Всё, кроме любви - Марианна Красовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поэтому, когда обнаружила в крутящемся кресле возле окна незнакомого мужчину, Пенелопа не заорала от неожиданности только потому, что сперва решила — ей померещилось.
Она зажмурилась, открыла глаза — мужик не исчез.
Он был не примечательной наружности: среднего роста, с простым лицом и сизой щетиной. Наполовину седые волосы подстрижены армейским ёжиком. Смотрел спокойно и даже немного отстранённо, но Пенелопа от такого взгляда невольно попятилась.
— Ты, бля, кто, дядя? — нервно спросила девушка, прикидывая, сможет ли она допрыгнуть до стола, где в ящике лежит парализатор, или лучше бежать в коридор и орать.
— Не делай этого, — ласково попросил мужчина. — Не стоит.
— Чего не делать, дядя? И вообще, а какого хуя ты тут раскомандовался?
Мужик даже бровью не повел, только Пенелопе показалось, что киберхрень, вставленная в одну из его глазниц, как-то недобро сверкнула.
"Сфотографировал он меня, что ли?" — мысль не казалась такой уж фантастической.
Незнакомец при этом лишь немного повернул кресло, чтоб она могла лучше его разглядеть. Даже голову приподнял, чтоб уж точно могла. Нахуя, спрашивается?
— Слышь, дядя, это мой кабинет, вали нахрен.
— Так мне валить или сказать почему я раскомандовался? Или ответить, чего именно тебе не следует делать?
Пенелопа уже было набрала воздуха, чтобы снова послать этого типа, но вдруг передумала. Почему-то нарываться дальше расхотелось. Вот прям жопой почувствовала — не стоит. А жопа её ещё не подводила. Потому и осталась до сих пор целой. И она просто выдохнула.
— Молодец, девочка. Умненькая, может и выживешь. — вот вообще нормально, что этот чужак настолько спокоен? Прямо не по себе становится. — Отвечу на твои вопросы по порядку. Не стоит тебе говорить похабные, матерные и грубые слова. Такой красивый ротик не должен их произносить, а ушки — слышать. И если последнее — на совести твоего окружения, то за первое отвечаешь только ты. За мат стоило бы тебе рот с мылом вымыть. Ну и, конечно, думать об оружии тоже не стоит.
— Да? Ну и хрен с ним, — увидев, как мужчина нахмурился, она поправилась. — В смысле, фиг. В смысле — ладно, не буду. Думать. Так я тогда пойду? — она попятилась, нащупывая рукой дверную ручку.
Секунда — и мужчина оказался рядом, уперевшись руками в дверь позади неё по обе стороны от её головы.
— Не так быстро, девочка, я что, зря тебя ждал?
— Так я это… В туалет. Пописаю и приду.
— Придётся потерпеть, девочка. Видишь ли, — мужчина легонько пригладил её топорщащуюся косичку, — у меня к тебе деловое предложение. Я, на самом деле, хотел поначалу иметь дело с твоим отцом, но маленько опоздал.
“Нихуя себе, маленько, — поморщилась Пенелопа. — На четыре года!”
— Думал о Доргоне, но он мне не очень понравился. Я бы даже сказал — очень не понравился. Скользкий и противный тип, собирающий компромат на всех, даже собственную дочь. Сама по себе идея, конечно, не лишена смысла, но вот её исполнение… фу. В общем, иметь дела с этим слизняком я брезгую. А вот ты, девочка, мне понравилась. Мелкая, а такая боевая. Даже первую проверку прошла — вот, не заорала даже. Так что вполне можешь подойти на роль проводника.
Она? Понравилась? Он больной?
— Й…а? Кого? Куда проводника?
— Ты. Везде проводника. По дому, по планете. По информационным системам. По обычаям, вдруг я какую-то тонкость упущу. Не то, чтобы я был уж совсем беспомощным, — он снова пригладил ей волосы, — но с напарником оно как-то надёжнее.
— С-спасибо, — пролепетала девушка, отчаянно пытаясь сообразить, как же выпутаться. То, что перед ней псих — было понятно сразу, но вот насколько буйный? И ещё глаз этот… сбивал. Такая дорогая — а ведь явно дорогая — игрушка, и у обычного психа? Вот именно. — Слышишь, дядя… а давай — ты меня не видел? Ну, и я тебя — тоже, соответственно. Я щас тихо уйду, и ни черта не вспомню. У меня эта… амнезия, вот.
Мужчина нахмурился и немного отстранился.
— Я что, так сильно тебя напугал? Прости, перестарался. Но ты очень уж воинственно собиралась противостоять… Не бойся, я не собираюсь причинять тебе боль. Если меня не вынудить, конечно, но ты же умная девочка. И нет, не дам. Ты меня видела и амнезии у тебя нет.
— Но память на лица — плохая. Совсем. И тебя я не знаю. Совсем.
— Ах, да, прости мою невежливость. Забыл. Твой первый вопрос, — мужчина демонстративно хлопнул себя по лбу. — Позволь представиться — Хурт Вагнер, — он церемонно поклонился и выжидательно на неё уставился.
Ну, и что? Она должна быть впечатлена? Интересно — чем?
Повисла пауза. Пенелопа хлопнула глазками. Брови мужчины приподнялись.
— Да ладно. Никогда не слышала?
Почему-то Пенелопе стало неловко. Мужик явно расстроился.
— Всевышний, вот как всё-таки преходяща слава. Но это и хорошо, гордыня — тоже грех. Ладно, пошли, познакомимся, — и мужик просто развернулся и пошагал к столу.
Вот он, шанс. Скорее всего, она успеет выскочить в коридор и, как минимум — заорать, а как максимум — добежать до поста охраны. Но!
А она точно хочет им воспользоваться? Точно-точно?
— Чего ты там застыла? Я просто тебе досье на себя покажу, полицейское. А то, действительно, не честно — я-то о тебе достаточно нарыл, а ты обо мне и не слышала. Что, к слову, немного обидно, но исправимо, — его пальцы по-хозяйски забегали по ЕЁ панели управления, активизируя экран над фальш-камином, в обычном своём состоянии выглядящий как зеркало. — Вот, смотри.
И она посмотрела. Ноги сами принесли её к незнакомцу, успевшему её и напугать, и заинтриговать.
Экран мигнул, подгружая документ, (это ж какого размера файл, если даже при её скорости отклика, он успел мигнуть при загрузке!), и на нём появилось изображение стрёмного, но симпатичного мужчины с холодным взглядом ещё нормальных, ну как нормальных — не кибер-усовершенствованных, глаз. Мужчина на фото выглядел гораздо моложе ухмылявшегося рядом оригинала, надпись под фото гласила: ХУРТ ВАГНЕР. ЗЕМЛЯНИН. ОСОБО ОПАСЕН. Дальше
