Рассвет любви - Шеннон Дрейк

— Я видела его руки, когда он был без перчаток. Может, у него на лице шрам. Или клеймо.

— А может, ему в драке отрезали язык.

— Брендан, ну сделай же что-нибудь! — взмолилась Элинор.

— Конечно, конечно. Непременно.

— Ты ведь не бросишь меня здесь… чтобы отомстить? — Губы Брендана чуть заметно дрогнули.

— Отомстить? За что? Да еще такой красавице, которая сначала умоляет о пощаде, а потом наносит вероломный удар?

— Брендан, ради всего святого… прошу тебя! На коленях умоляю тебя… сжалься! Если когда-нибудь…

— Если когда-нибудь… что? — резко бросил он.

— Если когда-нибудь в моих силах будет помочь тебе, клянусь, я это сделаю!

Брендан долго молчал, не отрывая глаз от ее лица, потом взял ее руки в свои. По-прежнему не отрывая глаз от побледневшего лица девушки, он склонился к ней так низко, что Элинор застыла от удивления.

— Миледи, я сделаю все, что смогу. Он повернулся к двери.

— Нет, не уходи! Не бросай меня!

Осторожно отодвинув девушку, Брендан вышел. Секундой позже она услышала, как завизжал задвигаемый засов. А еще чуть позже — голоса.

Элинор, не в силах унять сотрясавшую ее дрожь, села на край постели, машинально распутывая волосы. Время тянулось медленно.

Прошло, наверное, не меньше нескольких часов, прежде чем она услышала знакомый скрежет засова. Элинор вскочила на ноги.

Но это была Анна-Мари с тяжелым подносом в руках. Она поставила его на сундук и обернулась к Элинор.

— Хлеб, сыр, рыба, вино. Кажется, все. А, еще расческа. — Она игриво подмигнула Элинор. — Он любит, когда у женщин пышные, блестящие волосы.

Глаза Элинор сузились.

— Кажется, я уже говорила, что мне нет никакого дела до того, что он любит!

— Может, мне тогда остаться и помочь вам? — сладко пропела Анна-Мари.

— Не стоит. Я здесь долго не останусь.

— Почему? А, из-за того шотландца? Но он уже отослал его.

— Что?! — Прежде чем она успела прикусить язык, вопрос уже прозвучал.

Страх, который она не успела скрыть, явно обрадовал Анну-Мари.

— Но шотландцу нечего было предложить, по крайней мере такому человеку, как он. Бедняга знал, что драться было бы самоубийством. Жак сказал ему, что ни одна англичанка не стоит того, чтобы за нее умереть, и ему пришлось признать, что Жак прав. Впрочем, ты тоже увидишь Жака. Позже, конечно. Ну так что, миледи, может, мне остаться и причесать вас?

— Нет!

Убедившись, что в ее услугах не нуждаются, Анна-Мари ушла.

Элинор кинулась к окну и распахнула настежь створки. Ночь уже вступила в свои права. Она была голодна, и рыба пахла так восхитительно! Однако желание сбежать было сильнее голода. Но до земли было очень далеко. Поколебавшись, Элинор отвела взгляд от окна и посмотрела на постель.

Там по-прежнему лежало меховое одеяло, а самое главное… простыни! Крепкие льняные простыни! Если порвать их на полосы, может получиться веревка.

Так она и сделала. Но, даже связав между собой все, что у нее получилось, Элинор поняла, что ее самодельная веревка не достанет до земли. Ну и ладно, подумала она. Если там какие-то несколько футов…

Обвязав веревкой ножку кровати, Элинор взобралась на подоконник, вся дрожа, выбралась наружу и, глубоко вздохнув, кинулась вниз.

И вот она уже держится за самый конец веревки. А там, внизу, темнота. Земля была где-то под ней. Не страшно, решила Элинор, небольшой прыжок и…

Зажмурившись и пробормотав короткую молитву, она разжала руки. Крик застрял у нее в горле. Ночь вдруг будто ожила, наполнилась звуками и шорохами. И Элинор упала. Но не на землю, а прямо в руки головореза с изуродованным лицом.

Глава 7

Элинор кусалась, царапалась и при первой же возможности пыталась лягнуть своего обидчика побольнее, но все было напрасно — под туникой и плащом на нем была надета легкая кольчуга. Руки снова были в перчатках. Кожаная маска прикрывала лицо. Элинор беспомощно билась в его руках, словно пташка в когтях ястреба.

Сколько она ни дергалась, мужчина все же втащил ее по лестнице наверх, потом, пинком открыв дверь, швырнул девушку на голый матрас. Ахнув, она повернулась к нему, готовая сражаться до последнего…

Но его уже не было. Дверь захлопнулась, и она услышала, как задвинули засов.

У Элинор не было сил даже плакать. Немного придя в себя, она принялась расхаживать по комнате.

Поднос так и стоял на прежнем месте. Налив в кружку вина, Элинор одним глотком выпила его. И тут заметила нож. Похоже, о нем просто забыли. Жадно схватив его, Элинор чуть не застонала от отчаяния. Нож был настолько тупой, что им даже оцарапаться было невозможно.

Элинор повернулась к двери. Пусть этот нож тупой, но он по крайней мере длинный, подумала она. Сунув его в дверную щель, она затаила дыхание. Подалось! Чуть слышный металлический скрежет дал ей понять, что тяжелый засов сдвинулся с места.

Встав на колени перед дверью, Элинор принялась за дело. На мгновение она пала духом — ей показалось, что до скончания века не удастся сдвинуть его в сторону.

Но она должна это сделать. И притом быстро.

Она дергала снова и снова, пока пот не выступил у нее на лбу, а запястья не онемели так, что она уже даже не чувствовала боли. Еще чуть-чуть, теперь еще…

Ей уже почти удалось это сделать… Теперь чуть-чуть приподнять его… Засов с грохотом упал на прежнее место, и сердце Элинор ухнуло в пятки. Все тихо. Похоже, никто ничего не услышал.

Подождав немного, Элинор снова взялась за дело. Заставив себя забыть о ноющей боли в руках, она снова и снова пыталась сдвинуть с места проклятый засов. И вот он сдвинулся. Элинор плечом распахнула дверь.

Тихо… Дрожа всем телом, она застыла на пороге, не веря в то, что удача, похоже, опять улыбнулась ей. Прислушиваясь, Элинор на цыпочках пошла вниз по лестнице.

Они все внизу, догадалась она. Ей было слышно, как они разговаривают.

— Ну, мой дорогой сэр, — по голосу Элинор узнала Анну-Мари, — ты мне кое-что должен. Она же меня стукнула! Посмотри, какой синяк! — Раздался журчащий смех Элен.

— Видели бы вы ее лицо, когда эта англичанка решила, что мы с Анной-Мари можем заняться ею! А когда мы сказали, что не интересуемся женщинами…

— Разве что когда нам за это платят! — рассмеялась Анна-Мари.

— Точно! Держу пари, она решила, что ничего хуже этого и быть не может! — добавила Элен.

— Но эта девчонка сражается, как тигрица! — жалобно прохныкала Анна-Мари.

— Да, эта англичанка — просто зверь! — поддакнул вертлявый коротышка.

Стараясь ступать бесшумно, Элинор на цыпочках пошла дальше. Снизу лестницу было не видно. Если под ногой не скрипнет ступенька, она сможет добраться до двери и выскользнуть наружу.

Стоящий у камина мужчина подошел к столу и сел. Это тот, в маске, решила Элинор. Жак. Он снова без перчаток… и без маски. Но лица его не было видно — он сидел к ней спиной. Закинув ноги на край стола, мужчина лениво постукивал пальцами по тарелке.