Право на страсть (СИ) - Кофф Натализа

Реми навис сверху. Его взгляд блуждал по моему лицу, словно ощупывал и отмечал каждую мелочь. Узнавал, все ли со мной в порядке.

Улыбнулась. Реми, не сводя с моего лица взгляда, склонился к моей груди, все еще затянутой в кружево.

Было что-то дикое и притягательное в том, как откровенно Прохор ласкает мою грудь через тончайшую ткань. Как прикусывает осторожно, но ощутимо сосок. Как перекатывает его между пальцами, заставляя меня хотеть его, невероятного и сексуального, сводить колени от жгучего желания и стонать, требуя большего — откровенного, яростного.

Его пальцы порхали над моей грудью, а белозубая улыбка сверкала над моим животом. Волна промчалась по всему телу, когда Проша коснулся пальцами меня именно там, где все горело огнем. Он не сдвинул ткань, а прямо сквозь тонкие кружева нащупал чувствительное местечко, заставляя меня прогнуться.

Крепкие руки уверенно развели мои колени, открывая доступ лукавым, сияющим и похотливым глазам. Он все видел. Видел меня насквозь.

— Какая же ты…. — выдохнул он, не договаривая фразы, но зато подарил мне невообразимо желанное и столь необходимое сейчас касание влажного языка.

Я вцепилась пальцами в его волосы. Прохор тихо рассмеялся в ответ. Подцепил пальцем промокшую ткань моих трусиков, оттянул, лизнул, подул.

Это было настоящим мучением. Если бы у меня были бы силы, я бы его прибила. Прямо вот так, словно муху. Одним ударом.

Но на меня вдруг обрушился шквал поцелуев, глубоких и нежных, откровенных и едва ощутимых. А следом уверенные пальцы проникли внутрь меня, выбивая стоны наслаждения.

— Черт, ты такая узкая! — бормотал Проша. Его язык порхал над моей плотью, выбивал одному ему известный ритм, кружил в диком танце, соблазнял, покорял.

Кажется, меня захлестнуло такое удовольствие, что еще капельку — и я просто взорвусь.

Реми застыл, выдохнул, взглянул на меня.

— Я убью тебя, Проша! — пригрозила я, балансируя на грани.

Этот негодник и соблазнитель подвел меня к обрыву и застыл, словно ждал чего-то.

— Потерпи, солнышко, — пробормотал Реми.

Стремительным движением он перевернул меня на живот. Я возражала. Да что уж там, я орала и материлась, обещая ему все кары и мучения ада. Но Реми, лишь крепко удерживая меня, устроил меня на подушках, а потом придавил своим могучим телом.

— Реми-и-и-и! — выдохнула я, но мои крики возмущения и недовольства стремительно переросли в стоны наслаждения.

Твердая плоть проникала в сосредоточие моих желаний, растягивала, скользила, дарила удовольствие, которое лишь усиливалось от хриплого шепота, от жадных поцелуев-укусов в плечо, шею, уголок рта.

Прохор двигался, неизбежно подгонял меня к той самой грани, за которой, я точно знала, меня ждал дикий, разноцветный фейерверк.

Я уже не понимала, где реальность, а где — та сладкая сказка, которую дарил мне Проша. Я лишь ощутила, как длинные пальцы прокрались по моему животу, а потом и коснулись чувствительной точки на моем теле.

Я была не права. За чертой меня ждал не фейерверк, а дикое цунами, тайфун, снесший все на своем пути. Я парила в его эпицентре, ориентируясь только на хриплый голос моего мужчины.

— Девочка моя, — разобрала я тихий шепот прежде, чем окончательно ускользнула из реальности, убаюканная крепкими руками и неповторимым ароматом моего красавца Реми.

***

Глава 24

Раньше мне казалось, что я никогда не вляпаюсь в кого-то настолько крепко. Я планировал остепениться годам к тридцати, в лучшем случае. Но в моей жизни появилась Громова и перевернула все планы на будущее. Меня больше не заботило то, что идея нашего с Русей фиктивного брака принадлежала Львовскому-старшему. Не заботило, что моя невеста воспринимает меня блондинистой моделькой, нуждающейся в деньгах. Не заботило, что брак с Русланой пресса окрестит сделкой, выгодной прежде всего для меня. Было плевать, даже если бы весь мир считал меня гребаным альфонсом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Главное, что Руслана была рядом. И я планировал намертво вписать этот факт в хорошенькую головку девчонки.

Громова пошевелилась во сне. Руся не хотела просыпаться, однако на сегодня у нас было назначено несколько дел, которые следовало завершить.

Во-первых, нужно навестить родителей Русланы.

Во-вторых, официально заявить о том, что Михаил Громов благополучно воскрес, а все события, происшедшие перед главным офисом «МиГро», — заранее спланированная операция, проведенная по инициативе силовых структур.

В-третьих, нужно убедить Руслану согласиться на пошив свадебного платья. Эта девчонка не собиралась выходить за меня в традиционном наряде невесты.

И напоследок у меня была назначена встреча с врачом, о которой я не распространялся. Вернее, я бы предпочел о ней забыть, но грядущий брак, который я всеми силами планировал сделать настоящим, обязывал меня подумать о будущем. А конкретно — о деторождении.

Случилось так, что еще в прошлом году во время стандартного обязательного обследования я отхватил не самый утешительный диагноз, который бил по моему самолюбию. Бесплодие. В перспективе излечимо. Врачи хором твердили, что после курса терапии, сменив образ жизни и отказавшись от вредных привычек, я вполне способен заделать ребенка какой-нибудь суперздоровой барышне. Но до недавних пор я не торопился мчаться в клинику.

Руська своим появлением в моей жизни и в моей постели напрочь снесла все мои планы. Теперь вопрос беременности показался мне вполне актуальным. А как еще привязать Громову? Ведь эта женщина, привыкшая все и всегда держать под контролем, может не поверить, что я повернут на ней. А так — ребенок свяжет нас намертво. Осталось лишь зачать его. И вот конкретно с этим у меня пока что были трудности.

Отвлекся от мыслей, улыбнулся.

Руслана перевернулась на живот, а носом уткнулась в мое плечо и вновь затихла. Я беззвучно рассмеялся. Около часа назад курьер доставил букет цветов. Из букета вынул ярко-красную розу на длинном стебле, сдвинул одеяло с хрупкого плеча и принялся водить нежными лепестками по бархатистой коже.

Руся морщилась, но глаз не открывала. Пришлось действовать более активно. Сдвинул одеяло еще ниже, до умопомрачительно аппетитной попы и принялся изучать каждый сантиметр теплой кожи уже не лепестками, а губами.

Момент, когда девушка проснулась, я ощутил мгновенно. А как не заметить, если стройное тело выгнулось под моими руками?

Сонная, теплая, уютная и податливая… Она, как сладкий сливочный крем, растекалась по пальцам, стоило к ней прикоснуться и немного поласкать.

— Реми! — выдохнула девушка, когда я аккуратно перевернул ее расслабленное сногсшибательное тело, устроился сверху и, убедившись, что она готова меня принять, осторожно проник в ее тугой и влажный жар.

Это ведь истинный кайф, находиться внутри ее тела, чувствовать, как звенит напряжением и сжимается нежная плоть, как Руслана замирает, задерживает дыхание, а потом отпускает себя, позволяя мне вести.

Податливая и страстная, жадная и отзывчивая. Вся моя.

У меня не было подходящих слов, чтобы описать ее. Уверен, девчонка даже и не догадывалась, что мне хватает одного взгляда, одной улыбки, одной мысли для полной боевой готовности. Член звенит от напряжения, требуя оказаться в единственном месте на планете.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Острые ноготки с привычной и ставшей для меня естественной легкой болью вонзились в мои плечи. Моя дикая кошечка! Она и сама не замечает, как жадно впивается в меня. Но после каждой близости я неизменно обнаруживаю на своем теле царапины или небольшие засосы. Это сводило с ума еще больше.

В ответ я тихо рассмеялся. А потом стало не до смеха, когда Руслана обхватила своими стройными ногами мои бедра, понукая проникнуть глубже.