Космическая битва империй. От Пенемюнде до Плесецка - Станислав Славин

КОСМИЧЕСКИЙ ПЕРЕХВАТЧИК. И такие корабли стали разрабатываться. Так, на основе пилотируемого орбитального корабля 7К-ОК («Союз») планировалось создать космический перехватчик 7К-П («Союз-П»).

Поначалу проектом занималось ОКБ-1, но в 1964 году из-за перегруженности «королёвского хозяйства» другими заказами все материалы по «Союзу-П» были переданы в филиал № 3 ОКБ-1 при куйбышевском авиазаводе «Прогресс». Начальником филиала в то время был конструктор Дмитрий Козлов.

Поначалу полагали, что «Союз-П» будет обеспечивать лишь сближение корабля с вражеским космическим объектом и выход космонавтов в открытый космос с целью его обследования. Затем, в зависимости от результатов инспекции, космонавты должны были либо вывести объект из строя, либо снять его с орбиты, поместив в контейнер своего корабля.

Однако по здравому размышлению от такого опасного для космонавтов проекта отказались. Дело в том, что в то время практически все советские спутники снабжались аварийной системой подрыва. Вполне логичным было предположить, что подобные меры безопасности предпримет и потенциальный противник. Так что космонавты вполне могли бы стать жертвами мин-ловушек. Поэтому от инспекции пришлось отказаться. Но сам проект создания пилотируемого космического перехватчика продолжал развиваться.

СОВЕРШЕНСТВУ НЕТ ПРЕДЕЛА. В рамках обновлённого проекта предполагалось создать корабль «Союз-ППК» («Пилотируемый перехватчик»), оснащённый восьмью небольшими ракетами. Теперь космонавты, приблизившись к космическому аппарату противника, должны были на взгляд оценить его предназначение и в случае необходимости могли расстрелять с помощью бортовых мини-ракет.

Кроме корабля-перехватчика «Союз-П» в филиале № 3 разрабатывались военные корабли «Союз-ВИ» («Военный исследователь») и «Союз-Р» («Разведчик»). Впрочем, вскоре все варианты были слиты воедино в проекте универсального военного корабля, который мог бы осуществлять визуальную разведку, фоторазведку, совершать манёвры для сближения и уничтожения космических аппаратов потенциального противника.

Новый космический корабль 7К-ВИ с экипажем из двух человек имел полную массу 6,6 т и мог работать на орбите в течение трёх суток. Однако поскольку ракета-носитель «Союз» могла вывести на расчётную орбиту только 6,3 т полезного груза, пришлось подвергнуть модернизации как сам корабль с целью его облегчения, так и ракету, увеличив её стартовую мощность.

В итоге появился проект нового комплекса. Он был одобрен правительством. Испытания «Союза-ВИ» были намечены на конец 1968 или начало 1969 года.

В отличие от других модификаций «Союза» места военного экипажа располагались не в ряд, а друг за другом. Это позволило разместить приборы контроля и управления по боковым стенам капсулы. Кроме того, на спускаемом аппарате находилась безоткатная пушка Нудельмана, разработанная специально для стрельбы в вакууме. Испытания на стенде доказали, что космонавт мог бы нацеливать космический корабль и пушку с минимальным расходом топлива.

В орбитальном модуле имелись также различные приборы для наблюдения за Землёй и околоземным пространством — телескопы и бинокли, радары, фотоаппараты… На внешней подвеске орбитального модуля были закреплены штанги с пеленгаторами, предназначенными для поиска вражеских объектов.

Ещё одним новшеством, применённым на «Союзе-ВИ», стала энергоустановка на базе изотопного реактора. Дело в том, что привычные солнечные батареи, по мнению военных, делали корабль чересчур уж уязвимым.

В случае надобности «Союз-ВИ» предполагали также оснастить стыковочным узлом, позволяющим осуществлять стыковку с военной орбитальной станцией «Алмаз», рассказ о которой у нас ещё впереди.

В сентябре 1966 года была сформирована группа военных космонавтов, в которую вошли: Павел Попович, Алексей Губарев, Юрий Артюхин, Владимир Гуляев, Борис Белоусов и Геннадий Колесников. Экипажи Попович—Колесников и Губарев—Белоусов должны были первыми отправиться в космос на новом корабле.

Однако тут на «Союз-ВИ» ополчились Василий Мишин и другие ведущие конструкторы ОКБ-1. Они полагали, что нет смысла создавать столь сложную и дорогую модификацию уже существующего корабля 7К-ОК («Союз»), если последний вполне способен справиться со всеми задачами, которые могут поставить перед ним военные. Оппоненты также утверждали, что нельзя распылять силы и средства, когда Советский Союз может утратить «первенство» в лунной «гонке». На самом же деле, как выяснилось позднее, москвичи просто не хотели делиться лаврами с куйбышевцами. И они добились своего: в декабре 1967 года работы по созданию военного космического корабля «Союз-ВИ» были свёрнуты.

ТАИНСТВЕННАЯ «СПИРАЛЬ»

Охоту за спутниками предполагалось осуществлять также с помощью космического самолёта «Спираль», разработка которого началась в 1965 году. Скажем несколько слов и о нём.

РЕКОРДЫ АМЕРИКАНЦЕВ. Уже вскоре после начала первых космических полётов конструкторы начали понимать, что полёты в космос на одноразовых ракетах весьма дороги и не очень надёжны. «Вот если бы можно было в космос взлететь с обычного аэродрома!» — мечтали они.

Для осуществления этой мечты было сделано немало по обе стороны океана. В США, в частности, была осуществлена целая программа постройки и испытаний экспериментальных ракетопланов, которые сбрасывались с самолётов-носителей Б-29 или Б-52 и, включив затем собственные двигатели, развивали гиперзвуковые скорости и ставили рекорды высоты.

Так, например, в ряде полётов, совершённых на самолёте X-15 в начале 60-х годов, был поставлен ряд рекордов, которые впечатляют и поныне. Скажем, в сентябре 1961 года самолёт развил скорость 5832 км/ч, а 22 августа 1963 года достиг высоты 107906 м!

В дальнейшем предполагалось, что подобные самолёты смогут выходить и на орбиту.

НАШ ОТВЕТ США. Узнав о достижениях американцев, наши конструкторы тоже принялись за освоение подобных рубежей. В середине 60-х годов ОКБ-155 Артёма Микояна получает задание правительства возглавить работы по орбитальным и гиперзвуковым самолётам, а точнее — по созданию двухступенчатой авиационно-космической системы «Спираль». Главным конструктором этой системы стал Глеб Евгеньевич Лозино-Лозинский.

Перебрав несколько вариантов, конструктор и его коллеги в конце концов пришли к такому решению. Система «Спираль» должна состоять из 52-тонного гиперзвукового самолёта-разгонщика, получившего индекс «50-50», и расположенного на нём 8,8-тонного пилотируемого орбитального самолёта (индекс «50») с 54-тонным двухступенчатым ракетным ускорителем.

Самолёт разгонял «Спираль» до гиперзвуковой скорости 1800 м/сек (6 М). Затем на высоте 28–30 км происходило разделение ступеней. Разгонщик возвращался на аэродром, а орбитальный самолёт с помощью ракетного ускорителя, работающего на фтороводородном (F2+H2) топливе, должен был выйти на орбиту.

Конструкции и той и другой машины были разработаны достаточно подробно.

Так, экипаж самолёта-разгонщика размещался в двухместной герметичной кабине с катапультными креслами. Собственно орбитальный самолёт вместе с ракетным ускорителем крепился сверху в специальном ложе, причём носовая и хвостовая части закрывались обтекателями.

В качестве топлива разгонщик использовал сжиженный водород, который подавался в блок из четырёх турбореактивных двигателей АЛ-51 разработки Архипа Люльки, имеющих общий воздухозаборник и работающих на единое сопло внешнего расширения. Особенностью двигателей являлось использование водорода для привода турбины. Вторым принципиальным новшеством был интегрированный регулируемый воздухозаборник, использующий для сжатия поступающего в турбины воздуха практически всю переднюю часть нижней поверхности крыла. Расчётная дальность полёта самолёта-разгонщика с нагрузкой составляла 750 км, а при полёте в качестве разведчика — более 7000 км.

Боевой многоразовый пилотируемый одноместный орбитальный самолёт длиной 8 м, с размахом крыла 7,4 м (в развёрнутом положении) выполнялся по схеме «несущий корпус». Консоли крыла при прохождении участка плазмообразования (выведение на орбиту и начальная фаза спуска) отклонялись вверх для исключения прямого обтекания их тепловым потоком. На атмосферном участке спуска орбитальный самолёт раскрывал крылья и переходил в горизонтальный полёт.

Двигатели орбитального маневрирования и два аварийных ЖРД работали на высококипящем топливе АТ-НДМГ (азотный тетраксид и несимметричный диметилгидразин), аналогичном применяемому на баллистических ракетах. Впрочем, в дальнейшем планировалось заменить эту гремучую смесь на более экологичное топливо. Запасов его хватало на орбитальный полёт продолжительностью до двух суток, но основная задача орбитального самолёта должна была выполняться в течение первых 2–3 витков. Боевая нагрузка составляла 500 кг для варианта разведчика и перехватчика и 2 т — для космического бомбардировщика. Фотоаппаратура или ракеты располагались в отсеке за отделяемой кабиной-капсулой пилота, обеспечивающей спасение пилота на любых стадиях полёта. Приземление совершалось с использованием турбореактивного двигателя на грунтовой аэродром со скоростью 250 км/ч.