Четыре сезона - Василий Романович Копытцев

— Ммм.

— Марк, посмотри на них — она кивнула в сторону витражей — они влюблены и я… хочу быть среди них. Но не могу.

В груди у Марка что-то защемило. Он прижал Амелию ещё сильнее и пару раз потёрся о неё, пытаясь унять эрекцию.

— Тогда я заберу тебя домой, как только покончу с этими обезьянами в большом зале. Я увезу тебя домой. Я вымажусь всеми антисептиками, какие только есть, натяну на себя хоть десять слоёв защитной резины, но доставю тебе любовное удовольствие.

— Любимый…

— Я выжму из твоих груди и киски все соки, какие только есть…

— Да!

— И ты никогда больше не будешь одна. Тебе больше не будет страшно. Мы будем пить пунш вдвоём. Пусть даже через стекло.

— Спасибо.

— В мире ещё столько прекрасных вкусов, вин, ты не представляешь.

— Уфф.

— Но, дорогая, в мире столько дерьма и мне так хочется оградить тебя от него.

Амелия широко расставила ножки. Притянула марка за грудки и поцеловала его через шлем. След от помады остался на внутренней стороне стекла.

— Я буду ждать здесь.

XII

В большом зале погас свет. Прожектор осветил коренастую фигуру в белой офисной рубашке. Роджер. Он хлопнул в ладоши и из-за кулис вышла огромная процессия карликов и тощих гигантов с куреньями на подносах. Заиграла пульсирующая клубная музыка. Из-под пола выросли аквариумные цилиндры с подсветкой. Внутри них танцевали и постепенно раздевались девушки в костюмах русалок и подводных чудовищ. От потолка аквариумов шли трубки с воздухом. Разноцветные резные маски закрывали лица водных танцовщиц. Самая красивая из них скинула золотую чешую и обнажила две прекрасные ножки в причудливых туфлях. Окружавшие её мужчины невольно расступились и ахнули. Кто-то поперхнулся кальяном. Красные, фиолетовые и синие огни собрались в тонкие пучки света и задрожали, выхватывая самые интересные части тел из темноты аквариумов. Музыка разразилась коротким джаззовым джемом и утихла, оставив несколько секунд внимания неприлично громкой писклявой дудке. После громкого щелчка огни погасли.

Жёлтый прожектор выхватил со сцены Марка. Он держал в руке пучок проводов.

— Прошу прощения, дамы и господа. Я бы хотел сказать пару добрых слов моему старому другу, Роджеру.

По залу пополз недовольный гул.

— Было время, мы вместе работали, но вы сами знаете, что случилось. Меня оставили в дураках. Клетка меняет зверя. Он становится более покладистым, но лишь для того, чтобы в удобный момент выйти и загрызть своего пленителя. На этой вечеринке присутствует много-много представителей крупных банков. Так вот, знайте. По сути он был ничтожной гупёшкой. Не сегодня так завтра его сожрут более крупные рыбы. Ему навязали ненавистный брак и обвели вокруг пальца, не дав приданого. Надули тебя, Вайт, как когда-то ты надул меня.

Марк поднёс бокал ко рту, но, подумав, добавил.

— О и Пегги, твоя секретарша. Она горячая штучка, не один ведь я так думаю, верно, Роджер? Могу понять, почему вечерами ты не отвечаешь на мои звонки.

По залу прокатилась череда смешков. Кто-то недовольно фыркнул.

— Будь счастлив, Роджер. Земля тебе пухом. Твоё здоровье.

Марк одним глотком прикончил остатки в фужере и бросил его себе под ноги. Множество мокрых осколков разлетелось по полу. В пьяных умах зрителей это выглядело почти как залп серебряных конфетти.

— Ах ты гад! — крик Роджера прекратил громкий шлепок. Супруга влепила ему пощёчину и с криками удалилась. Белый воротничок погнался за пассией, бранясь и извиняясь.

Ликующий, Марк спустился со сцены. Ступенька за ступенькой. С каждым шагом ему становилось всё веселее.

— Что вы все такие кислые? Танцуем!

Несколько недовольных рож по-снобски вскинули носы и удалились. Те самые банкиры. “Адьё, толстосумы” — подумал Марк и погрузился в угашенную толпу. В свете софитов и лазеров люди образовывали маленькие кружки, толкались и плясали, как настоящие дикари.

Варвары. Но какие варвары! Марку впервые за долгое время стало приятно их общество. Беснующаяся в угаре толпа улыбалась ему никотиновыми зубами. Безумные гримасы, разбитые носы. Вакханалии снова вошли в моду и это было именно то, что ему сейчас нужно. Чёрный великан с головой нырнул в бурлящую толпу, забыв обо всём на свете.

Вынырнул он из неё только через полчаса. Весь растрёпанный и потный. И зашагал по винтовой лестнице наверх. Рождера так нигде и не было видно.

XIII

Дверь в гостевую была выломана. В коридоре повсюду явные признаки борьбы — царапины на стенах, сломанная мужская туфля. На одном из витражей белоснежное лицо любовника было разбито толстыми трещинами.

Марк наклонился и поднял красный платок.

— Ах, чтоб тебя. Амели!

Из гостевой донеслось сдавленное мычание.

Марк открыл сломанную дверь. На кровати два человека боролись. Белая рубашка, золотое платье, красное пятно. Марк вскипел.

— Ррррооджерррр!!!

В мгновение ока он превратился в ураган. Снова.

Он сносил всё на своём пути. Схватил первые несколько предметов, попавшихся под руку, и швырнул их в толстяка. Роджер взвыл псом. Скуля, свалился с кровати. Закрылся рукой от летевших в него предметов и ударов. Под глазом красовался синяк. Из штанов торчал обмякший от страха член.

— Ах ты кобель!

— Да пошёл ты!

Марк схватил его за руку и принялся бить, бить и бить. Прямо в лицо. Он разбил Роджеру нос и губу. Струи крови разделили его физиономию яркими трещинами. Он весь побелел, точно персонаж с витража.

— Дорогой, не надо! Ты убьёшь его!

Марк посмотрел на Амели.

— Этот гад домогался тебя!

— Я ниччч… ничего не дела… — прохрипел Роджер.

— Заткнись! — марк влепил ещё один удар ему прямо в челюсть. Что-то хрустнуло. Толстяк умолк.

— Он порвал мне платье… Обещал денег. Я отказалась, но он был настойчив… Марк, я не виновата!

Чёрный великан выволок ублюдка за дверь и швырнул его в коридор. Роджер кубарем покатился по лестнице, ломая пальцы и расставаясь с остатками зубов.

Марк вернулся к Амели.

— Ты в порядке?

— Ужасно. Мне так плохо.

— Иди ко мне.

Марк обхватил Амели и замер, вжав её в себя. В сердце урагана тишина царит. Поцелуй, поцелуй, ещё один. Рука скользнула по бедру.

— Теперь всё будет хорошо.

— Правда?

— Я рядом.

— Ты обещаешь?

— Конечно.

Нежность в его руках пропала, как не было.

— Он ведь не успел осквернить тебя?

— Я боролась, Марк, я отпиралась.

— Так значит, не успел?

— Нет.

— Хорошо.

«Тогда я буду первым» — подумал Марк.

— Я хочу домой.

— А знаешь… пусть он слышит!

Марк разорвал платье на месте красного пятна. Два крошечных серых соска смотрели на него. Он принялся покрывать её грудь поцелуями, отчего та вся порозовела.

— Оххх, Марк… прошу.

— Всё