Наркомпуть Ф. Дзержинский - Самуил Зархий

По дороге Беленький увидел Дзержинского, спустившегося со ступенек своего вагона, и доложил о происшествии.

— Зайдите ко мне, — приказал нарком.

В вагоне Феликс Дзержинский внимательно вглядывался в стоявшего перед ним высокого и худого путейца. Он был одет в старую, видавшую виды, солдатскую шинель. На голове — буденовка с нашитой красной звездой. Ноги же обуты в лапти. Из перекрещенных на икрах обор виднелись онучи из шинельного сукна. На переброшенной через плечо веревке висел огромный гаечный ключ. Чехол с сигнальными принадлежностями был прилажен к солдатскому поясу.

— Кто вы? — пристально посмотрев, спросил Дзержинский.

— Старший ремонтный рабочий Козлов, — четко по-военному отрапортовал путеец, приложив руку к суконному козырьку буденовки.

Феликсу Эдмундовичу показалось, что карие живые глаза рабочего расширились от удивления, будто он неожиданно узнал знакомого.

— Почему вы своевременно, утром, не осмотрели путь? — строго спросил нарком.

— Я не обходчик, — ответил Козлов. — Я на разъезде с ребятами шпалы менял на третьей пути…

— А когда вы заметили трещину в рельсе?

— С час тому назад…

— Каким образом? Расскажите подробно.

— Пошабашили мы, собрались в казарму. Слышу, начальник разъезда говорит старшему стрелочнику: «Вечером пройдет литерный поезд, смотри у меня, не отходи от поста, сам приду проверять стрелку». Ну я и подумал: в литерном поезде правительство едет. Может, сам Ленин на Урал или в Сибирь направляется. Давай, думаю, на всякий случай обойду участок, мало ли что бывает. И вот на тебе — трещину нашел, да еще какую…

— Значит, вы заметили трещину вечером? Как же вы ее разглядели в темноте, да еще под снегом? — с сомнением спросил Дзержинский.

— Я ее раньше услышал, а потом увидел…

— Как это?

— По звуку обнаружил. На третьем околотке служит старичок — Иван Акимович — прямо-таки колдун. Стукнет по рельсе молоточком на длинной ручке, закроет глаза и слушает, как она звенит. Он и меня научил выстукивать. Если звук звонкий, протяжный — будь уверен — рельса здоровая, а если дребезжит, знаете, вроде фальшивит, значит есть в ней болезнь — трещина или скрытая раковина. Вот на такую я и напал. Конечно, сам себе не верю. Смел рукавом снег, фонарем свечу и пальцами щупаю, вдруг ноготь-то и задел трещину, смотрю, а она чуть ли не по всей головке…

— Быть может злой умысел?

— Не могу знать, товарищ Дзержинский.

— Откуда вы знаете, что я — Дзержинский? — быстро спросил нарком. — Кто-нибудь говорил?

— Никто не говорил! Как увидел — сразу признал вашу личность, — добродушно ответил путеец.

— Где же мы встречались?

— В 1919 году в Вятке, когда неустойка под Пермью получилась. Стали формировать тогда лыжный батальон. Я охотник, ну и подался туда добровольцем. Потом на смотру я еще стоял правофланговым в первой роте. У вас личность приметная, я и запомнил…

— Выходит — старые знакомые, товарищ Козлов, — улыбнулся Дзержинский и подал ему руку. — Садитесь, поговорим.

Нарком вынул портсигар, угостил путейца папиросой и сам закурил.

— Как живете после демобилизации?

— По правде сказать, — замялся Козлов, — плоховато, товарищ Дзержинский.

— Почему? Путейцы лучше мастеровых живут. Огород, корова, куры…

— Так это же путейцы, которые давно хозяйство имеют. А у меня — ни кола, ни двора. Только в прошлом году демобилизовался. Я тут, а семья в деревне. Тесть хочет телочку нам дать. А куда я ее возьму? Участка под огород и сенокос мне не дали…

— Почему? — удивился нарком.

— Дорожный мастер — «контра», у Колчака фельдфебелем служил. Нашего брата, бывшего красноармейца, ужас как не любит. «Нет, говорит, у меня никаких свободных участков, все позанято и не надейся, говорит…». Не надейся… Вот гад!..

— А к комиссару дистанции не обращались?

— Ходил… да тут комиссар какой-то… вареный. Уткнул нос в бумажки, не спросил, кто да что. Заладил одно — огородами я, мол, не ведаю…

— Комиссар не интересовался, как живет рабочий! — промолвил Дзержинский. Записал себе в блокнот номер дистанции пути. Затем попросил Беленького позвать управляющего делами экспедиции.

Вскоре тот пришел в вагон.

— Прошу вас отдать приказом, — нарком стал диктовать:

«Старший ремонтный рабочий службы пути Северных железных дорог товарищ Козлов при обходе пути заметил лопнувший рельс и своевременно предупредил…».

— Кого именно? — спросил нарком Козлова.

Тот встал и доложил:

— Начальника 68-го разъезда…

— Так и напишите, — сказал Дзержинский и продолжал: «…чем предупредил сход поезда с рельсов. За проявленное честное отношение к служебным обязанностям объявляю Козлову благодарность…».

Затем, посмотрев на изношенную шинель и лапти путейца, добавил: «… и приказываю выдать ему в виде награды полушубок, валенки…».

— Премного благодарен! — с признательностью произнес Козлов.

Дзержинский несколько секунд подумал, затем снова продиктовал:

«Вместе с тем, приказываю Вятскому отделению ДТЧК произвести расследование, почему путь не был своевременно осмотрен и приведен в порядок, и донести мне».

— Как подписать? — спросил управляющий делами.

— «Пред. ВЧК и Наркомпуть». Прошу вас, дайте товарищу Козлову копию приказа на руки и пройдите вместе с ним к Матвееву, пусть сразу же выдаст ему награду.

Затем повернулся к путейцу.

— Копию приказа покажите начальнику дистанции и передайте ему: пусть немедленно донесет рапортом комиссару Сибирского округа о выделении вам земельного участка в полосе отчуждения…

Нарком подписал приказ и встал, чтобы проститься с железнодорожником:

— Сегодня вы проявили бдительность и самоотверженность. А в будущем? И впредь, товарищ Козлов, будем, не жалея себя, вместе воевать с разрухой на транспорте, как воевали с Колчаком?

— Вместе повоюем, товарищ Дзержинский, крепко повоюем, — счастливо улыбаясь, ответил путеец, пожимая протянутую ему руку.

Через полчаса управляющий делами вернулся и доложил:

— Полушубок, валенки и деньги Козлов получил. Копию вашего приказа № 2 от 6 января 1922 года ему выдал.

— Хорошо. А мой утренний приказ по экспедиции выполняется?

— Да, Феликс Эдмундович! По приказу № 1 уже сформировано шесть комиссий. Каждая, как вы предлагали, будет ответственна за определенный участок деятельности сибирских дорог. С утра все заняты составлением плана.

— Меня беспокоит, — озабоченно сказал нарком, — как бы наши комиссии не подменили собой местных руководителей. Прошу вас подготовить распоряжение или приказ по экспедиции такого содержания: план действий проводить в жизнь только через существующие в округе органы. Не создавать никаких новых аппаратов, чтобы не было параллелизма. И никаких ревизий — только помощь!