Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Русская современная проза » Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях - Василий Авченко

Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях - Василий Авченко

Читать онлайн Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях - Василий Авченко

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 47
Перейти на страницу:

Земля – не земля, а в первую очередь вода. Нашу планету следовало бы назвать «Морем» или «Водой», а не «Землёй», если бы мы были скромнее. Человек самонадеян: проводит «чемпионаты мира», присваивает планетам имена выдающихся людей, раздаёт красавицам титулы «мисс Вселенная», хотя, по совести, должен был ограничиться титулом «мисс особь женского пола земного сухопутного человека», не более того. Или «Тихий океан»… Тихому подходит только редко используемое название «Великий океан» – на его площади поместились бы все материки, и ещё осталось бы место. Европейские путешественники часто присваивали географические названия наивно и самоуверенно. «Наветренные острова» (Малые Антильские), «Восток – Ближний и Дальний»… Куда уважительнее к миру подходили неевропейцы – хотя бы те же коренные приморцы, от чьих топонимов в целях освоения занятой нами территории мы решили избавиться, да так и не избавились полностью.

Океан смеялся бы над нами, если бы ему было до нас.

* * *

– Это будет так: приходишь в магазин и берёшь что хочешь без денег, – отвечала мама, когда я, дошкольник или, может быть, младший школьник, спрашивал её, что такое коммунизм. Дело было в перестроечные восьмидесятые, Союз начинал агонизировать, но лозунги о коммунизме ещё не убрали с крыш домов. Маминого объяснения я долго не понимал: ведь люди придут в магазин и начнут брать всего и побольше – другим не хватит. Поэтому, может быть, и невозможно идеальное общество – мы не готовы к нему.

Потом я понял коммунизм по-своему: он как море. Море бесконечно и щедро. Человек берёт из моря сколько хочет, причём бесплатно, но море не иссякает. Приватизировать море невозможно – даже если такая мысль придёт в чью-то голову, эта голова перестанет существовать раньше, чем море несколько раз вздохнёт. Тогда я решил, что идеальное общество вполне возможно. Море ведь возможно.

Интернет без копирайта и запретов напоминает и океан, и коммунизм одновременно.

Даже в нашем циничнейшем из государств береговая линия не приватизируется, и это очень правильно: море и убогие человеческие представления о собственности несопоставимы.

* * *

В воде много эротики. Может быть, это связано с тем, что при общении с водой человек раздевается. В этом смысле пляж – место реализации сексуальных желаний, которые в повседневности человек подавляет. Никто же не станет ходить по улице без одежды. А на пляже ходят, смотрят друг на друга, и ничего. Девушки запросто загорают топлесс, прикрыв вершинки грудей подобранными на пляже ракушками – и то не из стеснения, а чтобы солнце не спалило им нежную кожу.

Вода по-латыни – «аква». Отсюда – аквариум, аквамарин, акваланг. «Ликви» – это тоже о жидкости. Отсюда – ликвидация, уничтожение, превращение в ничто (буквально – в жидкое).

Земля в русском языке – и планета, и суша, и почва. Это и Родина, Отечество: земля отцов, территория жизни, плодородная кормилица.

Если землю просят быть пухом, то чем может стать вода? Злая ли, добрая ли она – или никакая? Если мы говорим «из земли пришёл и в землю уйдёшь», с неменьшим основанием можно сказать и «из воды пришёл и в воду уйдёшь». («Пропадём насовсем, сгинем вдруг в океан…», – пел Лагутенко, признавая началом начал и концом концов не «мать сыру землю», как принято в традициях континентальных народов, а море.) Некоторые народы хоронят своих мертвецов в воде или развеивают прах над водой, хотя, в сущности, никакой разницы между землёй и водой нет. И земля, и вода – первооснова: рождающая, убивающая и снова рождающая. Вода растворяет землю, а земля впитывает воду – так они и существуют в вечной борьбе-гармонии, составляя одно целое.

Иногда, когда я спускаюсь с сопки, на которой прописан, и смотрю сверху на Амурский залив, море сливается с небом. Становится непонятно, где граница между водой, воздухом и такими же синеватыми сопками на том берегу залива. Жидкое, твёрдое и газообразное кажется единым, приморский триколор становится монохромным. Суда на рейде представляются свободно парящими в небе, словно души их многотонных металлических тел, про которые я до сих пор, хотя и учил физику в школе, не могу понять, как они не тонут, железные. Глядя на эти корабли, понимаю, что владивостокский художник Сергей Черкасов не выдумывает свои картины.

Авиация – воздушный флот – унаследовала много терминов от флота морского, заменив плавучие эскадры на летучие эскадрильи. Твёрдая поверхность требует шагающих или катящихся приспособлений, тогда как жидкая и газообразная среды позволяют парить, управляя полётом-плаванием при помощи гребных винтов, рулей-перьев, парусов-крыльев; поэтому яхта, идя в лавировку, «набирает высоту», поэтому рыбы порой кажутся птицами и поэтому голландец – летучий. Пингвины, которых принято считать ущербными, нелетающими птицами, на самом деле прекрасно летают, только под водой, где они сразу превращаются из забавных неуклюжих уродцев в гармоничных, сильных и даже хищных существ.

Парашютисты сродни дайверам – первые плавают в небе, вторые летают в воде, осваивая чуждые сухопутному человеку стихии. Жаль, что признано устаревшим слово «воздухоплавание» – помимо того, что оно красиво, оно очень точно.

Великий лётчик Константин Арцеулов (наш первый «пилот-паритель», как называли планеристов, ас-истребитель Первой мировой, один из первых испытателей, победитель штопора, до того считавшегося убийственным) – не только авиатор, но и художник, внук мариниста Айвазовского. Тётя Арцеулова была замужем за другим маринистом – писателем Станюковичем.

Говорят, первых космонавтов готовили к космосу под водой.

Люди часто говорят, что хотели бы стать как птицы. Но море – отражение неба, и наоборот. Море – вывернутое наизнанку небо. И там и там есть свои звёзды, и не зря небо называют воздушным океаном, в котором плавают («ходят», знаю, но это всё ерунда, потому что есть ведь и «капитаны дальнего плавания») воздушные суда, а иногда и космические корабли – именно корабли, не танки и не телеги. Но никто почему-то не говорит, что хотел бы стать как рыба. Я бы – хотел. Там, в воде, мне было бы интереснее и уютнее, чем в распахнутом пустом небе, где ты беззащитен, весь на виду. Под водой тихо, там не бросают слов на ветер, потому что ветров нет. Под водой тихо и темно, но это тишина и темнота не смерти, а особой жизни – глубокой, мудрой, лишённой суетной поверхностности человеческого существования.

Интересно, каким видят мир рыбы. И что происходит с их кругозором в последние минуты перед тем, как рыба «уснёт». Она вдруг открывает – перед самой смертью – новый мир, которого до сих пор была лишена, но понять этот мир уже не успевает. Хотя, например, пиленгас – наша летучая рыба, выпрыгивающая к солнцу, – видит надводный мир и при жизни, пусть на какие-то мгновения (рождённые плавать могут и летать, иногда в прямом смысле слова).

Шум моря из раковин – в детстве он меня околдовывал. Потом, когда наступило время взросления, открытий и разочарований, я узнал, что на самом деле этот шум – всего лишь отражение кровотока в голове, шума нашей крови. Поэтому «шум моря» можно услышать не только из раковины, но из любой пустой кружки. Сначала такое объяснение меня расстроило, но потом я понял: море шумит в нас. Море всегда находится внутри нас. Это дополнительное доказательство какого-то вселенского единства – иногда я его чувствую прямо физиологически, а иногда теряю (вернуть утраченное чувство всеединства помогают слова, в которые я всматриваюсь, как в морскую воду с пирса). Если шум собственной крови мы путаем с шумом моря, – может быть, между ними вообще нет особой разницы?

Человек, будучи эмбрионом, проходит «рыбью» стадию развития. Сначала он плавает – и только потом переходит в земно-воздушную стихию, учится ходить. Но всю жизнь стремится к воде. Детей – тех вообще не оттащить от воды. С годами эта «морская болезнь» ослабевает, но никогда не исчезает полностью.

Вода дала нам жизнь. «С появлением первых капель воды на Земле сделалась возможной и органическая жизнь… Вода являлась главной составной частью живых организмов», – писал учёный-поэт Александр Ферсман[14], научно-популярные книги которого увлекательнее детективов. Море – само по себе форма жизни – насыщено самой разнообразной жизнью; наконец, оно даёт жизнь и нам, сухопутным. Море – сокровище в обоих смыслах: «драгоценность» и – «тайна», «то, что сокрыто» (последнего корня, кстати, и «кровь», которая тоже сокрыта, сокровенна; отсюда же – откровения). Земля, вода, воздух – это чудеса, по которым мы ходим, которыми мы дышим, в которых мы плаваем. Что-то есть великое и ещё не понятое в этом простом сочетании двух атомов водорода (водорода!) и одного атома кислорода, в этой крови земли, сворачивающейся на морозе. В детстве я не замечал моря, оно было для меня как воздух, и лишь потом понял, что оно – в прямом смысле слова как воздух. Не в смысле незаметности, а в смысле необходимости для жизни.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 47
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Кристалл в прозрачной оправе. Рассказы о воде и камнях - Василий Авченко торрент бесплатно.
Комментарии