Грозовой фронт - Вячеслав Шалыгин

В памяти дословно всплыла вчерашняя мысль. «Кто, как не боевой офицер должен прийти на выручку прекрасной даме?» Что ж, делом чести нельзя манкировать, даже в нереальной «петле». К тому же у Павла образовалась приличная фора по времени. Пять минут ничего не решали. Вот если дело окажется сложным, тогда придется выбирать: благородное спасение штатских или успех всей операции. Впрочем, «если» — словечко никчемное, не приносящее ничего, кроме сомнений. Поэтому Сухов всегда предпочитал другую постановку задач: сложным окажется дело или нет, работай, как тебя учили и будь что будет. Не осилишь задачу, отойдёшь, осилишь — молодец.

Лейтенант окинул взглядом стену. Шагах в двадцати слева темнел дверной проём, наверное, вход в бывшую подсобку или склад. Сухов почти бесшумно подошёл к двери и заглянул в темноту. По ту строну стены завалов и мусора оказалось не меньше, чем в торговом зале, но почти все внутренние перегородки разрушились. За счёт этого склад казался впятеро просторнее зала, поэтому даже огромные мусорные кучи выглядели несерьёзными.

В полумраке склада что-то зашуршало. Сухов повертел головой, пытаясь уловить, откуда идёт звук, снова услышал шорох и замер. В правом дальнем углу слышалась какая-то возня. Лейтенант осторожно двинулся на звук, стараясь держаться в тени правой несущей стены.

Как раз, когда Сухов приблизился настолько, чтобы рассмотреть, что же творится в углу, возня усилилась, послышались шлепки и более глухие звуки ударов кулаками, а затем между стенами и грудами строительного мусора заметался женский вопль. Затем вновь последовали звуки ударов, и невидимая пока в сумраке женщина разразилась нецензурной бранью. Крепкие словечки никак не сочетались с красивым женским голосом. Услышать их в таком исполнении Сухов ожидал не больше, чем увидеть юную блондинку за рычагами экскаватора.

Сухов продвинулся ещё немного вперёд и наконец в деталях разглядел, что происходит. В стене справа оказалась распахнутой массивная, явно современная дверь, в которую четверо здоровых мужиков в странной синевато-серой униформе безуспешно пытались затащить хрупкую женщину. Спортивного телосложения, но невысокого роста, безоружная брюнетка вырывалась из рук «сине-серых» с упорством и грацией дикой кошки. Она отвешивала им ощутимые тумаки и пыталась выцарапать глаза, но мужчин защищали легкая броня и маски, поэтому успеха миниатюрная брюнетка не добилась. В конце концов мужчинам удалось её схватить покрепче и подтащить к двери.

Сухов вспомнил, как резко оборвался крик женщины в прошлый раз. Он тогда подумал, что её убили. Получалось, что она выжила, но попала в какое-то подземелье, в плен к непонятным местным дельцам.

— Отпустите, гады! — задыхаясь, крикнула женщина. — Я всё равно сбегу!

— Тогда прикончим, — глухо из-за маски пообещал один из громил. — Успокойся, сучка, или вечером снова пойдёшь по кругу.

Сухов вскинул «Шторм» и влепил громиле две пули в лоб. «Серый» без возражений рухнул навзничь.

— Отпустите девушку, — запоздало приказал Сухов.

Трое оставшихся в строю «серых» отпустили девушку и схватились за «Страйки», но вытащить оружие из кобуры успел только один, тот, который оказался ближе к двери. Два других свалились замертво, так и не достав пистолеты. Четвертому вообще крупно повезло. На линии огня оказалась спасённая женщина, и пока Сухов смещался в сторону, оставшийся в живых «серый» успел скрыться в тёмном коридоре и захлопнуть за собой дверь.

— Валим! — хватая Сухова за руку, громким шёпотом предложила женщина.

— Кого ещё? — удивился Сухов.

— Не «кого»! — девушка сверкнула взглядом. — А отсюда!

Она подалась куда-то в глубь развалин и потянула за собой Сухова. Маленькая, и вроде бы хрупкая, а тянула, как морской буксир. Откуда столько сил в таком нежном создании, оставалось лишь удивляться. Поэтому четверо амбалов и не смогли затащить её обратно в свой подвал. Может, у неё в костюм встроены особо мощные сервоусилители? Сухов окинул взглядом девушку. Вид ему открылся, прямо скажем, заманчивый. Ладную спортивную фигуру не смог бы скрыть никакой, даже самый мешковатый комбинезон. А учитывая тот факт, что девушка носила облегающий костюм, имитирующий плотную, специально обработанную матовую кожу…

«Стоп, Павел! — одёрнулся себя Сухов. — Ты отвлёкся».

В общем, вроде бы нет, Сухов не обнаружил никаких признаков, что в бронекостюм спутницы что-то встроено. И вообще, вместо боевого костюма женщина носила какую-то странную гражданскую одёжку из натуральной, разве что дополнительно обработанной кожи! Чудеса, да и только. Нет, в принципе, если всё это надевать поверх кевларового белья с керамическими щитками-вставками, для Зоны такая одежда годилась. Но покрой куртки вызывал умиление, а кожаные штаны в обтяжку выглядели архаично, будто бы их достали из бабушкиного сундука. Или сшили для съёмок фильма про дикие времена, когда народ носил вот такие кожаные штаны, черные очки по форме глазниц человеческого черепа и байкерские «косухи». Ей бы ещё мотоцикл…

— Куда ты меня тащишь? — спокойно и чуть снисходительно спросил Сухов. — Сама-то знаешь?

— Подальше от логова этих извращенцев! — зло прошипела спасённая. — Уроды! Пригрелись тут! Реагенты найду, вернусь, спалю их берлогу напалмом к чёртовой матери. Вместе с импотентами этими синежопыми!

— Такая красивая барышня и так вульгарно выражаетесь, — Сухов едва заметно усмехнулся.

— А тебе ухо режет, да, сынок? — брюнетка искоса взглянула на лейтенанта. — Приличного из себя строишь, что ли? Ничего, армейская интеллигенция, потерпишь.

— Потерплю, мамаша, — Сухов высвободил руку. — Всё, мы оторвались, притормози.

— Ты не знаешь этих гадов. Они теперь хоть до кордонов за нами пойдут, хоть до Киева, если потребуется. Зря ты последнего не шлёпнул. Так ещё минут пять могли бы выиграть.

— Пусть идут, — Сухов указал на просвет между развалинами. Узкий проход выводил точно к началу нужной ему тропы. — Там пройдём.

— Лучше там, — девушка указала в другую сторону. — Там мёртвых деревьев нет.

— Зато неживые, но активные машины пасутся. — Сухов двинулся к тропе, не оборачиваясь, лишь бросив на ходу: — Сама решай.

— Я с тобой, — девушка быстро догнала Павла. — Я этих машин больше всего боюсь. Очень страшные. Как в ночном кошмаре.

Сухов подал девушке знак замолчать, выглянул из переулка, оценил обстановку на слух и на беглый взгляд, затем поманил спутницу за собой и втиснулся в узкий просвет тропы между замшелой стеной здания и автонами. Пройдя шагов десять, Сухов остановился и оглянулся. Девица стояла у начала тропы, не решаясь двинуться за Суховым.

— Не спи! — громко шепнул лейтенант. — Кроме твоих приятелей, по нашим следам целая толпа злодеев идёт.

— Тут на ветках, — девушка брезгливо поморщилась, — плесень какая-то, паутина и… ой, червяки, нет, гусеницы ползают! И жуки бегают! Фу, как противно!

— Ты что, издеваешься?! — Сухов сначала слегка опешил, а потом помотал головой, будто бы прогоняя наваждение. — Ну, стой, если противно.

— Нет, подожди!

— И не собираюсь, догоняй, — Павел двинулся дальше.

Когда автоны расступились и внизу под пригорком открылась пойма реки, Сухов всё-таки притормозил. Ему требовалась хотя бы минута, чтобы отдышаться и сориентироваться на местности. Идти к складам он не хотел, хотя появился на берегу примерно на час раньше, чем вчера. Пусть не чугунный патруль, но «домовят» в развалинах складов Сухов ожидал встретить непременно. Хотя бы для компенсации очередного везения: слишком уж удачно он прошёл по городу. Значит, склады следовало обойти и каким-то образом вырулить прямиком к блокпосту. И как это сделать?

— Какой кошмар, — вдруг негромко сказала спутница. — Такие были красивые места. Даже когда отсюда все съехали. Зелень была кругом, жизнь. Дождь, правда, и тогда лил почти постоянно, но от него трава росла, а не плесень.

— Говоришь так, будто бы застала те времена, — Сухов обернулся к девушке и наконец-то её разглядел.

Спутница стояла не в профиль, а в три четверти, и освещения здесь хватало, не то, что в руинах, поэтому Сухов увидел всё, что хотел.

Во-первых, что никакая она не девушка. Своей спутнице (стройной, симпатичной, с большими, красивыми синими глазами, аккуратным носиком и упрямо сжатыми, но всё равно волнительно прорисованными губками) Сухов мог смело дать лет тридцать… пять. И это с учетом того, что у женщин такого типажа определить реальный возраст практически невозможно. Может, ей и все сорок пять уже стукнуло. Выдавали эту важную информацию мелкие, едва заметные морщинки вокруг глаз и губ, наметившиеся мешки под глазами, не юный овал лица и общий тонус кожи.

Так что на обращение «сынок» Сухов мог больше не обижаться.