Неприкаянные - Меджа Мванги

Жители Кедровой аллеи наслаждались свежим молоком, в то время как жителям Восточного проезда и Западного тупика нечем было даже забелить чай. Мужья, уезжая на службу, не знали, чем их жены будут кормить маленьких детей. Сначала они предположили, что сломался автофургон (хотя многие могли бы поклясться, что рано утром слышали шум мотора и знакомое посвистывание разносчика) и что на следующий день им компенсируют недостачу и пришлют извинительные записки. Но прошла неделя, а ни молока, ни извинительных записок от фирмы не поступало.

В конторе управляющего Центральной молочной базы не переставал звонить телефон. Возмущенные жители Восточного проезда и Западного тупика жаловались, что им не привозят молоко. Управляющий пришел в смятение и вызвал клерка. Они посовещались немного и, решив, что два ума хорошо, а три лучше, позвали приказчика. А когда и это не помогло, затребовали водителя автофургона. Водитель заверил, что доставлял молоко исправно, каждое утро, и улицы не перепутал. Никакой ошибки не было.

Но ведь не могло же молоко испариться. Тем более вместе с бутылками. Может, всему виной кошки и бродячие собаки? Но тогда куда девается посуда? Быстро навели справки по телефону и установили, что никаких следов битой посуды возле домов пострадавших граждан пет. Допросили разносчика. Тот клятвенно подтвердил, что ставил молоко каждое утро у дверей жалобщиков.

Собралось правление Центральной молочной базы. Началась перебранка. Дошло до того, что члены правления стали обвинять друг друга в злом умысле. Но здравый смысл все же одержал верх, и они попытались спокойно разобраться в том, что случилось. И наконец нашли ответ. Всю эту историю приписали коварству почтенных граждан Восточного проезда и Западного тупика. Решили, мол, попользоваться неделю бесплатным молочком. Правление клокотало от злости.

Сообщили в Главное полицейское управление. Оттуда пришли самые знаменитые из знаменитых сыщиков. Они задавали вопросы и что-то писали. Их опрос не понравился никому и в первую очередь разносчику молока. Уж не подозревают ли они его в том, что он сам выпивал все молоко?

Вернувшись в полицию, сыщики подумали, посоветовались, после чего поехали опросить самих жалобщиков. Один из полицейских жил как раз в этом квартале, поэтому знал по личному опыту, что значит остаться на целую неделю без свежего молока.

Потом они опять собрались в полиции, сопоставили свои записи и быстро разрешили загадку. Всем стало ясно, что они имеют дело с отъявленным правонарушителем, а попросту — вором. Только зачем человеку с одним ртом и одним желудком понадобилось столько молока?

Так или иначе, соответствующий приказ был отдай, сыщики прищелкнули каблуками и взяли под козырек.

Наступил понедельник. С утра моросил дождь, поднялся туман. По слабо освещенной улице двигалась одинокая фигура в белом комбинезоне: всякий раз, когда вдали показывалась полицейская машина, человек прижимался к темной изгороди и как бы сливался с нею. Люди, сидевшие в машине, позевывали, всматриваясь полусонными глазами в утреннюю мглу.

Вот одинокий путник нагнулся к кедровому кусту, поднял какой-то узел и развернул его: в руке у него оказалась корзина из пальмовых листьев. Человек прошел по Кедровой аллее, потом свернул на Восточный проезд и спрятался в кустах. Ему не пришлось долго ждать: вскоре появился молочник. Насвистывая свою обычную мелодию, он стал разносить молоко. Человек спокойно шел сзади, собирая только что поставленные бутылки.

В ту же минуту возле кустарника шевельнулась черная тень, вдруг превратившаяся в призрачную фигуру человека в плаще и шляпе, надвинутой на лоб. Призрак дождался, когда мимо него пройдет сначала разносчик, а йотом, немного запыхавшись от тяжести корзины, — сборщик бутылок. Сборщик действовал уверенно, словно занимался обычным делом. Сыщику даже почудилось, что он насвистывает тот же мотив, что и молочник.

Теперь по улице шествовали уже три человека. Первый не подозревал о том, что, кроме него, есть еще двое, а второй — что еще один. Лишь третий видел обоих и знал, чем они заняты. Когда они свернули в Западный тупик, к сыщику присоединился его партнер, тоже в плаще и шляпе. Он засунул руки глубоко в карманы, потому что было холодно. Оба они преследовали свою жертву молча. Как обычно, в конце улицы молочника дожидался автофургон, который и увез его прочь из Западного тупика.

Майна, не замечая своих преследователей, собрал последние бутылки и направился на «свою» территорию. К его радости, сегодня его мучения заканчивались. Скоро он обойдет дома Кедровой аллеи и потребует у хозяек остальную часть денег. Он был уверен, что они не откажут ему, тем более если он посетует на дождливую погоду и на плохое состояние дороги.

Если же это не подействует, то он пригрозит прекратить доставку молока. Так что придется им раскошелиться. Майне уже начало надоедать раннее вставание по утрам, да еще в такой холод. Он предпочел бы спать вместе с остальными ребятами. Да и следы пора заметать, пока жители Восточного проезда и Западного тупика не всполошились и не подняли на ноги полицию — самого заклятого его врага. Он рассчитывал продержаться одну педелю, и эта неделя подошла к концу. Теперь, пока не поздно, надо сматывать удочки. А жители Кедровой аллеи пусть добывают себе молоко где угодно: хоть кур своих доят, хоть еще кого…

Он подошел к первому дому и поставил первую бутылку. Посмотрел на небо. В пучках света уличных фонарей струи дождя казались золотистыми. Он опустил голову и стал осторожно пробираться между лужами. Время от времени на него лаяли собаки, но его это не беспокоило. Зная, кто из хозяев держит собак, он предусмотрительно вычеркнул их из списков своих клиентов. С собаками иметь дело опасно, особенно в ранние утренние часы.

Майна озяб и промок, но на душе у него было тепло и радостно. Свою задачу он уже почти выполнил. Он тихо напевал популярную песенку «Поезд свободы» и думал о Делиле, милой толстушке Делиле. Девушка не перебралась вместе с остальными на новое место, и Майна не представлял себе, где она теперь живет. Он ужасно скучал по ней и собирался сходить в ближайшие дни в Шенти-ленд — авось удастся о ней разузнать.

Вынув из корзины последнюю бутылку, Майна от избытка чувств даже поцеловал ее, перед тем как поставить у порога последнего дома. Сердце его ликовало, оно переполнилось ощущением свободы и мыслью о Делиле, с губ сорвалась другая песенка — «Холодная испарина». Насвистывая любимый мотив, он собрался уходить и вдруг остановился как вкопанный. Песенка так и застыла у него на губах. Тело, и без того влажное от дождя, и вправду покрылось холодной испариной. Мускулы напряглись, глаза забегали в поисках лазейки. Лазейки не было. Единственный путь от веранды надежно преграждали два человека в черных плащах.

— Привет, — сказал один из них.

Зажатый между верандой и двумя субъектами, Майна понял, что выбора у него нет — надо им подчиниться. Он уже начал догадываться, кто они. Попробовать взять их на пушку? — быстро соображал он. Это может удасться, если они не видели, что он делал. Весь вопрос в том, давно ли они за ним следят.

— Доброе утро, — ответил он с простодушным видом. — Я из Центральной молочной базы. Чем могу служить?

— Слыхал, инспектор? — засмеялся один из сыщиков. — Каков нахал!

— Не удивительно. В таких делах без нахальства нельзя.

— Руки вверх! — скомандовал полицейский. В руке у него была какая-то черная штука, похожая на пистолет. Его партнер держал руки в карманах.

Оба полицейские впились в Майну глазами. Их глаза действовали, как гипноз. Он стоял и со страхом думал о том, что может случиться, если он откажется повиноваться. И еще его мучил подсознательный страх тюрьмы. Руки его начали машинально тянуться вверх и тянулись до тех пор, пока он не почувствовал, что вот-вот разойдутся плечевые суставы.

Сыщик, который держал в карманах руки, вынул их наконец. В одной руке оказались пачка сигарет и зажигалка. Он достал не глядя сигарету и зажал ее краешком рта. Закурив, положил зажигалку вместе с пачкой обратно в карман. С любопытством посмотрел на Майну.

— Можешь объяснить, чем ты тут занимался? — От ледяного тона, которым был задан этот вопрос, Майну бросило в дрожь. Он хотел было что-то сказать, но голос изменил ему.

— Пускай лучше в полиции объясняет, — сказал другой сыщик. — Бери молоко и пойдем с нами. Там разберемся.

Майна не двигался.

— Я сказал: бери молоко!

Майна опустил руки и нагнулся к бутылке. Видя, что арестованный ведет себя смирно, сыщик спрятал пистолет в карман. Но он слишком поторопился. Майна ощутил невыразимую тягу к жизни и к свободе. Он разогнул спину, и в тот же миг в воздухе мелькнула бутылка.

— Берегись! — крикнул куривший сигарету и отскочил в сторону. Его товарищ сделал то же самое.