаторий «Узкое»

В 4 часа утра — без предупреждения и объявления войны — в воскресенье 22 июня германские войска двинулись на нашу страну, застав ее врасплох.

Мы узнали об этом в «Узком» в санатории через радио из речи В. М. Молотова.

Он сообщил, что в этот час немецкие аэропланы бомбардировали Киев, Житомир, Каунас и произошло нападение с румынской границы. Больше 200 убитых и раненых. Одновременно произошло нападение на наши пограничные войска на западной границе — из Финляндии.

Речь Молотова была не очень удачной. Он объявил, что это вторая отечественная война и Гитлера постигнет судьба Наполеона. Призывал сплотиться вокруг большевистской партии.

Ясно, что нас застигли врасплох. Скрыли все, что многие, по- видимому, знали из немецкого и английского радио.

Начало мировой революции?

23 июня 1941

Санаторий «Узкое»

Только в понедельник выяснилось несколько положение. Ясно, что опять, как с Финляндией, власть прозевала. Очень многие думали, что Англия за наш счет сговорится с Германией (и Наташа (Н. Е.Вернадская)). Я считал это невозможным. Речь Черчилля стала известна.

Бездарный ТАСС со своей информацией сообщает чепуху и совершенно не удовлетворяет. Еще никогда это не было так ярко, как теперь.

Читал, но настоящим образом не работал.

3 июля

Санаторий «Узкое»

29. VI.1941 года появилось в газетах воззвание Академии наук «К ученым всех стран», которое и я подписал. Это первое воззвание, которое не содержит раболепных официальных восхвалений: «вокруг своего правительства, вокруг И. В. Сталина»; говорится о фашизме: «фашистский солдатский сапог угрожает задавить во всем мире яркий свет человечества — свободу человеческой мысли, право народов самостоятельно развивать свою культуру». Выдержано так до конца. Я думаю, такое воззвание может сейчас иметь значение.

3 июля 1941 года выступление по радио Сталина. Речь очень хорошая и умная… В общем, мобилизация и т. п. идет хорошо.

12 июля 1941, утро

Москва

Произошли события — может быть, исторический перелом в истории человечества, пока я не заносил свои записи в эту тетрадку.

9 июля мы приехали из Узкого, а накануне нам дали знать, что Академия переезжает в Томск и мы должны были решить — едем ли мы.

Сомнений для меня не было, если только условия поездки были (бы) благоприятны и приемлемы. Мы узнали об этом решении 8 июля — а 9(-го) утром выехали.

Здесь выяснилось, что в связи с ходом событий правительство решило перевести подальше от театра военных действий Академию наук в Томск со всеми академиками и учреждениями. (За) несколько дней до 8 июля (когда?) состоялось заседание — по поручению «правительства» (то есть Комитета по обороне?) под председательством Шверника. Он заявил, что правительство озабочено сохранением основного и главного умственного коллектива ученых и непрерывности его научной работы и поэтому решило перевести Академию и ее научные учреждения в Томск. (На заседании) кроме Шмидта, Борисяка, Капицы(?) и других, было несколько академиков.