Право на страсть (СИ) - Кофф Натализа

— И что же потребовал мой шеф в ответ на такую щедрость? — усмехнулась я, глядя на Прохора.

Мужчина, как и всегда не стесняясь, принялся раздеваться, как только охрана проводила нас до дверей особняка, принадлежавшего Львовскому, а мы отыскали гостевую спальню.

Я знала, что этот дом был построен таким образом, что в подвале имелся укрепленный бункер, провиант и запасные выходы. Словом, если вдруг Влад выжил и пошел бы на нас войной, мы оказались бы к ней готовы.

— Честный рассказ обо всем, что творится здесь в его отсутствие, — скривился Реми, стягивая расстегнутый еще в машине бронежилет, а следом и белоснежную майку.

Я обошла Прохора, встала между ним и зеркалом и опустила взгляд на широкую грудь.

Завтра. Обо всех серьезных вещах, о том, почему мне не стоит привыкать к Прохору, а также о причинах нашего фиктивного брака я подумаю завтра. А сейчас…

Я провела кончиками пальцев по лиловому пятну. Прохор поморщился. Вздрогнул.

— Лед нужно приложить. И снимок не помешал бы, мало ли — что-то серьезнее ушиба, — прошептала я.

— Поцелуй меня, Руся, — хрипло попросил Прохор. — Говорят, помогает.

Я нервно рассмеялась. Дурачок! Ну, какой же он у меня дурак! Ни капли серьезности в такой момент.

Но я не могла отказать в этой просьбе. Провела ладонями по обжигающей коже, избегая касаться там, где пуля оставила след даже через защитный жилет.

Прогнала тревожные и ненужные мысли: «А что, если бы…».

Просто заставила себя думать о другом. О том, что мое тело тает от умелых ласк и прикосновений. О том, что даже на расстоянии я зависима от Реми. О том, что мне хочется приблизить дату фиктивного брака. А еще о том, что часто в мыслях я опускаю определение «фиктивный», и Реми становится просто женихом, а фиктивная свадьба — самой настоящей.

Шагнула ближе. Потянулась губами к широкой груди. Крепкие руки тут же обхватили мой затылок, длинные пальцы зарылись в волосы.

Реми молчал, задержал дыхание, обжигал меня взглядом. А я принялась покрывать короткими, нежными поцелуями его тело. Оно сводило меня с ума. Превращало мой мозг в ванильный зефир. А жажда, которая разливалась по моему телу, требовала сиюминутного удовлетворения.

Я хотела его. Именно его, моего красавчика-блондина Реми. Его улыбку. Его жадные руки. Его обжигающее дыхание.

— Полегче, Русенька, — хрипло пробормотал Проша, когда я скользнула руками к пряжке его ремня. — У меня нервы не железные. А ты такая… Такая беззащитная и красивая…

В ответ я молча расстегнула пряжку ремня, а следом — и молнию.

***

Глава 23

Возбужденная плоть натягивала ткань белья. И я накрыла ее своей ладонью. У меня совершенно не было опыта в подобных делах. Все, что я умела — показал мне Прохор. Но в моих мыслях мгновенно выстроился четкий план действий. Оставалось побороть собственное смущение. И перебраться в сторону кровати. Но как же она была далеко! Несколько метров казались просто непреодолимым расстоянием.

— Черт, Русенька! — выдохнул Реми, подхватил меня под бедра и устроил на письменном столе, стремительно смахнув перед этим все, что там было: декоративные рамки с фотографиями, книги, наши мобильные телефоны. — Все, конечно, супер. Но сейчас я хочу быть в тебе. Так что, терпи!

Я судорожно выдохнула. Терпеть? Вот ведь елки-палки!

Реми не церемонился, когда стаскивал с меня одежду. Не нежничал, когда его рот прижался к моей груди, затянутой в черное кружевное белье. Не предупреждал, когда требовательные пальцы бесцеремонно и стремительно нырнули под мои трусики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какая же ты охренительно прекрасная! — шептал он, жадно втягивая горошины сосков в рот, одновременно окунув пальцы в мое жгучее возбуждение.

Я вскрикнула от щемящего удовольствия. Было сладко. Больно. Прекрасно.

Проша шумно выдохнул, растягивая и лаская меня своими волшебными пальцами. Его голос завораживал. Его дыхание обжигало.

— Маленькая моя! — бормотал он. — Я сейчас спущу в штаны, если не перестанешь!

Я поняла, что ладонь так и не убрала с мужской каменной плоти. Мои пальцы двигались в такт срывающемуся дыханию, сжимали, поглаживали через ткань белья.

И я, неожиданно для себя, перестала стесняться своих чувств и своих желаний. Меня окрылял хриплый шепот и опаляющее кожу дыхание. А еще ласковые пальцы, которые возносили меня к небесам. Мне хотелось сделать для Прохора то же, заставить его забыть собственное имя, дышать только мной.

— Нам нужно в кровать, Реми! — захныкала я, неистово скользя приоткрытым ртом по широкому плечу, оставляя жадные поцелуи-укусы на обжигающей коже.

Прохор подхватил меня, впился поцелуем в мой рот, властно хозяйничая языком и выпивая стон недовольства, ведь я лишилась столь желанной и откровенной ласки, которую дарили мне бесстыжие и ловкие пальцы.

Покрывало приятно холодило разгоряченную кожу. Но я притянула Прохора к себе, а потом заставила улечься на спину.

— Русенька! — возразило мое личное искушение и соблазн. — Я вот-вот взорвусь! Давай все потом…

— Терпи, Реми! — скомандовала я, резко сдернула мешавшую ткань его белья и обхватила налитую возбуждением плоть своими ладонями.

— Твою ма-а-ать! — Прохор процедил сквозь зубы и откинулся на подушки.

Я облизнула вмиг пересохшие губы. Знать бы, как все это делается! Но и признаваться в своей неопытности в этом вопросе было поздно. Судя по пылающему взгляду Реми, в мыслях он уже был шагов на десять впереди меня.

— Подскажешь, как? — тихонько попросила я.

Прохор нахмурился. В его взгляде появилось осознание ситуации. Он приподнялся на локте, потянулся ко мне, словно собрался вновь обнять меня. Но я оказалась быстрее.

Провела ладонью по напряженной плоти, сжала у самого основания. В ответ по комнате разлетелся стон вперемешку с нецензурной лексикой. Аристократ Аркон-Реми умел выражаться, как грузчик.

От моего любопытного взгляда не укрылась крупная капля, проступившая на самой вершине плоти. Я склонилась ближе, провела по ней языком, пробуя на вкус.

— Дааааа, — застонал Реми, вплетая свои пальцы в мои волосы на затылке. — Я сдохну, если ты остановишься!

Нет, не для того моего Прошу спас бронежилет, чтобы умирать, спустя пару часов. Совсем не для того!

Я прикрыла глаза от жгучего удовольствия. Жар внутри меня разрастался с каждым неумелым движением моего рта, с каждым касанием языка к твердой, подрагивающей плоти. Но судя по тому, как громко ругался Прохор, и по резким движениям бедер навстречу моему рту, Реми все устраивало.

Сквозь шум в ушах и дикие удары сердца я слышала бессвязный хриплый шепот, и от слов, слетавших с губ Реми, меня бросало то в жар, то в холод.

— Маленькая моя…

— Девочка моя…

— Негодница моя…

И неизменное «моя» заставляло двигаться дальше, заставляло преодолевать смущение и страх, вызванные неизвестностью.

Мне не хватало воздуха, пришлось на мгновение выпустить влажную плоть, перевести дыхание.

— Млять! — выругался Реми и содрогнулся всем телом, изливаясь на мои ладони.

Я сама не понимала, что творю. Мне хотелось облизать его всего, все его тело, словно запечатлеть на веки вечные. Запомнить. Сохранить в памяти.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И я вернулась к откровенной ласке.

— Руслана! — громко застонал мой Реми, попытался отстранить меня, приподнять, отодвинуть, но я лишь протестующе фыркнула.

Реми вновь ругался, грозился отшлепать, наказать, отомстить. Но я лишь упивалась той властью, что имела над этим мужчиной. Моим мужчиной.

В дно мгновением все изменилось. Крепкие руки подхватили, опрокинули, лишили меня столь желанной игрушки. Но мое тело не возражало. Волны сладкого возбуждения плескались внизу живота, а каждая клеточка тела замирала в предвкушении.